Дама с собачкой и тремя детьми

Но за роман, на котором так настаивал Чехов, она так и не принялась. И свой налаженный быт ради любви не поломала. Видно, на роду у неё было написано другое. И, значит, под видом громогласной гостьи-математички к ней явился её Ангел-хранитель.

13. П о с л е д с т в и я

Она призналась сестре в произошедшем накануне.

– Пригласила Чехова домой, когда муж в отъезде?
– не верила ушам Надя.
– На какие глупости ты только способна!

– Мы были не одни, - вяло оправдывалась она.
– И он всё время безбожно скучал у меня.

Днём, оказывается, Чехов заглянул на Стремянную к Надежде Алексеевне проститься, - и , как следствие, виновница переполоха получила записку.

"Многоуважаемая Лидия Алексеевна! Вы не вправе говорить, что я у вас скучал безбожно. Я не скучал, а был несколько подавлен, так как по лиц Вашему видел, что Вам надоели гости. Постараюсь завтра уехать к себе в деревню. Посылаю Вам книжку и тысячу душевных пожеланий с благополучием. Чехов."

К записке прилагалась книжка - новый сборник его рассказов, ещё не поступивший в продажу, с сухой надписью "Л.А.Авиловой от автора".

Она расплакалась: он сердится за её холодность и равнодушие. Он открылся с такой волнующей искренностью и спросил о её чувствах, - а она промолчала. Её полуобморочное состояние он мог истолковать совсем иначе, - как холодность, как равнодушие. С какой обидой отпустил он её ледяную руку! И поторопился уйти. А теперь уезжает. Нет - уехал! Уехал, и не оставил ей возможности признаться так же искренне в собственных чувствах.

На следующий день посыльный доставил ей ещё один пакет. Это были её рукописи и сопроводительное письмо. Она жадно его развернула. Увы, ни строчки о личном. "Несмотря на то, что в соседней комнате пели, оба Ваши рассказа я прочёл с большим вниманием. "Власть" милый рассказ, но будет лучше, если Вы изобразите не земского начальника, а просто помещика. Что же касается "Ко дню ангела", то это не рассказ, а громоздкая вещь. Надо сделать или большую повесть, или маленький рассказ. Резюме: Вы талантливый человек, но Вы отяжелели, или, выражаясь вульгарно, отсырели. Пишите роман. Пишите целый год, потом полгода сокращайте его, а потом печатайте. Вы мало отделываете, писательница же должна не писать, а вышивать по бумаге, чтобы труд был кропотливым, медлительным. Сегодня я остался или, вернее, был оставлен, а завтра непременно уезжаю. Желаю Вам всего хорошего. Искренне преданный Чехов."

Отяжелела, отсырела... Разбранил и уехал.

Дальнейшие события изложены в двух версиях - самой Лидии Алексеевны и - Лейкина. И.А.Бунин, будучи на несколько лет младше Л.А.Авиловой и относившийся к ней с нежным почтением, отозвался о писательнице как об исключительно правдивой натуре, не скрывшей в своих воспоминаниях даже неприятного. Рискну предположить, что всё-таки она кое о чём умалчивала, особенно когда чувствовала свою вину.

Она рассказывает, что надумала. В ювелирном магазине ею был заказан брелок в форме книги. На одной стороне брелка она велела выгравировать "Повести и рассказы. Соч. Ан.Чехова", на другой - "стран.267, стр.6 и 7".Это были слова "Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми её!"

Брелок она послала в Москву брату, попросив его отнести пакет в редакцию "Русской мысли" для передачи Чехову. Брат выполнил поручение.

Сама она терзалась. Что она наделала! Получив брелок, прочтя роковую фразу, он способен приехать к ней, - и тогда как поступить? Ведь не может же она и в самом деле отдать ему свою жизнь! Разве что сразу четыре жизни - собственную и трёх детей. Но разве он сможет их взять? Да и захочет ли? А муж? Миша никогда не отдаст детей, а она без детей не сможет жить. Значит, под поезд?

Может, он всё-таки не приедет и следует ждать письма? Иногда ей казалось, что она получит холодную отповедь. И тогда, оскорблённая, она ответит как можно язвительней. А вдруг он ограничится несколькими небрежными строчками, разрешая очередной "антоновке", или, как выражается муж, "чехистке", продолжить переписку?

Не приходило ей в голову только молчание. Он не ответил. Не было ровно ничего. Не могло быть сомнения, что брелок он получил, но не отозвался никак. И молчание было самым обидным.

Боюсь, на самом деле всё получилось ещё чувствительней для самолюбия. Пользуясь отсутствием мужа и волей, она в начале марта приехала в Москву, предварительно написав Чехову и назначив ему свидание. Лейкин сообщает, что он, приехав с приятелем в Москву, 9-ого марта пил чай у Авиловой, приехавшей ранее и остановившейся у брата.

"Она в горе, - пишет он.
– Еще десять дней назад она писала Чехову, предупреждая о своём приезде, и звала встретиться, а он не приехал и не ответил. Более того, в "Русской мысли" ей сказали, что он уехал в Таганрог, а он в своём имении, ждёт меня, и завтра я еду к нему. Вот всё её и горе."

Возможно, брелок был заказан позднее. Действительно, Алексей Страхов передал его лично Гольцеву для вручения Чехову, и тот его получил.

14. К н и ж к а

Горестно поняв, что отвергнута бесповоротно и навсегда, она решила искоренить из сердца пагубное чувство. Разум должен был взять верх над беззаконной любовью, из-за которой она уже наделала столько глупостей. Неожиданные события благоприятствовали её намерению.

Она издала книжку! Мысль об издании сборника рассказов пришла в голову Надежде Алексеевне. У Лиды уже накопилось достаточное количество рассказов, пришло время собрать их в книжку. Для издания нужны были деньги, но думать, что на подобную затею раскошелится Авилов, не приходилось. Надя, подумав, обещала всё устроить. Она располагала большими денежными суммами, кредитом и множеством нужных знакомств.

Лидия Алексеевна не внимала в денежную сторону, посвятив все силы отделке своих рукописей. Хлопоты по составлению сборника, столь приятные всякому автору, настолько её увлекли, что, просыпаясь по утрам и заглядывая в себя, она с радостью видела, что любовь уже не занимает всех её мыслей, оставляя место для радостной надежды увидеть воочию собственную книгу.

Был заключён договор с типографией Стасюлевича; наняли нужных специалистов, - и к концу года она уже держала в руках свою книжку. Назывался сборник "Счастливец" и другие рассказы". Заглавный рассказ в своё время Чехову не приглянулся, да и не ему одному. Но авторское мнение не всегда совпадает с отзывами критиков. К тому же другие рассказы были послабее, так что "Счастливец" стал заглавным.

Только приложив когда-то к груди своего первенца, она испытала такое же счастье, когда взяла и стала перелистывать свою первую книжку.

Другим приятным событием стало приобретение Клекотков. Брат Павел, как и ожидалось, быстро прокутил имение, и оно было выставлено на торги. И вот её любимые Клекотки, родной уголок, где прошли лучшие дни её детства, должны были уйти в чужие руки! Она больше никогда не пройдёт по знакомому саду, не вступит в дом, где каждый уголок был наполнен воспоминаниями . "Клекотки мне дороги так же, как тебе твой донской хутор", - горячо объясняла она мужу. Купить бы его! Купить, стать владелицей имения и жить в деревне, как Антон Павлович.