Что мне делать без тебя?

И юный Джангиров весело, заразительно засмеялся.

– Как это?
– удивилась Олеся.
– Что ты натворил?

– Сбросил на пол посуду со стола! Что там делалось!
– Карен снова радостно засмеялся.
– В ярости я в состоянии даже убить, я могу бить стекла, крушить мебель, поджигать дома...

– Знаю, - вздохнула Олеся.
– Но все-таки не стоит заходить так далеко... А почему так долго не возвращается Левон? Ведь он только спустился к машине.

– Это случается, - хмыкнул Карен.
– Левка неорганизован. Здесь два варианта: либо он решил прокатиться вместе с Григорием до магазина, либо такой же безалаберный Гриша отлучился куда-нибудь, например, за сигаретами, и Лев его ждет. Они стоят друг друга. У отца вся прислуга разболтанная но он всех обожает и не желает никого увольнять. Странно, но отец способен баловать, не зная меры. У себя дома, с людьми, которых любит и к которым привык, он вдруг становится мягким и бесхребетным. Просто медуза, а не человек. С мамой он тоже точно такой же. Она может делать с ним все, что захочет, только у нее вообще нет никакого характера, поэтому они подходят друг другу как нельзя лучше. Рядом с ней отец всегда абсолютно спокоен: никто не давит, не пристает, не досаждает просьбами... По-моему, за всю жизнь мама ни разу его ни в чем не упрекнула и не устроила ни одного скандала. Просто идеальная пара. Мы с тобой никогда не сможем быть такими, но это совершенно неважно.

– Ты так думаешь?
– улыбнулась Олеся.
– Но согласись, перспектива у нас далеко не блестящая: оба сумасшедшие, родители против, с деньгами проблема...

– Не говори мне про деньги, Леся!
– тотчас взорвался Карен.
– Это мое больное место, но я постараюсь подрабатывать! Главное для меня - окончить университет. Это пять лет, всего-навсего пять лет! А потом ты никогда больше не будешь работать, и все станет чудесно!

– Да ты еще туда даже не поступил!
– усмехнулась Олеся.
– Мы проживем как-нибудь, но родители вряд ли станут нам помогать.

– Я сам ни за что не соглашусь взять у них ни доллара!
– снова взвился Карен.
– Лучше я буду голодать, чем брать у отца его мерзкое подаяние! Но ты никогда не будешь страдать из-за меня, Леся! Запомни: никогда и ничем ты не будешь обделена по моей вине! Ни ты, ни Полина!

– Успокойся, Карен!
– попыталась унять его Олеся. И зачем она упомянула про родителей!
– Что тебе вдруг пришло в голову обсуждать наши денежные дела! Я пока вполне прилично получаю...

Карен опять вспыхнул от обиды и негодования.

– Я не собирался и не собираюсь жить на твои деньги! Это невозможно, Леся, и нечего предлагать мне какие-то идиотические варианты! Деньги я заработаю сам, и столько, сколько нужно!

Олеся опустилась на диван и заплакала. Похоже, она окончательно превращается в истеричку. Перед ней стоял мальчик, которого она искала и ждала всю жизнь. Почему он пришел к ней так поздно?

– В который раз ты плачешь из-за меня, Леся, - тихо и растерянно сказал Карен.
– Что за ерунда у меня вечно получается... Пожалуйста, не надо... Сейчас вернется Левка, мы будем ужинать... Ты не могла бы постараться и обратить хоть немного внимания на хозяйство? У нас сплошь и рядом нечего есть...

– Я постараюсь, - вытирая слезы, сказала Олеся.
– И мне кажется, Полина уже открыла Левону.

Полина действительно вышла на звонок. Ведь если мама и Карен увлеклись выяснением отношений, они не услышат ничего на свете.

Левон растерялся, увидев ее.

– Ты похожа на "Весну" Ботичелли!
– объявил он, часто листавший дома альбомы репродукций.

Видно, недаром его старший брат когда-то сравнивал Полину с "Весенней сонатой" Моцарта.

