Черный ворон

К обеду погода разгулялась, и Салли решила выйти перекусить. В вестибюле стоял Перес. Увидев ее, он помахал рукой.

– Я как раз хотел отправить кого-нибудь за тобой, – сказал он. – Надеялся поговорить.

– Зачем? Я думала, все закончено.

– Есть еще пара вопросов.

– Я собиралась пообедать.

– Я тебя угощу, – предложил он. – Поедем в город. За мой счет.

Перес купил ей рыбу с жареной картошкой, и они разговаривали, сидя на скамейке у гавани. Сначала предложение не казалось Салли заманчивым, но рыба была вкусной, а беседа – не такой уж плохой. По крайней мере, лучше, чем в школьной гостиной. Новая Салли больше не робела перед незнакомцами. Она будто превратилась в кого-то другого, как лягушка из сказки после поцелуя принцессы. Хотя Роберт, конечно, был странноватой принцессой.

– Ты, наверное, скучаешь по ней, – сказал Перес. – По Кэтрин.

То же самое говорил и отец. Салли не нравилось, что все считали ее зависимой от Кэтрин. Она подбирала слова, стараясь быть честной:

– Не знаю, как долго мы еще оставались бы близкими подругами. Мне казалось, что я нахожусь в ее тени. Ее было слишком много.

– В каком смысле?

– Она все подвергала сомнению, копала глубже, искала скрытый смысл. – Салли пожала плечами. – Сначала это впечатляло. Потом стало утомлять. Хочется просто жить.

– И ее фильм был об этом? Она копала глубже?

– Ну, наверное.

– Почему ты не упомянула его раньше?

– Это был просто школьный проект. Невелика важность.

– Но для нее он был важен?

– Да. Важнее всего.

– Расскажи о нем.

– Зачем? Вы же арестовали Магнуса Тейта.

– Арестовали.

Салли ждала подробностей, но он не стал развивать тему, смял в шарик бумагу от картошки и метко кинул в урну.

– Фильм был ее высказыванием о нас. О Шетландах.

– Документальный? То есть не вымысел. С фактами.

– Ее версией фактов. – Салли поймала себя на том, что критикует мертвую подругу, и попыталась смягчить тон. – В смысле вряд ли объективной.

– Что там было? Ты видела?

– Кое-что.

– Значит, фильм не был закончен?

– Почти.

– Но ты его не видела целиком?

– Нет. Только фрагменты, которые ей нравились.

– Например?

– Одна сцена снята в школьной гостиной – это типа общей комнаты для отдыха.

– Я знаю, – сказал он. – Я же там был.

– Там разговаривают два парня. Они вряд ли осознавали, что она снимает. Все привыкли к ее камере. Иногда она включала запись, но обычно нет. Мы перестали обращать внимание. А эти парни говорили об иностранцах. Летом у нас бывают туристы… Не белые… – Салли покраснела, почувствовав тот же стыд, как когда Кэтрин показала ей запись. – Они говорили, как ненавидят иностранцев, что им не место на Шетландах и что с ними надо сделать. Дело не только в словах – она так их сняла, что они выглядели настоящими отморозками. – Салли замолчала. – Кэтрин сказала что-то вроде: «Надо бы показать это Дункану Хантеру. Пусть включит в рекламу для туристов. Чтобы все знали, какие шетландцы гостеприимные». Она считала, что все мы такие. Тупые, ограниченные, злые. Именно это и должен был показать ее фильм.

– Ты видела что-то еще?

– Кажется, там был эпизод про мистера Скотта. Может, она снимала тайно. Говорила, как это провернет: прорежет для камеры дырку в шве сумки. Смеялась, что будет весело, когда она это покажет в классе. Хотя кто знает – может, она просто бросалась словами. С Кэтрин никогда не угадаешь. Иногда она говорила жестко, но не всерьез. У нее был странный юмор. Не думаю, что она хотела кого-то ранить.

Салли стряхнула с бумаги крошки, и на секунду над ними закружились кричащие чайки.

– Она говорила, что именно было в той сцене с мистером Скоттом?

– Нет. Сказала: «Не буду портить сюрприз».

Перес встал, давая понять, что разговор окончен. Салли гадала, к чему все это. У машины он остановился.

– Мы не можем найти камеру или диск. Ты не знаешь, где они могут быть?

Салли вспомнила свой последний визит в большой дом в Рейвенсвике.

– Она хранила диск в металлическом пенале в спальне. Говорила, что, если дом сгорит, у него есть шанс уцелеть. Если его там нет… не знаю, куда она могла его деть.

* * *

Когда вечером Салли вышла из автобуса, мать еще была в школе. Увидев дочь во дворе, она поманила ее внутрь. В воздухе витал знакомый запах пластилина, полироля для пола и гуаши.

Салли не любила вспоминать годы, проведенные в этой маленькой школе. С первых дней над ней издевалась пара старшеклассников. Когда ее довели до слез, она побежала к матери, та отругала ее за нытье, но заодно и накричала на мальчишек. С тех пор, стоило матери принять непопулярное решение, во всем винили Салли. Стукачка Салли – так ее прозвали. Рвали ее тетради, пока она не видит, на переменах ставили подножки. В те годы она была пухлой, как вареник, что только усугубляло положение. Но теперь даже школа Андерсона казалась не такой уж страшной. Салли чувствовала себя увереннее, чем когда-либо.

Дети как раз заканчивали рисунки к Ап-Хелли-Аа. Картонный дракар занял несколько парт. Одинаковый макет делали каждый год – Салли помнила его еще с младших классов. У Маргарет Генри с фантазией было туго, когда речь шла о творчестве.

– Поможешь повесить на стену?

– Может, сделаете с детьми факелы в дополнение? Коллаж из чего-то красного, оранжевого, желтого – вырезки из журналов. Или что-то блестящее: целлофан, оберточная бумага…

– Ага, може, и стоит.

Маргарет отошла, проверяя, насколько ровно висит лодка. Салли знала: ничего нового мать детям не предложит.

– Папа сегодня вовремя вернется?

– Нет. Совещание в Скалловее.

– Я сижу с ребенком у миссис Хантер.

– Помню. – Маргарет вытерла руки бумажным полотенцем. – Только бы девочка не устроила концерт. Кэсси Хантер – та еще штучка. Много о себе воображает. – Она все еще разглядывала дракар, бормоча почти себе под нос: – Чем-то напоминает Катриону Брюс.

Салли пришла к Фрэн с сумкой, где лежали книги и косметика. Сегодня она хотела выглядеть получше для Роберта. Кэсси уже спала.

– Вырубилась, – сказала Фрэн. – Иногда она просыпается среди ночи, но обычно позже. Вряд ли тебя побеспокоит.

Хотя на Фрэн были только джинсы, было заметно, что она принарядилась перед выходом. Алые губы, духи, облегающий шелковый топ с глубоким вырезом. Салли со своим животиком никогда не позволила бы себе такого.

– Спасибо, что согласилась, – сказала Фрэн. – Теперь, когда арестовали того типа, просить тебя уже не так неловко. Но все равно, наверное, это напоминает тебе о Кэтрин.