Цветок Эридана

Франц Бренна бегом метнулся на второй этаж. Разумеется, к королеве его не пустили, и юнец направился в кабинет, придумывая, какую бы мелкую гадость устроить принцессе: насыпать сахара в чернильницу, перевести часы или запустить из сада несколько пчёл. Порывшись в бумагах и ящиках стола, он исследовал содержимое мусорной корзины. Одна из бумажек заинтересовала его: секретарь мстительно хихикнул и спрятал её в нагрудный карман.

Вскоре после этого молодой человек вернулся в зал и сообщил, что Её Величество чувствуют себя плохо — наверное, чем-то отравились. Лорит кивнул, и ужин продолжался. Через два часа, наслушавшись наставлений деда, король предпринял попытку любовного наступления, но был отослан из спальни врачом Евы-Марии. Ещё несколько дней девушка пролежала в постели, и было трудно сказать, что в большей мере способствовало её болезни: злосчастный сыр или нежелание встречи с Лоритом.

Между тем наступил день саммита. Неприятности начались с самого утра: во время примерки наряда Ева-Мария взбрыкнула.

— Мы не наденем это дурацкое платье! — капризно выкрикнула она.

— Pourquoi pas, Votre Majest'e?144 — спросила оскорблённая костюмерша.

— Пиранийские корсеты так ужасно жмут! — пожаловалась девушка. Фрейлины, которых тоже заставляли носить пиранийские платья, возмутились вслед за королевой.

— И где они жмут? — леди Спика суетливо ощупала жёсткий, толстый как панцирь коричневый корсет с прикреплённой к нему юбкой. — Ах, мадам, Вы опять привередничаете! Сделано просто превосходно.

— Отвратительно сделано! Невозможно дышать!

— А Вы вдыхайте понемногу — и давить не станет, и дыхание будет лёгким, красивым.

— Но Вы так затягиваете, что у нас постоянное головокружение!

— Зато все могут любоваться на Ваш тонкий стан.

— Мы и без того стройны и не нуждаемся в подобных технических приспособлениях!

— Но платья не носят без корсета!

Возник продолжительный спор, и в итоге королеву чуть ли не силой одели в злополучное платье. Вдобавок волосы ей собрали в узел на макушке, натянули на голову маленькую шапочку и обвязали основание узла голубой лентой, как требовал этикет. Мстительная костюмерша так сильно затянула корсет, что королева побледнела.

Потом явился Лорит и принялся кричать, что он не допустит во дворце никаких сборищ, грозился отправить посла обратно, укорял жену в легкомыслии, сетовал на то, что вообще согласился на этот брак и т. д. Супруги в очередной раз поругались, а у придворных появился новый повод посудачить.

Мроак официально представлял эдлер Сорбус. На вопрос, привёз ли он письмо от Хазара, тот ответил отрицательно. Разговор происходил в библиотеке; у дверей, как обычно, стояла охрана, а рядом с королевой дежурил паж.

— Почему? — Ева-Мария не скрывала раздражения: из-за непредсказуемости мроаконцев иметь с ними дело становилось всё сложнее.

— Он плохо разбирается в поэзии, — хладнокровно ответил Сорбус. — Там были какие-то любовные стихи.

— Что за глупости Вы говорите?! — королева начала краснеть.

— Ничего страшного, принцесса, с кем не бывает. У халдора много поклонниц.

— Прекратите сейчас же! Мы не писали никаких стихов!

Глядя на её горящее лицо, эдлер сжалился.

— Всё просто, синьора — Ваше письмо подменили.

— Кто и зачем?

— Вероятно, статс-дама. Она подозрительно долго копошилась у стола в прошлый раз.

— Какая ерунда! — с негодованием сказала Ева-Мария.

Незримое присутствие леди Лермен, которую она приблизила к государственным делам, стало слишком привычным, чтобы допускать мысль о чьих-то третьих интересах. С другой стороны, пропажа письма и поразительная осведомлённость советника наводили на подозрения.

— Вызовите её сюда, — настаивал эдлер. — Намекните, что всё знаете. Послушаем, что она ответит.

Принцесса, поколебавшись, отдала распоряжения.

— Ваше Величество, — с поклоном сказала дама, входя в комнату. — Вы меня звали?

— Мари, помните тот день, когда вернулся Лорит? Он ещё похвалил наше платье.

— Д-да, Ваше Величество, это было неделю назад.

— Мы писали письма, и одно из них потерялось. Вы ничего не брали со стола?

— Донна, разве бы я посмела! У Вас тут столько бумаг, я уверена, если хорошо поискать, оно окажется на месте.

— Давно Вы шпионите за королевой? — внезапно спросил Сорбус.

— Ваше Величество, как он смеет говорить подобные вещи? Я всецело верна интересам короны и… — распорядительница попятилась к выходу, но мроаконец молча заступил дверь.

— …и лорда Фина! — перебила принцесса, топнув каблучком.

Женщина побледнела как мел и рухнула на колени.

— Донна, простите! Он привёл меня в подвал и угрожал пытками, если я не соглашусь.

— И Вы испугались? — спросила поражённая столь быстрым признанием Ева-Мария.

— А разве Вы не знаете, что стало с Шерлитой Кастоной? И с Антонием Волком? И с доктором Лонгорием? И с Вашим шутом? Со всеми, кто был ему неугоден? Говорят, он даже родного сына… — слова леди прервались рыданиями.

Принцесса в гневе сжала кулачки.

— Вон отсюда! — закричала она, вскакивая с места. — Сию же минуту!

— Ваше Величество, простите, у меня не было выхода. Что мне теперь делать?

— Убирайтесь обратно в Эридан! Вы лишены нашего расположения!

— Советник убьёт меня!

— Вздор! А если убьёт, так Вам и надо, — девушка с надутым видом отвернулась.

— Сколько писем Вы успели подменить? — склонившись над эриданкой, спросил Сорбус.

— Обычно я успевала сделать копию, но в последний раз всё произошло так быстро… Пришлось взять оригинал и отдать Вам другой листок. Умоляю, Ваше Величество, простите меня, сжальтесь!

— Кто ещё отправлял донесения в столицу?

— Я не знаю, — размазывая слёзы, пробормотала женщина. — Может быть, врач, наставницы, кто-нибудь из фрейлин.

— Короче, все поголовно, — подытожил мроаконец. — Поэтому кабинет и будуар — крайне ненадёжные места для переговоров.

— А Вы знаете надёжные? — всё ещё дуясь, спросила принцесса.

"Ваша спальня", — едва не сказал Сорбус, но вовремя удержался от этой мальчишеской выходки. Хотя глядишь, и повезло бы, с ухмылкой прикинул он.

В дверь постучали.

— Ваше Величество, до встречи с министрами осталось полчаса, — напомнил церемониймейстер.

— Мы ещё успеем прогуляться. Колз говорил, у Вас есть птичья галерея? — сказал Сорбус.

— Да, — Ева-Мария взяла его под руку, и они отправились на первый этаж.

Примыкавший к саду коридор с колоннами по открытой стороне был полон маленьких изящных клеток, где порхали птицы из разных уголков земного шара. Их крики смешивались с пением садовых птиц, создавая невыносимый гам. Лицо королевы страдальчески кривилось. Сорбус остановился возле клетки с фигурной крышей и балкончиками.