Цветок Эридана

–  Она в гостиной.

–  Вот как? Пойду взгляну, - канцлер-страж проигнорировал её сарказм и направился к двери

Внизу несколько человек под командованием Антония Волка волокли куда-то тяжёлую раму. Пол был усыпан осколками стекла, деревянные панно сорваны со стен - вытащить такое огромное зеркало оказалось нелёгкой задачей. Слуги лорда причитали над беспорядком, учинённым стражей королевы в хозяйском замке. Понаблюдав несколько минут, Фин негромко, но повелительно спросил:

–  Что здесь происходит?

–  Зеркало уносим, - не оборачиваясь, буркнул капитан стражи.

–  И зачем вы к нему полезли?

–  Её Величество велели разбить, чтобы никто не читал надпись.

–  Кто-нибудь догадался скопировать текст?

–  Не было такого указания.

–  Дурак, - процедил глава канцелярии: он питал неприязнь к твердолобому исполнительному Волку.

Ему пришлось вернуться к королеве ни с чем. Лорд Барнетт уже ждал в комнате и приветствовал Фина низким поклоном. За его спиной маячила пара слуг - пожилой и молодой. Мельком взглянув на собравшихся, канцлер-страж с порога обратился к Её Величеству.

–  Что за детские выходки, мадонна! Теперь ни возможности сличить почерк, ни восстановить содержание, - в голосе Фина проскальзывали нетерпеливо-холодные нотки.

–  Мы не могли вынести подобного надругательства над нашей королевской честью!
–  высокомерно ответила Ева-Мария.

–  Несомненно, Ваша Милость, всё это было подстроено специально к поэтическому конкурсу, - заметил церемониймейстер.
–  Послание было написано стихами, с хорошей рифмой, кроме одного места.

–  Излагайте суть дела, а не свои домыслы, - сухо перебил Фин.
–  Меня интересует текст.

–  Э-э-э, - замялся лорд Барнетт и испуганно посмотрел на Её Величество.

–  Да, королеве это неприятно, но сейчас не время для сантиментов, - подпнул его канцлер-страж.
–  Начнём с начала. Кто первым увидел надпись?

–  В-вот этот человек, - Барнетт дрожащим пальцем указал на долговязого субъекта в ливрее.
–  Это Б'oррис, старший слуга в замке Кельвинов.

–  Господин Кельвин велел лично проследить за тем, чтобы гостей разместили наилучшим образом-с, - слегка запинаясь, произнёс слуга.
–  Поэтому я встал раньше всех и отправился будить повара, чтобы он не задерживал с завтраком-с. Надо было также украсить столовую цветами из сада и разбудить этих бездельниц, служанок миледи Элии. Они так привыкли, что хозяйка всё делает сама, что непозволительно обленились.

–  Ближе к делу!
–  потребовал Фин, и слуга зачастил, проглатывая окончания слов.

–  Я пару раз прошёл через гостиную, но сперва ничего не заметил, потому как было ещё совсем темно. Когда просветлело, покажись мне, будто зеркало грязное. Я велел одной из служанок протереть его и тут вижу, что там буквы какие-то. Подошёл я поближе глянуть - жуть, срамота! Хотел стереть непотребство, да краска хоть и свежая, а ведь никак не отходит. Я велел постельничему, чтоб он разбудил господина лорда, и пока подлец препирался со мной, прошло приличное время; тогда я направился к распорядителю. Их Милость не поверили-с моим словам, велели-с подать халат и самолично спустились вниз, а там уже несколько вставших рано гостей стояли возле этого зеркала и читали-с.

–  Какое безобразие!
–  покраснела королева.
–  Из-за вашего ротозейства этот гадкий стишок увидели посторонние! Теперь все только и делают, что пересказывают его тем, кто не видел!

–  Продолжайте, - приказал, оглянувшись на девушку, начальник канцелярии.

–  Господин Бейн долго не знали, что делать, они приказали очистить зеркало, но краска, как я уже говорил, не сходила. Тогда они хотели вынести его, но зеркало-то старое, фамильное, крепко вделано в стену. Послали тогда за господином церемониймейстером.

–  Я посоветовал завесить надпись, - вмешался Барнетт.
–  Мы все опасались что-либо предпринимать - по крайней мере, до указаний Вашего Величества.

–  Опасались! Да вы предприняли всё, чтоб нас опозорить!
–  воскликнула Ева-Мария.

–  Никто из слуг не заметил ничего странного ночью?

–  Все спали-с, - ответил Боррис.
–  Распорядитель лично опрашивал всех до последней поломойки. Видите ли, сударь, мы несколько дней готовили замок к приезду гостей, такое ответственное дело-с.

–  А это кто?
–  Фин указал на второго слугу, робко переминавшегося у двери.

–  Младший камердинер господина лорда-с, - засуетился долговязый.
–  Елесар, подойди ближе, чего ты там жмёшься.

Тот сделал пару нерешительных шагов и остановился.

–  Н-да, - Фин осмотрел молодого слугу пристальным взглядом, от которого Елесар смутился и покраснел.
–  И как он связан с этой историей?

–  Вы спрашивали, не было ли ночью чего необычного, - долговязый икнул и замолк с выпученными глазами.

–  Хватит мямлить!
–  разозлился канцлер-страж.
–  В загадки поиграете после, со смазливой служанкой. Дело касается королевы: будете хитрить и недоговаривать - продолжим разговор в другом месте.

–  Как прикажете, Ваша Милость, - Боррис в мгновение сделался бледнее мела и дал Елесару затрещину.
–  Ну, давай, говори же: видишь, дело-то не шутка!

Камердинер опустил голову и продолжал молчать. Тогда слуга всё рассказал сам. Оказывается, миледи Элия сегодня не ночевала в своих покоях. Молодой болван, который сохнет по ней, не мог уснуть и видел, что она вернулась в спальню лишь под утро. Но не могли же об этом рассказать её отцу! Поэтому Елесар сказал, что ночью спал, как все, и ничего не слышал.

Канцлер-страж откашлялся.

–  Очень любопытная подробность. И где же миледи провела ночь?

Елесар ещё больше опустил голову, а Ева-Мария изобразила живейший интерес к тому, как птички поют за окном.

–  Отвечай, - прошипел начальник тайной канцелярии.

–  Не могу знать-с, - еле слышно произнёс молодой слуга, а старший повернулся к лорду Фину.

–  Вы только хозяину не говорите. Наша госпожа была в покоях принца из Гебета.

От неожиданности принцесса выронила веер, который как раз собиралась раскрыть. Фин сделал вид, что не заметил её реакции на эту пикантную новость.

–  Вот как?
–  он откинулся на спинку стула, и на его тонкие поджатые губы вползла, как змея, ядовитая улыбка.
–  Ob sie wohl gebetet haben?47

Барнетт угодливо хихикнул, долговязый завертел головой, не понимая гебетского, а Елесар продолжал смотреть в пол, но бордовая краска залила его лицо по самый воротник ливреи.

–  С миледи я побеседую позднее, но сдаётся мне, ночью ей было не до стихов, - заметил Фин.

–  Почему, Ваша Милость? Ведь в послании, кажется, был упомянут принц Лотар. В свете открывшихся событий, учитывая его внезапное появление в разгар вечера… - заикнулся церемониймейстер.