Черный ворон

Алекс Генри как-то говорил об этом по радио: «Проблема в чрезмерном выпасе. Овцы уничтожают корневую систему, разрушая почву. Хорошо, что снимут субсидии и больше не будут платить за каждую овцу». Смелое заявление, учитывая, что фермеры его и так недолюбливали. «Он местный, но, возможно, еще более одинок, чем я», – подумала Фрэн. Она слышала, как родители перешептываются о нем у школы, и гадала, есть ли у него друзья.

Собака, не ведая усталости, мчалась вперед. Внезапно она остановилась и залилась лаем. Фрэн подозвала ее, но та не двигалась с места. Пришлось идти самой, поскальзываясь на голом раскисшем склоне. Мэгги сидела на краю обрыва, где дожди обнажили пласты черного торфа, сдвинув камни. Она яростно рыла лапами осыпь. Фрэн снова позвала ее. Собака повернула голову, но не пошла. Солнце выглянуло из-за тучи и светило ярче, чем весь день до этой минуты. Теперь оно стояло низко, и солнечные лучи казались неестественными, какими-то сернисто-желтыми. Камни, холм, собака – все выглядело резко и угловато, будто прорисовано грубой кистью.

Запыхавшись, Фрэн наконец добралась до Мэгги. Она продолжала ругать собаку, говорила, что вообще не хотела ее брать. А потом схватила за ошейник и дернула. В груде камней что-то мелькнуло. Ботинок. Детский ботинок. Кожа выцвела, пряжка покрылась патиной. Собака гавкала и прыгала как безумная, и Фрэн испугалась, что может задушить ее ошейником, хотя все равно пыталась ухватить. А потом увидела клочья желтой ткани. И восковой контур маленькой ступни… такой бледной на фоне черного пористого торфа.

Глава 27

Мобильный Переса зазвонил, когда он разговаривал с матерью по домашнему. Только что вернувшись от Алекса Генри, он решил, что дальше откладывать звонок нельзя. Он не знал, что сказать, но должен был хотя бы поговорить с ней. Он налил себе пива и набрал номер.

– Ну так что? – спросила она, не интересуясь делом, хотя наверняка слышала о нем по местному радио. – Что насчет шхер? Ты решил?

Голос спокойный, без давления, но Перес уловил в нем надежду. Больше всего на свете она хотела, чтобы он вернулся домой. Возможно, даже сильнее, чем воспитывать внуков.

Если бы сначала она спросила о деле, если бы поняла, как важна его работа не только для него, но и для семей жертв, он ответил бы иначе. Но его кольнула досада из-за узости ее мирка, ограниченного островом три на две мили размером – Северный маяк, Южный маяк, Овечий утес и мыс Малкольма. Когда на мобильном высветился номер Фрэн Хантер, он сказал:

– Прости, мам, срочный звонок. По делу Росс. Можешь себе представить, что тут творится. Я должен ответить.

– Конечно. – Она сразу сникла, потому что могла себе представить. – Извини. Я знаю, что у тебя есть и другие заботы.

– Я перезвоню. Вечером, если получится. – Он вдруг пожалел о своей резкости. – Тогда и обсудим.

– Уже есть другой желающий, – торопливо добавила она, пока мобильный играл дурацкую мелодию. – Со шхер. Внук Вилли. Учился в сельхозколледже. Хочет вернуться.

И положила трубку. Каждое Рождество она играла главные роли в любительских спектаклях и знала, как эффектно закончить сцену.

– Алло!

Он машинально принял звонок и услышал голос Фрэн, но мысли витали где-то далеко. Несколько секунд она кричала: «Алло! Алло!» – словно пассажир в поезде, въехавшем в туннель, прежде чем Перес ответил.

– Я нашла другую девочку, – произнесла она, когда поняла, что он на линии.

Слова падали, как камешки в воду, отдельно друг от друга: я… нашла… другую… девочку. По ровному тону он сразу осознал серьезность ситуации. Не было нужды спрашивать, о чем она.

Перес встретил Фрэн на дороге перед ее домом – она высматривала его. Почти стемнело, лишь на западе держалась серая полоска заката. Собака, запертая внутри, подпрыгивала у окна.

– Я тебя отведу, – сказала она. – Сам ты будешь искать целую вечность.

В куртке с капюшоном, застегнутом до подбородка, она сама казалась ребенком – видны были только глаза.

– Нужно подождать коллегу. – Он не дозвонился Рою Тейлору и оставил ему сообщение в отеле. Перес понимал, что без англичанина идти нельзя, потом ему просто не дадут жить спокойно. – Он скоро подъедет.

– Ясно. Подождем в доме? – предложила Фрэн.

Она была очень бледна.

– Как ты?

– А ты как думаешь? Я только что нашла тело. Второе за неделю.

Его удивила резкость в голосе Фрэн, и он не знал, что сказать.

– Прости, – добавила она. – Просто это так странно. Почему я? Снова я.

– А где Кэсси?

И вдруг он осознал, что все имена начинаются на буквы «К», его это ошеломило.

– На вечеринке. Иначе она была бы со мной.

Фрэн повернулась к нему, и ее взгляд говорил, каким кошмаром это могло обернуться.

Перес задумался, не сказать ли ей, чтобы никогда не выпускала девочку из виду, но в этот момент подъехал Тейлор – они услышали рев мотора задолго до того, как машина появилась в поле зрения. К своему удивлению, Перес ощутил разочарование. Ему нравилось у Фрэн дома. Он был не прочь посидеть с ней у огня, в тепле.

Выпрыгнув из машины, Тейлор сразу бросился к Фрэн с искренней, хотя и неуклюжей заботливостью, взял ее руку в свои.

– Какой ужас, – сказал он. – Снова такое потрясение.

В его голосе не было и намека на подозрение. Ничего, что указывало бы на мысль, что две находки за неделю – нечто большее, чем злой рок. Перес вдруг осознал, что смотрит на своего босса почти как на соперника. Ему хотелось, чтобы Фрэн нравился именно он, чтобы она считала его более чутким. Есть ли у Тейлора женщина? Он никогда не упоминал о жене или подруге. Хотя, возможно, кто-то есть – ведь его телефон так долго был занят, когда Перес пытался дозвониться.

На фоне поведения Тейлора собственная реакция теперь казалась Пересу сухой и бесчувственной. Он попытался исправить впечатление.

– Миссис Хантер предложила проводить нас к тому месту на холме. Но, думаю, в этом нет необходимости. Мы можем вызвать подкрепление и осмотреть холм сами.

Уже стемнело, но небо прояснилось, и появилась луна. Тейлор обдумывал предложение с серьезным видом, затем повернулся к Фрэн.

– Если вы и правда не против, это очень бы нам помогло.

Даже в темноте было видно, как она улыбается. На склоне лежал мертвый ребенок, а Тейлор сумел заставить Фрэн почувствовать себя нужной.

– Я совсем не против. Это лучше, чем сидеть одной и ждать.

Переход через холм оказался одновременно странным и удивительно приятным. Позже Перес будет вспоминать его как череду отдельных сцен. Фрэн шла впереди, мужчины следом, он замыкал цепочку. В какой-то момент он поднял голову и понял, что их силуэты отчетливо видны на фоне лунного неба. Со стороны это, наверное, выглядело как кадр из детского мультика – одного из тех странных восточноевропейских, которые он смотрел в детстве. Трое чудаков в поисках спрятанного клада. В таких фильмах всегда была какая-то миссия.