Дарую ей власть над собой

Пэйцин быстро шагнула вперёд и встала перед Цзианем:

— Если это нравится принцу, пусть пользуется, — сказала она, склонив голову. Она сказала сыну: — Кто пришел, тот гость, не следует вести себя неуважительно.

Хотя Сяо Юань и был подданным, он все же был старше, и Цзиань должен был называть его дядей.

Сяо Юань улыбнулся, а потом расслабил пальцы, и дорогая нефритовая чаша с треском ударилась о край стола. Она покатилась по полу, покрытому мягким ковром — иначе она бы разбилась вдребезги.

— О, пришедший — гость? — мужчина встал, и Цзиань, скрытый за спиной Пэйцин, только тогда осознал, насколько он был высок.

Он выглядел пугающим, но не таким пугающим, как его отец. Он был величественным и могучим. Скорее, даже напоминал злодея из детских сказок, который убивает без разбора.

В сердце Цзианя всплыло слово: злодей.

Сяо Юань подошёл ближе и склонился к Пэйцин.

— Я бы хотел посмотреть, как вы принимаете гостей.

Глава 10. Услуги

То, что он имел в виду под гостеприимством, конечно, отличалось от общепринятых норм.

Пэйцин это понимала, но всё еще стояла перед Цзианем, тихо, но уверенно сказав:

— Сегодня уже поздно, завтра я сама приду к принцу.

— «Сама»?

Сяо Юань смотрел на неё, и перед этим мальчишкой, которого она считала своим сыном, она все еще пыталась сохранить облик Императрицы.

К сожалению, принц Наньчуана был грубым человеком и не играл во дворцовые игры. Он снова сел на почетное место и умышленно оттолкнул упавшую на мягкий ковер нефритовую чашу, сказав:

— Сегодня ночью я останусь здесь.

Пэйцин вздрогнула и подняла голову, Цзы Лань, услышав это снаружи, также была поражена.

Хотя Цзиань и был мал, он знал, что даже отец-император никогда не спал здесь, не говоря уже о других. Он враждебно посмотрел на Сяо Юаня и сказал:

— Ты не можешь спать здесь!

Сяо Юань, вместо того чтобы рассердиться, усмехнулся:

— Осмелишься повторить?

Пэйцин поспешила унять Цзианя:

— Цзиань, не груби королевскому дяде.

Затем она обратилась к Сяо Юаню:

— Принц, я уверена, не станет обижаться на ребёнка.

Её голос был мягким, но она крепко сжимала руку Цзианя, словно боялась, что Сяо Юань сделает что-то плохое с этим маленьким ребёнком.

Этот вид явной подчинённости, но скрытого недоверия вызывал у него отвращение.

Неудивительно.

Такая она, Пэйцин. Когда он нужен, она сладким голосом угождает ему, когда бесполезен — безжалостно отвергает.

Взгляд Сяо Юаня переместился с руки Пэйцин на её изумительно красивое лицо и он прокомментировал:

— Ваше Величество каждую ночь спит с не родным вам принцем, не боясь сплетен.

Пэйцин нахмурилась:

— Он ещё мал, дворец не слишком безопасен, поэтому я держу его всегда рядом.

— Теперь, когда моя армия Наньчуана контролирует дворец, где может быть небезопасно?

Пэйцин не нашла, что ответить.

Армия Наньчуана строго охраняла дворец, и только поэтому она осмелилась провести с сыном весь день в императорском саду.

— Но даже если он и мал... — Сяо Юань посмотрел на Цзианя, — он всё равно мужчина, не так ли?

Согласно правилам, принцам после трёх лет не положено спать с матерью, но Пэйцин слишком беспокоилась, поэтому она не оставляла Цзианя одного, и ей были всё равно на эти правила.

Увидев её колебания, Сяо Юань насмешливо усмехнулся.

Сердце Пэйцин замерло, и она тут же позвала:

— Цзы Лань!

Если бы не Чу Ли, Цзы Лань уже вошла бы. Пэйцин не могла поверить в то, что в мире найдётся такой дерзкий родственник, который так бесцеремонно оскорбит императорское достоинство, предложив остаться на ночь в спальне Императрицы.

Но как только Цзы Лань вошла и переглянулась с этим мужчиной, она почувствовала, как её тело охватил ледяной холод, а взгляд мужчины был похож на нападение ядовитой змеи, которая заставляла кровь стынуть в жилах.

Пэйцин передала Цзианя в руки Цзы Лань со словами:

— Отведи Цзианя обратно в его дворец Сюй Ян.

— Ваше Величество... — Цзы Лань только смотрела на Пэйцин, не решаясь высказать всё, что думала, особенно перед этим мужчиной.

Пэйцин видела её шок и понимала, что такие недостойные события вскоре станут известны всем. Тогда все будут знать, что даже кажущаяся такой достойной Императрица на самом деле не имела ни стыда, ни совести.

Цзиань вырвался из рук Цзы Лань.

— Мать, я не уйду! Я не допущу того, чтобы он тебя обижал!

Слезы навернулись на глаза Пэйцин. Она закрыла глаза, пытаясь сдержать их.

— Иди в свой дворец!

Цзиань остолбенел на месте, мать никогда так сурово не говорила с ним.

Цзы Лань, наконец, смогла увести его.

Только когда дверь захлопнулась, слёзы Пэйцин покатились по её щекам.

Мужчина, облокотившись подбородком на руку, скучающе наблюдал за этой сценой глубокой материнской любви. Он насмешливо заметил:

— Вижу, Ваше Величество умеет быть мачехой. Не могли бы вы рассказать мне, каково быть преданной женой перед тем больным?

Пэйцин опустила голову и не ответила ему.

Сяо Юань встал и подошёл к ней.

Жгучее дыхание окутало Пэйцин, и она невольно захотела отступить на шаг назад, но вдруг почувствовала, как что-то крепко сжало её за талию. Она взвизгнула, и всё её тело было притянуто к нему мощной рукой.

Сяо Юань склонился к ней, их дыхание переплелось.

— Как ты обслуживала его, так же обслужи и меня сегодня ночью.

Глава 11. Я помню

Ночь стала еще темнее, а на улице ветер усилился.

В Ханьнине было тепло, даже жарко. Так жарко, что можно было вспотеть.

Пэйцин стояла у дымящейся ванной и чувствовала себя не в своей тарелке. Она никогда не обслуживала Сяо Цзина таким образом; когда он приходил во дворец, она лишь играла с ним в шахматы, беседовала и подавала ему еду и вино за обедом.

Его нрав всегда был мягким, и хотя он обладал царственным величием и владел целой страной, наедине он никогда не пересекал границы по отношению к ней.