Цветок Эридана

–  А что, здесь кто-то слушает? Я думал, оцениваем внешность. Ставлю этой крошке десять баллов.

Ева-Мария закусила губы, с трудом сохраняя на лице маску спокойствия. Непонятно почему, ей вдруг сделалось больно, и она едва удержалась, чтоб не вскрикнуть. Дамы зашептались, а королева Яшма принялась ругать фрейлину за то, что её нелепое выступление испортило настроение хозяйке праздника. Сбоку что-то ворчала гофмейстерина, публика подпевала молодому Лаэрту, исполнявшему известную серенаду "Луч солнца золотого". И хотя, по мнению большинства, песенка была немного простонародной, она пережила не один век и пользовалась большим успехом у влюблённых, поэтому Лаэрту долго хлопали и даже просили спеть на бис. Вслед за эриданцем решил показать себя принц Иапет. Он тоже выбрал грустную тему, и леди принялись лить слёзы жалости и восторга, слушая, как корабль на много лет умчал за море чью-то возлюбленную.

И пошло, и завертелось: молодые люди сменяли друг друга, услаждая слух дам красивыми балладами и томными романсами. Среди них был и Лорит, который проблеял какую-то нуднейшую песню на альбонском с лейтмотивом "You'll be blessed", явно обращённым к Еве-Марии. Королева пребывала в таком скверном расположении духа, что едва ли заметила его старания; она очнулась только тогда, когда к зрителям вышел юный Леонардо и сел напротив неё.

–  Баллада "Что было, то прошло", - тихо сказал он, перебирая струны лютни.
–  Это грустная песня о забвении и разлуке, она звучит для королевы моего сердца.

–  Это же наш паж!
–  воскликнула Ева-Мария, мигом забыв о своих терзаниях.

–  Мой младший сын Леонардо с восьми лет самозабвенно служит Вашему Величеству, - поклонился лорд Кельвин.
–  А старший охраняет покой и сон мадонны, командуя пограничным отрядом.

–  Выходит, у нас с вами много общего: я тоже счастливый отец двоих оболтусов и одной хорошенькой дочки, - удовлетворённо потёр руки сир Альфред.

–  Разница лишь в том, Ваше Величество, что мои оболтусы не наследуют корону, - с улыбкой заметил лорд Кельвин.

–  Жените их на принцессах, - деловито посоветовал Альфред.
–  Среди островитянок есть много подходящих партий, которые принесут в приданое небольшое королевство. Главное - это не позволить сыновьям потерять голову от какой-нибудь бесполезной вертихвостки.

Ева-Мария покраснела и отвернулась в сторону. Тем временем все слушали романтическую балладу про то, как славный рыцарь отправился в поход, а прекрасная синьора ждала его возвращения - день за днём, месяц за месяцем, год за годом, пока наступившая зима не похоронила её самою вместе с надеждами, застелив холодный каменный склеп снежным саваном.

Господи, как он пел! Такого пения, как потом утверждали, ни до, ни после никто не слышал; многие признавались, что это было настоящее волшебство, будто ангел спустился с небес на землю. Надо ли говорить, что баллада Леонардо затмила собой все выступления сегодняшнего вечера! Последний аккорд давно затих, однако слушатели продолжали сидеть в молчании. Женщины вытирали слёзы, мужчины были задумчивы; что касается Евы-Марии, королева была просто околдована: её сиреневые глаза наполнились грустью, а пальцы рассеянно теребили медальон. Певец раскланялся и удалился. Никто не хлопал.

Первым очнулся принц Лотар - кресло противно заскрипело, и в тишине послышался насмешливый возглас одобрения:

–  Mensch, gar nicht so schlecht!44

Слушатели зашевелились, зашептались, оглядываясь на молодого пажа. Его отец, лорд Кельвин, пребывал в таком же потрясении, как и все.

–  Браво, лорд Кельвин! Ваш сын сразил публику наповал, - сказал король Альфред и как бы невзначай бросил красноречивый взгляд на Её Величество.

–  И, между нами говоря, не только публику.

–  Как Вы смеете, сударь!
–  зашипела Дора Инсара.

–  Простите, мадам, но очевидное перед глазами.

–  Это домыслы Вашего Величества, не более, - оборвала гофмейстерина.

Тем временем в зале росло беспокойство, связанное с отсутствием желающих выступать после Леонардо. Церемониймейстер тщетно взывал к почтенным конкурсантам, заявленным в списке - все как один опускали глаза и твердили: "Нет, извините, я передумал выступать, что-то голова разболелась, в горле першит". Лорд Барнетт посмотрел на судей и беспомощно развёл руками. Все уставились на Еву-Марию, ожидая её решения. Принцесса не долго думая подозвала к себе фрейлин.

–  Миледи, нам много говорили о ваших успехах в пении, - сказала она, обмахиваясь веером.

–  Ваше Величество, я занимаюсь вокальными упражнениями с двух лет, - гордо ответила Стелла, - и могла бы, без сомнения, петь в опере, если бы не мои придворные обязанности.

–  Вам представилась прекрасная возможность продемонстрировать свои умения!
–  перебила Ева-Мария и указала в сторону клавесина.

–  Но, Ваше Величество, я совершенно не готова!
–  с ужасом воскликнула фрейлина: самодовольство слетело с её лица, как пыльца с бабочки. Остальные девушки, которым хватило ума промолчать, злорадно наблюдали за мучениями Стеллы.

–  Какие пустяки! Пойте!
–  велела королева.

Все выжидательно глядели на Стеллу: та покраснела, но не двинулась с места. Гости зашептались, из первого ряда донёсся переливчатый смешок Эвтектики Монро, затем красавица поднялась со стула и молвила:

–  Любезные дамы, господа и судьи! Конечно, все мы были очарованы вокальным талантом мсьё Леонардо Кельвина, однако я заметила, что источником вдохновения для него послужила лирическая баллада с острова Дайм, которую исполнитель переложил на другой мотив и почему-то не счёл нужным об этом упомянуть.

–  Mon Dieu! Неужели мы были введены в заблуждение?
–  ахнула королева Архипелага.

–  Вы ошибаетесь, сударыня, я сам сочинил и слова, и музыку, - смущённо ответил паж.

–  Я понимаю, Вам хочется сейчас слукавить, ведь в зале присутствует особа, для которой Вы пели.

–  Это не так!

–  Вы сами в том признались, - шёлковым голосом продолжала девушка, и зрители закивали в знак того, что она права.

–  Поэтическая честь не позволила бы мне обмануть Её Величество, - залепетал юноша.

–  Не лгите!
–  Эвтектика с уничижительной улыбкой взглянула на паренька.
–  Впрочем, о чём мы спорим! Я могу исполнить эту прекрасную балладу не менее красиво, чем наш юный подражатель; если, конечно, уважаемые судьи мне позволят, - и она перевела томный взор на короля Альфреда.

Сир преисполнился важности и милостиво кивнул, точно все решения здесь принимал он один. Ева-Мария даже не успела топнуть ножкой, как арфы заиграли нежную мелодию, а Эвтектика Монро повернулась к залу, плавно взмахнув руками. Пела она от лица леди: её любимый обещал вернуться, когда алые листья упадут с деревьев. Она всё сидела и ждала, но времена года сменяли друг друга, листья падали и падали, пока не покрыли красным ковром её могилу.