Полина с мировой живописью была не слишком знакома. Напряженно сморщив лоб, она тщетно пыталась припомнить "Весну", не смогла и огорчилась: очень хотелось знать, на кого она похожа. И стала вместе с Левоном Поля разбирать принесенные им продукты.

– Не забудь принести мне завтра Сонечку!
– напомнила Поля.

– Приходи вечером, я всегда бываю дома после пяти. И часто одна. А хочешь, приезжай с Кареном, он тоже часто бывает у нас.

– Он хочет у вас жить?
– с интересом спросил Лев.

– Наверное, - пожала плечами Полина. Ее не слишком занимал этот вопрос.
– Мне кажется, они с мамой собираются пожениться.

Левон задумался. Новость была неожиданная.

– Тогда, - в раздумье произнес он, - тогда и я смогу жить у вас тоже...

Все мужчины в семье Джангировых делали свой выбор моментально, раз и навсегда. Полина снова повела плечами.

– А ты почему?

– Как брат Карена.

– Ну, если ты принесешь с собой Сонечку - тогда пожалуйста, - милостиво согласилась девочка.
– И если разрешит твоя мама.

Левон недовольно нахохлился. Да, родители могут воспротивиться, они почему-то и Карена отпускают сюда не слишком охотно. Хотя какое им дело до жизни братьев?

– Ладно, мы решим этот вопрос позже, - подытожил Левон.
– Главное - ты не возражаешь.

Полина в который раз равнодушно передернула плечиками. Ей, в конце концов, совершенно все равно, кто и сколько времени здесь будет жить. Пусть только не трогают ее, не мешают делать, что заблагорассудится, например, рисовать фантастические картины. Еще было бы хорошо не ходить в школу, но уж такого мать ни за что не позволит. Она просто не может об этом спокойно слышать и тут же начинает кричать. К своему восторгу, Полина неожиданно выяснила, что Левон тоже не любит учиться.

– Вот здорово! А то у нас в доме все учебу просто обожают: и мама, и Валерий, и Карен... Ты совсем не похож на Карена и нравишься мне больше.

– Да?
– обрадовался Левон.
– А кто такой Валерий? Его сегодня здесь нет?

– Его вообще больше здесь нет, - грустно сообщила девочка.
– Он был у нас раньше, а потом появился Карен, и Валерий куда-то уехал, и даже не сказал куда. Никому не оставил своего адреса... Мы с Глебом - это мой дед - провожали Валерия, но больше о нем ничего не знаем.

Левон попробовал осознать коротенький рассказ Поли и постичь смысл происходящих в этом доме событий, пока не слишком ему понятных и не очень объяснимых.

– Скажи маме и Карену, что все готово, - велела Полина, осматривая себя в зеркало.
– Как ты думаешь, я прилично одета для ужина?

Неосознанное кокетство, внезапно разбуженное мальчиком, заставило ее обратить наконец на себя внимание и соприкоснуться с миром, категорически и твердо отвергнутым.

– Ты замечательно выглядишь!
– с искренним восторгом воскликнул Левон.
– Правда-правда! Тебе очень идет зеленый цвет!

Полина удовлетворенно кивнула и сделала царственный жест рукой в сторону комнаты матери.

– Ну, тогда зови их. Вдвоем они могут не вспомнить ни о чем до утра!

И дети переглянулись по-взрослому понимающе и насмешливо. Левон осторожно постучал в дверь.

– Ужин готов! И мы вас ждем!

Полина смотрела светло и доверчиво.

Дома никто не задал Левону ни единого вопроса. Родители пришли к молчаливому соглашению ничего больше не предпринимать, ни во что не вмешиваться и полностью положиться на судьбу. Джангировы избегали всяких разговоров и упоминаний о Карене. Правда, им постоянно приходилось строго следить за собой: его имя готово было то и дело сорваться с языка и нарушить хрупкий, неустойчивый покой и временное равновесие. Шаги первенца, казалось, звучали в доме постоянно, здесь навсегда поселились его запахи, его голос, его смех... Присутствие в квартире старшего сына родители ощущали во всем - и тем болезненнее и страшнее было для них его отсутствие.