Цитадель

Значит, для время последующего и

более развитого в отношении самосознания убеждение - это будет проникновение существа закона в основу зарождения человеческой либо другой жизни на базе существующего самосознания и в силу характера быта.

В общем, во времени принцип не сразу, но постепенно взаимообратил свое означение и создал прямо противоположное определение действенности.

Это, что касается самой жизни и убеждения ее с точки зрения закона времени.

Теперь, рассмотрим другое условие или другой принцип.

Принцип вероятного телосхождения.

Он звучит так.

Существо, зарождающее другое существо того же порядка, способно воспроизводить само себя или очень схожее на себя и определять силовую материю роста той или иной величины сотворения.

Что имеем в этом выражении относительно времени?

В изначалье общего развития человекооснов или людей это определение подетально верно.

Но со временем оно способно инвертировать свое состояние и давать пропорционально обратное значение.

То есть, время состояний способно наложить значение на данный принцип и тот или иной человек может не сотвориться как то было вначале. Это существо закона времени и существо развития пропорциональностей в околоокружном пространстве

В самой сути определения данного принципа пролегает следующее.

Человек или животное в силу своих возможностей определяет будущее развитие путем совершенства действий повторного порядка, то есть рождения потомства. Но человек или животное не застрахованы временем относительно сохранности своих теловыражений.

То есть, любая текущая жизнь способна наложить свой отпечаток и данного типа существо уже не будет являться прямоповторным относительно своего изначального поколения.

Это значит, что характерность данного принципа только для существа определенного времени или заключения в какие-то его рамки.

В остальном же, принцип самоисчезает и вполне может быть неприемлем.

На основе этого могу сказать, что любой, взятый из жизни принцип или из самой природы жизни не может излагаться и чтиться однородно в разном времени развития.

В этом и заключается свобода принципов и в этом вся угроза любой существующей принципиальности тому окружению, в котором она существует.

Но есть все же принципы и вечного существования. Они не относятся ко времени, так как не определяют что-либо живое и материальное.

Такого характера принципы будут верны всегда, но вряд ли могут быть использованы в самой жизни материального.

Потому, их надобность прямо либо косвенно отпадает, а необходимоть заключается лишь в дополнительном развитии ума живущего текущим днем существа.

В общем, это фаза развития какого-то ума, не определяющая caму бытовую сущность.

В целом, по принципам это все и я могу переходить к дальнейшему своему рассказу, где изложу факт кончины своей и укажу на то, чьими руками было все сотворено.

Глава 3

Исцеление

Продолжая несколько обсуждать тему принципов и самой принципиальности во времени, хочу сказать еще вот что.

Никакое авторство или соавторство и тем более, что-либо другое не способно отразить само время в одном определении, имеющего концепцию какого-либо принципа.

Время - это и есть само определение, ибо подразумевает под собой развитие многих в существе множества.

Итак, я продолжу свой рассказ и дополнительно укажу еще здесь на некоторую несхожесть моей "исторической" смерти и той, которую я заслужил при жизни.

Шло время. Я взрастал умом и становился в нем все более не уязвимым.

Это несколько омрачало мне самому жизнь, так как приезжие или заезжие к царю знатоки мысли сильно обижались на меня и сотворяли уже затем свои пакости.

Но я терпел все то, понимая, что веду правильно свою мысль, так как не затрагиваю ничьих интересов, в том числе, и собственных.

А это имеет огромное значение в деле определения качества протекающей мысли и в деле самих определений, выдвигаемых кем бы-то ни было.

Сомнения иногда тревожили мне душу, но поразмыслив дополнительно, я понимал свою правоту и "оскорблял" дальше деловую заносчивость рано ставших взрослыми умов.

Пришло время, когда царь действительно слег на своем царском одре. И, естественно, он позвал меня для беседы.

Я ничем не мог помочь ему в деле его болезни, а потому, прямо то и молвил.

Царь разгневался не на шутку.

– Зачем держал я тебя тут сколько времени, - кричал он в бешенстве от своего слабого здоровья.

– Затем, чтобы я людей уму обучал, - так отвечал я ему и был по-своему прав.

– Ты должен мне помочь, - жалобливо попросил царь, очевидно, думая, что я просто не хочу его исцелить.

– Не могу того сделать, - ответил я ему, - то болезнь неизлечимая уже. Никто не сможет тебе помочь. Очисть свою душу и приготовсь к смерти.

– Как смеешь мне такое говорить, раб?!
– воскликнул царь и тут же заключил меня под стражу, - возьмите его и посадите за решетку. Ту, что он сам сотворил. Пусть, попробует оттуда вызволиться, - и царь слабо засмеялся.

– Это тебе не поможет и не спасет, - сказал я на прощание.

– Ведите его, - сказал царь и уже не смотрел в мою сторону.

Так я оказался за решеткой и по день смерти царя там просидел.

Никто ему действительно не помог, даже известные на то время светила-врачеватели.

Дошел и до меня черед, когда начал последующий царь в делах своего предшественника разбираться.

– За что сидишь?- спросил он меня.

– За ум свой, - ответил я просто.

– Это тот учитель, - объяснили царю рядом стоящие и отступили в сторону.

– Так это ты царю смерть предсказал?

– Да, я, - честно признался я и посмотрел тому в глаза.