Цитадель

После того я вовсе распалился и начал речи производить так, как и в тех местах, где жил прежде. Людям это понравилось, и они попросили еще.

– За еще надо платить, - наполовину в шутку, наполовину всерьез сказал я и прибавил к тому одну из своих святых фраз.

Люди засмеялись и начали бросать кто что. Так я получил здесь свою работу и начал промышлять ею вместе со стариком.

День ото дня людей становилось больше и скоро место вокруг меня заполнялось ими до отказа. Рассказывал я многое и многое воспроизводил сам. Мысли и речи сами по себе рождались и воплощались наружу.

Иногда, чуду тому удивлялся я сам. Но понимал просто, что это ум мой растет и величает в речах.

Появилось вскоре и новое дело для старика. Взглядом своим он обводил толпу собравших и убирал с их лиц всякую настороженность, достигая общей раскрепощенности в нашей беседе. Многие спрашивали у меня, что делаю тут среди них, если мог бы голову заморочить самому царю.

– Царю то не надобно, - отвечал быстро я, за вопрос тот ухватившись, - ему драхмии ваши нужны, да еще пожиток какой, от вас собранный. В остальном же он не нуждается. Законы сам устанавливает и святостью своею благоволит.

Опасные для меня были те разговоры, да ничего с собой поделать я не мог. Уж, больно обидно было мне за народ, который своим трудом обогащал многих. За себя я также не боялся.

Дар пророчества стал с некоторого момента во мне взрастать и я уже знал, когда срок мой придет и день смерти моей наступит.

Начал я также и людям кое-что предсказывать. Начали и они сами меня о многом спрашивать, и я им отвечал.

Отвечал сразу, по ходу вопроса, как говорят. Рисовал будущее многим и просвещал, как мог стороны самой жизни на Земле.

Часто рисовал на песке саму Землю и указывал на ней, где сами находимся, а где - другие.

– И откуда ты все знаешь?
– допрашивали меня часто люди, не верящие моим словам.

– Богом мне то послано, да еще своим умом в жизни познано, - отвечал я им и продолжал свои изъяснения.

И это дело, мною налаженное, долго не просуществовало.

Та же молва донесла мои разговоры до стен одного из самых богатых домов.

В один день ко мне пришли воины и увели за собою, оставив на попечение одного из них старика.

– Куда идем?
– спросил я у одного.

– Иди, там узнаешь, - ткнул в спину меня рукояткой меча тот и ускорил свой шаг. Видно боялся моих разглагольствований больше, нежели все другие

Молча мы дошагали к дому тому и перед воротами остановились.

– Кого привел?
– спросил голос по ту сторону двери.

– Байду городского, - ответил тот, меня вперед выставляя и снова той рукояткой тыча.

Дверь распахнулась, и мы прошли дальше.

– А, это тот, кого так кличут?
– уединился в словах опрашивающий.

– Тот, тот, - успокоил ведущий и снова ткнул меня тем же в спину, - иди, давай, не останавливайся.

Я повиновался, и вскоре мы ступили в сам дом, очень богато обставленный и разукрашенный.

– Ничего не трогай здесь, - предупредил меня приведший, а сам на время

куда-то удалился.

Где-то в глубине дома раздались голоса, и на пороге выросли люди.

Один из них явно отличался ото всех других и был не особо приветлив.

– На колени, раб, - произнесли слова и не успел я подумать, как кто-то сзади силком положил меня на землю.

Подняв голову, я увидел перед собой протянутую руку и огромный перстень на ней. Хотел было уцепиться в нее зубами, да вовремя понял, с кем имею дело. Пришлось целовать ее и молча покоряться.

– Встань, найда, - грозно прозвучал голос старшего здесь.

Я повиновался и встал.

– Вот ты какой, - продолжил тот же, - а я думал, другой с виду.

– Какой же?
– не утерпел я и за то получил удар по губам от самого старшего.

– Молчи, когда я руковожу тобою, - зашипел он и приложил мне руку ко рту, как когда-то делал вельможа.

Я смолк и вслушался в речи его, где-то внутри глубоко клокотавшие, словно бульканье в кипящем казане.

Много говорил он, да так я толком и не понял, чего от меня хочет сейчас. Наконец, он сам поведал мне то, сказав так:

– Хочу, чтобы ты дом обустроил мне так, как земля вертится. Не сделаешь того - прикажу избить, обесчестить, свое клеймо поставить и из городу изгнать.

– Как же я то сотворю?
– удивился я всем его речам.
– Я же не Бог и не кудесник какой из сказок?

– Раз знаешь много - значит, сможешь. А иначе, зачем ты тут. Иди, делай дело. Что тебе потребуется, я дам. Передашь все свои просьбы вон ему, - и он указал рукой на кого-то, стоящего возле стены.

Сам же повернулся и вышел. За ним последовала вся свита. Остался только я один да еще тот, кого оставили.

Хотел я вдогонку опросить еще кое о чем, но вовремя вспомнил, что того делать не следует. Потому, спросил у того, кто стоял.

– Как думаешь, чего он хочет?

– He знаю, найда. Тебе виднее. Ты Землю на песке рисуешь. Ты и думай. Я только принесу тебе то, что скажешь.

Совсем тогда я был обескуражен.Сел на пол и не знал, что делать. Но вот, потихоньку страсти мои в голове улеглись, и начал я размышлять, как все то сотворить для него.

Поразмыслив с полдня, я позвал к себе того человека и велел принести много материалу разного для создания сего чуда.

Тот повиновался, словно я был вельможа и через время все исполнил. Стал я свои приготовления делать и умом сам для себя доискивать.

Соорудил я дом из песка и глины небольшой, вогрузил его на несколько дощатых щитов и установил то все во дворе на солнце, которое еще светило и пока не садилось.

Вокруг сооружения своего вырыл канаву небольшую и велел наполнить водой до ее краев.

По канаве в воде пустил кораблик небольшой, из дерева сделанный.

Стал он то к одному, то к другому берегу прибиваться от дуновения моего ветренного или чьего другого.

– Так вот, - сказал я, - и солнце в одном русле космическом содержится и за берега не выходит. Ветер какой подует - двинет его дальше, но по кругу оно ходит и дальше рубежей этих не выходит. Земля же - это дом наш, мною сейчас сотворенный. Она стоит на месте и никуда не движется.Только вокруг себя, когда солнце ту воду закручивает и энергию создает. На пути от солнца к Земле другие планеты стоят и свое тепло веют. И их держат ветры космические и в одном кругу они также содержатся.