Цитадель

Меняются лишь основы, законодательства, условия, одежды, еда и прочее. Но сама суть остается прежней и довольствуется только одним - избытком ума или же его недостатком.

Это - кому как приходится в той самой жизни.

Среднего здесь не бывает. Ибо среднее арифметическое вырастает из общего меньшего и большого в своих числовых значениях.

Это уже математика, но она творима самой жизнью, а потому от нее неотъемлема и содержаща в ней, как и все остальное, в том числе, и сама жизнь в виде ее исполнений.

Закрывая эту главу моего развития, хочу сказать вам еще так.

Многое было в жизни моей понято и достопочтимо пройдено, но я никогда не говорил и не говорю даже сейчас, что я знаю все или что я доподлинно что-то понял.

Все распространяется в свете. А свет - это математика предположений. Или, устное сложение веществ в молекулярной теории обустройства самого космоса.

Это я говорю о том, что все это пока не проверено и, не окончательно установлено, а значит, не доподлинно и пока, увы, недостопочтимо.

Хочу, чтобы вы поняли, о чем говорю сейчас.

Я говорю о том, что всякое творимое сутью или жизнью недопонято ею же до конца в натурально взрослую величину, так как она сама слагаема не начистоту, а значит, способна искажать что-либо или природно вредничать.

Так что, убеждения, каковы бы они ни были на тот или иной час, это еще не основа для истинного понимания.

Убеждения - это самодоказательства, а они развиваются на самосутях и самоорганизмах, которые так же из чего-то состоят.

Потому, искажение всегда присутствует даже в самом искреннем и прямом убеждении.

Это я понял еще тогда и потому оставил людей в покое, ибо для каждого есть свое искреннее убеждение и для него определенно является доподлинным.

Во всех случаях нужна переочистка, как сути, так и организмов.

Этому и способствует Земля или та система, в которой она состоит.

Вот такова моя мысль по сути всего, что происходит, и она в веках не претерпевает своих изменений.

А сейчас, я продолжу свой небольшой рассказ и опишу дальнейшее, что сталось со мною, да и всем другим в годы те, очень отуманенные самой историей и противниками ее дальнейшего развития.

Глава 2

Принципы

"Всякий ведущий знает, что он ведет правильно.

Но каждый последующий - сомневается и потому, нарастает недовольство, а значит, вырастает сопротивление, что обозначает конец любого пути, если самого конечного пункта не наблюдается в конкретную величину"

  (Эрнст Сократ. День последующий)

Самих принципов было у меня немного. Не стоял я на них, как на земле твердо.

Знал, что они способны превращаться и вращаться вокруг тебя, словно солнце вокруг Земли.

Все в мире взаимосвязано. Так думал я тогда и убеждаюсь в этом теперь.

Продолжая работать в школе, которую вскоре я переименовал в мастеровую, так как к делу кое-какому приучал, я не забывал о самом себе и продолжал скапливать свой ум, творя на бумаге, песке или где-то еще.

Вот так и рождались некоторые принципы, в которых я на тот момент не сомневался, но знал, что они - подходящи только самому моменту и ничуть не более.

Далее во времени шло искажение. Это значит, что принцип, оставаясь на месте в своем обозначении, уже не соответствовал времени, а значит, лгал, а соответственно, мог привести не туда, куда следует.

Пытался я то тогда втолковать и своим ученикам, но они мало внимали в том толк и продолжали только кивать головой, записывая себе что-либо или просто запоминая.

Жизнь моя шла обычным чередом и в своей стезе я не сомневался.

Знал, что именно уготовано судьбою, но с пути не сворачивал и продвигался вперед к настоящего рода познанию, когда ум способен опережать многое и творить воистину настоящие чудеса.

В работе моей меня никто не занимал.

Познакомился я в то время со многими другими, мне подобными по мастерству ума своего. Все они приходили ко мне в мастеровую, и вели мы сообща беседы длинные полуночные.

Многим я пособил кое в чем и многому сам же от них научился.

Знал я Эвклида, его теорию сохранения силы, знал Неврида и других, по воли судьбы своей со мной соприкоснувшихся.

Ознакамливаясь с другим, я все же стоял на своих позициях и то ли соглашался полностью, то ли что-либо отрицал.

Сам я особо не занимался счетом и прочим умостарательним ремеслом, но значение тому придавал огромное и вел свои необходимые записи.

Из многих цитат, мною в истории жизни моей брошенных, помню достоверно точно одну, которую даже сейчас по-настоящему воспроизвести могу.

Гласила она тогда:

всякому, кто усомнится в себе или в силе своей физической, нет надобности к силе духовной пробиваться, так как сила земнотворная и обычно простая является для другой основой и целевым заключением всей деятельности микротворных существ, из которых слагается сам организм.

Многое было мною почерпнуто прямо из моей головы. Сам себе говорил я иногда какие цитаты и оглавления какие творил, наяву просто сидячи и рукою по песку или бумаге ведя.

Помню еще несколько фраз, брошенных мною в лица тех, кто посмеивался над моим старанием и каким-либо новым изобретением.

Так одному прохиндею я сказал так:

– Не век тебе добровать в силе злого ума твоего. Твое же тебя и накажет. Надо только дождаться его, а не умереть от страха того заранее.

Выслушал он меня тогда, засмеялся и умер дней через несколько.

Видно глубоко поразили его слова мои, брошенные прямо так при всех наяву.

Не боялся я того, что говорил сам. Если видел злость, скупость, вражду - то так и указывал на то.

Помню, пришел ко мне один человек и говорит: