Чудовище в академии

почему-то, обида кольнула сердце.

– Ну не я же!

– А тебя никто, не заставлял связывать со. мной свою судьбу.

–  Что?
– похоже, такого. ответа Милли. не ожидала. Да что. говорить? Я сам сначала сказал, а потом подумал. Но. сказал слово.
– держись. Его. назад не воротишь.

–  Не надо. ссориться, - Лис затесался между нами.
– Вот. умрет. Аль от. проклятия - будете знать.

–  Оно. не смертельное, - повторил для особо. упрямых.
– Всего. лишь мешает. счастью в любви.

– Всего. лишь?
– голос Милли перекрыл даже возражения Лиса.
– Ну, Аль! Такого. я от. тебя не ожидала. И кто. постарался? Кому ты успел вскружить голову? А, может, у кого-то. жену увел? С тебя станется!

Можно. было, конечно, объяснить ситуацию. Но. я был так зол, что. хотелось сломать стул об стену. Или. расколотить что-нибудь вдребезги. Все плохо. скрываемое раздражение и. усталость, накопившиеся за эти. дни, грозили. перелиться через край.

– Да половине академии, бездна её возьми!
– гаркнул в ответ..
– Глаза разуй - может, заметишь.

Я вылетел из комнаты, хлопнув дверью так, что. крошево. с потолка посыпалось на голову. Злился я редко, но. если уже до. этого, доходило, взять себя в руки. было. сложно.. Пронесся по. этажу, пугая студентов перекошенной рожей, и. выскочил во. двор. Перед глазами. мелькали. алые точки. Надоело! Как же все надоело! Взял на конюшне первую попавшуюся лошадь. Ничего, проведу остаток дня в Ладеме. Глядишь, успокоюсь. Или. вообще не вернусь. Пусть делают, что хотят!

Глава 27 Право выбирать путь

В Ладеме, как всегда, стоял шум и гам. Я бесцельно бродил по улицам, стараясь вернуть утерянный покой. Почему я так разозлился? Проклятие? Или приближающийся турнир? Или все проблемы, которые хлынули на голову, как из ведра? Всегда так - то всё в порядке, то валится из рук, как будто прокляли не однажды, а раз так десять. Сумбур, усталость, желание раствориться в человеческом водовороте. Я не смотрел, куда несут ноги. Старался ни о чем не думать. А ноги вели в ближайший трактир.

Трактирщик подал вишневую наливку, ароматные хлебцы, печеные овощи. Но я не затем пришел. Просто сидел, подперев ладонью голову, и смотрел в пустоту. Тьма их всех побери! Почему я один должен всё распутывать? Ведь не я заварил эту кашу! Хорошо, хоть хватило ума уйти, а не выплеснуть на друзей все открытия последних дней. Не одному же мне страдать. Но ума - хватило, и тайны по-прежнему грузом висели на плечах. Стоит открыть рот - и прольется чья-то кровь. Не обязательно моя. Нет, нельзя. Лучше посижу, успокоюсь. Напьюсь, в конце концов. Пока никто не видит. А завтра вернусь в академию, помирюсь с Милли и позволю Лису делать с проклятием всё, что посчитает нужным. Это всё завтра.

– Свободно?
– знакомый голос заставил поднять голову.

Передо мной стоял мужчина лет сорока, в неказистой одежде, со скудными сероватыми волосенками. Неприятный тип. Вот только... Внешность казалась незнакомой, но голос нельзя было не узнать. Хоть иллюзия, как всегда, была на высоте.

–  Присаживайтесь, Мартис. Вы ведь так просто не уйдете, - махнул рукой, давая знак трактирщику принести еще один стакан.

–  Не уйду, - подтвердил Верховный Жрец, занимая свободный стул.

– Не для того я ждал, пока ты появишься в городе в одиночестве, Аланел. По какому поводу банкет?

–  Да просто так, - уж с кем-кем, а с Мартисом делиться душевными терзаниями не стану. Иначе все они будут использованы против меня.
– Не тяните время. Что вам нужно?

–  По сути, ничего, - Мартис пожал плечами, и за хилой внешностью мне почудился властный, сильный мужчина в мантии жреца.
– Хотел узнать, зачем ты следил за Ленором. Братец послал?

–  Стало интересно, куда он бродит по ночам, когда говорит, что остается во дворце, - я принял правила игры. Даже появился азарт. Однажды удалось переиграть Мартиса -поставив на кон свою жизнь. Что будет сейчас?

–  Не трогай мальчишку. Это не твоя забота, - жрец нахмурился.

–  Ленор утверждает, что вы безобидны и ничего не замышляете. Вижу, он ошибся, -отсалютовал Мартису полным стаканом.

–  Зато ты не ошибаешься, господин ректор, - Мартис повторил мой жест и пригубил наливку.

Овощи пахли дымом. За соседним столом кто-то достал гитару и наигрывал простенький мотив. Его спутники подпевали, не попадая в ноты. А мы со злейшим врагом смотрели друг на друга, ожидая, кто первый продолжит разговор.

–  Ленору ничего не угрожает. Твоему приятелю крону тоже, - наконец, продолжил Мартис.

–  Я не замышляю переворота. Могу поклясться, только вряд ли ты мне поверишь.

–  Что тогда? Зачем вам Ленор?

–  Он - мой сын, и иногда я даю ему. советы. Когда они ему нужны. Ведь вы все слишком заняты для этого. Ты - академией, Дар - государством, его друзья - каждый своей жизнью. Поэтому не стоит удивляться, что в итоге он пришел ко мне.

Жрец прав. Увы, в уме Мартису не откажешь.

–  Ты спрашиваешь себя, почему я здесь. Что задумал, почему не скрылся за тридевять земель, - жрец разговаривал со мной, как мудрый наставник с непоседливым учеником.
– Все просто, Дагеор. Не стоит искать заговора там, где его нет. Я здесь ради Ленора. И ради Арантии. Дар молод, у него ветер в голове. Как бы я к нем не относился, мне не хотелось бы, чтобы он загубил всё, что мы с его отцом выстраивали столько лет. Прошло три года. Что изменилось, Аланел? Могу я тебя спросить?

– Многое, - ответил я.

– Нет.

–  Да. Приняты законы, которые запрещают бесконтрольные убийства людей с аномалиями.

–  Но действуют ли они? Подписать закон - это одно. Заставить его действовать - другое. Ты не слепой и не глупец, должен понимать.

–  Не понимаю, к чему вы ведете.

–  Я пытаюсь заставить закон Дара действовать. Не сам, конечно. С помощью Ленора. Не буду тебе рассказывать, как. Ты все равно услышишь только то, что хочешь услышать, и совсем не то, что я говорю. Просто прошу - не вмешивайся. Занимайся академией, турниром, невестой. Чем угодно. Тебе не место в политике, Дагеор. Твои идеалы тут неприменимы. И идеалы Дара тоже. Но вы же хотите, чтобы всё было по-вашему. Займись лучше турниром. Здесь Дар не промахнулся - если твоя академия завоюет новых союзников, это скажется на общем отношении к аномалиям. Боятся того, что не понимают.