Что предназначено тебе… Книга первая

Наконец, выбравшись из ванной и обмотав бёдра полотенцем, он вернулся в комнату, намереваясь достать из комода свежее бельё. Джессика оставалась на том же месте, только рука её упала с края дивана вниз.

— Джесси… — осторожно произнёс Стефано и, углубившись в гостиную, сверху внизу взглянул на неё. Девушка лежала, откинув назад голову, будто спала. Только ни тени дыхания не колебало её грудь. Рядом с диваном на полу, там, куда опустилась тонкая рука, валялась на боку корзина, полная алых роз.

Стефано провёл языком по губам.

— Джессика… — позвал он скорее машинально, чем ожидая, что она откликнется. Затем присел на корточки и, наклонившись к корзине, потянул красную открытку, украшавшую букет. В следующую секунду раздалось шипение, и блестящее длинное тело рванулось к нему.

— Вот дерьмо! — выдохнул Стефано, чудом успев перехватить хищника за шею, и теперь глядя в маленькие чёрные блестящие глаза. Раскинув радужный капюшон, кобра выбрасывала вперёд длинный острый язычок и с ненавистью смотрела на него.

Стефано рванулся к окну и, открыв форточку, вышвырнул туда змею, а затем вернулся и снова поднял с пола упавшую открытку:

«Самому упорному из наших друзей. Мы наблюдаем за тобой», — значилось в ней.

*Святые ветры, благословенный шторм

17

— Осталось меньше суток, — произнёс Дель Маро, потягивая сангрию из высокого бокала.

— Не волнуйся, — Доминико закурил. В эти дни сигара почти что не покидала его рук, — всё будет хорошо.

Он затянулся и задумчиво посмотрел в окно.

Они встретились в небольшом ресторанчике «Траттория Паскуале», располагавшимся в получасе езды от отеля «Гранд континенталь», хотя для этого не было особых причин — Доминико просто пригласил Дель Маро, сказав, что хочет посидеть и поговорить ни о чём — а может быть, выпить за будущий успех.

И хотя встреча эта, казалось бы, не имела никакого отношения к профессиональным делам, оба пришли со своими помощниками — рядом с Доминико сидел Лоренцо Фебини, рядом с Дель Маро — Вико Тапарони.

— Когда всё будет сделано, приезжай ко мне, — сказал Доминико, — тебе понравится в Манахате.

Так около получаса они просидели и проговорили обо всякой ерунде, а потом с радостными улыбками вместе со своими спутниками вышли на Двенадцатую авеню.

К своему великому сожалению, Дель Маро даже не догадывался о том, что на соседней улице его уже поджидали люди в шляпах, низко надвинутых на лицо. На одном из перекрёстков Двенадцатой авеню они вышли ему навстречу и выхватили из карманов пистолеты. Дель Маро тут же бросился бежать к стоявшему на противоположной стороне улицы такси. Вико Тапарони, увидев убийц, ехидно улыбнулся и как вкопанный остался стоять на тротуаре.

Он видел, как те догнали его шефа, как выпустили в него заряд пуль. Дель Маро, залитый кровью, свалился на асфальт.

Всё это время Доминико стоял, прижавшись спиной к стене и наблюдая за происходящим, но ни он, ни Вико, ни люди, сопровождавшие их, не сделали ничего.

Когда же стрельба закончилась, Вико подошел к лежащему на мостовой телу, наклонился, чтобы проверить пульс, и со вздохом возвёл очи к небесам, туда, где слабо мерцала над горизонтом спираль Ветров.

— Santi i Venti, — произнёс он, — да упокоят Ветра душу друга моего.

Таскони, покинув своё укрытие, кивнул и, протянув руку, пожал протянутую ему в ответ ладонь.

— Это такое горе, — говорил он спустя полчаса, когда патрульные допрашивали его, — он был двоюродным братом супруги моего брата, можете представить себе? Какое это несчастье для меня…

Детективы опаздывали, а его, как одного из главных свидетелей, не хотели отпускать, пока не начнётся настоящий допрос.

Наконец, вторая полицейская машина затормозила рядом с ним, и, к немалому удивлению Доминико, из неё вышли двое — сначала малознакомый ему коп, который тут же представился:

— Габино Рамирез, старший сержант.

Доминико не слушал его. Второй коп остановился в паре шагов у Рамиреза за спиной. На лицо он был мрачен как никогда и представляться не стал.

— Вы что-нибудь видели?

— Да… это такое горе. Мы только вышли из «Траттории Паскуале», собирались поехать за город… Такой кошмар… — Доминико причмокнул языком и расстроенно покачал головой. — Только вышли на улицу, как началась пальба. Кто, скажите мне, кто мог настолько ненавидеть его? Дель Маро никому не делал зла…

— Это всё, что вы успели рассмотреть?

— Конечно! Пули так и свистели, мне было не до того, чтобы оглядываться по сторонам.

— С вами был кто-то ещё?

— Ну да… Наши друзья. Никак не могу понять — почему именно он, — Доминико горестно вздохнул.

Рамирез обвёл взглядом ещё нескольких мужчин, почтительно снявших шляпы: все они выглядели немало потрясенными случившимся — кто неверяще покачивал головой, кто потирал пальцами в уголке глаз. На лицах всех их застыла скорбь.

— Я поговорю с ними, не уходите далеко, — Габино направился к Вико, и Доминико проследил за ним внимательным взглядом, а затем обернулся к Стефано, стоявшему напротив него. Глаза сицилийца были колючими, как два ежа.

— Это ты пристрелил его.

Доминико вполне искренне выкатил глаза.

— Ты в своём уме? — поинтересовался он. — Во-первых, Дель Маро был мне почти как брат. Омерта…

В следующую секунду он обнаружил, что руки Стефано сжимают его горло, прижимая самого Доминико спиной к стене.

— Ты это сделал, сволочь. Ты убиваешь всех, кто стоит на твоём пути. И ты ответишь за всё!

— Пусти, идиот! — Доминико попытался отвести от себя руки полицейского, но те оказались наполнены странной силой, которую придавала им злость.

— И за неё ты тоже ответишь, мразь. Она ничего не сделала тебе.

— Что ты несёшь?

— Ты сам прекрасно знаешь, что.

— Стефано! — раздался откуда-то сбоку голос Рамиреза. На секунду Стефано отвлёкся, и Доминико воспользовался возможностью, чтобы оторвать его руки от себя.