Четвертое сокровище

Тина и профессор Портер припарковались перед школой.

— Это и есть то место? Не очень похоже на школу, не так ли?

— Это маленькая школа. — Тина пожалела, что не солгала и не сказала, что сэнсэя увезли, например, обратно в больницу. Или что он вернулся в Японию.

Годзэн открыл им дверь. Тина представила их друг другу.

— Это доктор Портер. Я говорила вам о ней по телефону. Это сэнсэй Годзэн, старший наставник школы.

Годзэн и профессор пожали друг другу руки, после чего все прошли в комнату для групповых занятий. Тина заметила, как профессор Портер глазеет на каллиграфические свитки на стенах, японскую мебель и татами.

— Интересно, очень интересно, — отметила профессор Портер. — Я никогда раньше не была в школе каллиграфии. Хотя, разумеется, восточную каллиграфию видела.

Тина заметила, что голос профессора звучит слишком громко. Она прежде не осознавала, что сама в школе всегда говорит полушепотом.

— Как сэнсэй? — спросила Тина Годзэна, когда они Уселись.

— Работает уже несколько часов без передышки.

— После того, как его выписали из больницы. — пояснила Тина профессору Портер, — он беспрерывно рисует.

— Обычно после повреждений головного мозга, — начала профессор Портер, будто читала лекцию, — наблюдаются изменения в поведении. Клиническая депрессия, по вполне понятным причинам, является наиболее типичным случаем. Маниакальная одержимость — один из самых заметных симптомов, она возникает, скорее всего, из-за нарушения связи между рационачьным мышлением, локализованным большей частью в предлобной доле мозга, и повторяющимися схемами поведения, локализованными главным образом в двигательных полях и стволе головного мозга.

— Вот как? — быстро поморгав, спросил Годзэн.

— Сэнсэй сейчас работает? — уточнила профессор.

— Да.

— Я бы хотела взглянуть.

Из дверного проема они понаблюдали за сэнсэем, который сидел за столиком и то и дело макал кисть в тушечницу. Тушь бежала по бумаге жидкими чертами иероглифов.

— Его рисунки не имеют смысла? — спросила Портер.

Тина внимательно пригляделась.

— На первый взгляд трудно сказать, но, думаю, что нет.

Она посмотрела на Годзэна, и тот покачал головой.

— Давайте подойдем и посмотрим, — предложила профессор Портер. Она подошла к сэнсэю и протянула руку: — Здравствуйте, я доктор Карин Портер.

Сэнсэй, не прерываясь, закончил черту и посмотрел на профессора. Отложил кисть и поклонился почти до земли. Профессор Портер опустила руку и слегка кивнула. Сэнсэй выпрямился и посмотрел через плечо профессора на Тину. Лицо его оживилось, рот дернулся, словно он пытался улыбнуться или заговорить. Отодвинувшись назад, он снова сел и положил на стол чистый лист бумаги. Несколько секунд вглядывался в бумагу, а затем обмакнул кисть в тушь. Быстрыми движениями нарисовал на бумаге несколько черт и протянул рисунок Тине.

Профессор Портер, стоявшая ближе к сэнсэю, протянула руку к рисунку, но тот отвел свою. Тина шагнула вперед и взяла рисунок: на нем были изображены три длинные черты, образовывавшие треугольник. Стороны треугольника пересекали два коротких изогнутых мазка.

— Интересно, — сказала профессор Портер. — Могу я взглянуть?

Тина передала ей рисунок. Профессор, изучив его, показала на стопку других листов.

— А все те тоже без смысла?

— Это не кандзи, — пояснила Тина, — не японские иероглифы, но для сэнсэя они могут нести определенный смысл.

— Они просто обязаны быть для него осмысленными, — сказала профессор Портер. Она склонилась ниже над стопкой и оказалась совсем близко от сэнсэя.

— Они великолепны. И они нас очень интересуют. Вы не согласитесь участвовать в нашем исследовательском проекте?

Когда сэнсэй не ответил, профессор повернулась к Тине:

— Не могли бы вы спросить его по-японски?

— Мой японский не настолько хорош. — Тина повернулась к Годзэну.

Тот кивнул, встал на колени рядом с сэнсэем и повторил вопрос по-японски. Наставник посмотрел на него невидящим взором и вернулся к своим занятиям.

— Сожалею, — сказал Годзэн.

— Спасибо за попытку, — поблагодарила профессор Портер. — Насколько я понимаю, у него нет родственников, которые могли бы с ним поговорить? Исследование пойдет на пользу ему и другим людям, оказавшимся в подобном положении.

— Он никогда не упоминал о родственниках, — ответил Годзэн с явной неохотой. — Сколько я его знаю, он никогда не ездил в Японию, и его никто не навещал. Но мне кажется, что у него в Японии есть семья.

— Я могла бы это выяснить, — сказала Тина, отвлекая внимание профессора от Годзэна.

— Хорошо, — заключила профессор Портер. — Но это нужно сделать незамедлительно. Мы не может терять такое золотое время.

Улыбка

окаймленная

клыками

Сан-Франциско

За чтением Тина заснула прямо на полу домашнего кабинета. Она проснулась, когда Мистер Роберт мыл посуду после завтрака.

— Доброе утро, — сказала она.

— Доброе утро. — ответил Мистер Роберт, но даже не взглянул на нее. Когда Тина сделала к нему шаг, он выключил воду и вышел.

Тина постояла над раковиной, наблюдая, как лопаются мыльные пузырьки. Потом вернулась в спальню. Мистер Роберт что-то искал в шкафу.

— Что-нибудь не так?

— Я собирался спросить тебя о том же, — ответил он. Голос его звучал глухо из-за рядов рубашек, брюк и экипировки для восточных единоборств. — Ты даже не пришла вчера в спальню. — Он выбрал рубашку и начал одеваться.

— Извини, я просто заснула за чтением. Ничего личного.

^{Дорсомедиальное ядро: небольшая группа нейронов в гипоталамусе, которая отвечает за эякуляцию.}

^{Возможно ли подсознательное удовольствие, или что-нибудь в этом роде? Как гипотеза: должны существовать ощущения и чувства на уровне ниже поверхности сознания. Такие ощущения, без всякого сомнения. необходимы для того, чтобы сохранять теле в равновесии. Когда мы ощущаем боль, мы также чувствуем и удовольствие. Точно так же действуют симпатическая и парасимпатическая нервные системы: одна усиливает некоторую реакцию или функцию организма. другая ее ослабляет.}