Динамитчик. Самые новые арабские ночи принца Флоризеля

Уже давно минуло восемь вечера, и, хотя на улице сумерки ещё хранили отсветы заката, в коридоре царила тьма. Мужчина провёл Чаллонера прямиком в гостиную, выходившую окнами на задний двор, где был разбит небольшой сад. Мужчина, очевидно, здесь ужинал, поскольку в свете коптилки Чаллонер заметил на столе салфетку, початую кварту эля и сырные корки. С другой стороны, меблировка комнаты хранила следы былой роскоши, а вдоль стен стояли застеклённые книжные шкафы с дорогими академическими и антикварными изданиями. Дом, очевидно, сняли или купили вместе с обстановкой, поскольку увядающее великолепие никак не сочеталось с неприметным мужчиной и его скудным ужином. Что же до дочери лорда, то и она, и сам лорд, и призрачная перспектива консульской должности за границей уже давно не занимали Чаллонера. Подобно доктору Грирсону и мормонским ангелам-разрушителям, они представлялись ему плодами чьего-то горячечного воображения. У «рыцаря» не осталось ни иллюзий, ни надежд. Единственное, чего он хотел, – как можно скорее покончить с этим сомнительным предприятием и забыть о нём.

Обитатель дома продолжал смотреть на незваного гостя с нескрываемой тревогой и снова принялся настойчиво расспрашивать его о цели визита.

– Я прибыл сюда только для того, – ответил Чаллонер, – чтобы осуществить посредничество между двумя дамами. Поэтому я прошу вас незамедлительно позвать мисс Фонбланк, в чьи собственные руки мне поручено вручить имеющееся у меня письмо.

К беспокойству на лице мужчины прибавилось неподдельное удивление.

– Я и есть мисс Фонбланк, – ответил он и, видя эффект, произведённый его словами, воскликнул: – Господи Боже, да что ж вы так уставились! Говорю вам, я и есть мисс Фонбланк.

Видя, что новоявленная «мисс Фонбланк» носила довольно длинную бороду-эспаньолку, а остальная часть «её» лица была выбрита до синевы, Чаллонер решил, что стал предметом банальнейшего розыгрыша. Все остатки чар юной дамы мгновенно улетучились, а уж с мужчинами, тем более стоявшими ниже его по положению, он всегда мог проявить завидную твёрдость.

– Сударь, – довольно резко произнёс он, – мне пришлось претерпеть массу неудобств из-за малознакомых мне особ, и всё это дело начинает мне порядком надоедать. Или вы немедленно позовёте мисс Фонбланк, или я ухожу и обращаюсь в полицию.

– Какой кошмар! – вскричал мужчина. – Видит Бог, что я и есть та самая особа, но как же мне вас в этом убедить?! Полагаю, что это, очевидно, проделки Клары, давшей вам это поручение. Она явно не в себе, поскольку зачастую её розыгрыши – самая настоящая игра с огнём. В данном случае мы, похоже, не договоримся, и одному богу ведомо, что может повлечь за собой малейшая задержка!

В его голосе слышались растерянность и даже испуг, и тут Чаллонер вспомнил смешное двустишие, призванное служить паролем.

– Возможно, вам поможет вот это, – произнёс он и смущённо добавил: – «Негритёнок влез на вяз».

Лицо человека с эспаньолкой выразило искреннее облегчение.

– «Хоть ты чёрный, – белый глаз!» Давайте сюда письмо, – прохрипел он.

– Ну что ж, – ответил Чаллонер с известной долей недоверия в голосе, – я полагаю, что должен считать вас законным адресатом, и хотя я вправе быть недовольным оказанным мне обращением, тем не менее я рад, что со всей ответственностью выполнил данное мне поручение. Вот, возьмите, – добавил он, доставая конверт.

Дрожащей от нетерпения рукой мужчина буквально выхватил послание у него из рук, торопливо надорвал конверт и развернул бумагу. По мере того как он читал письмо, его лицо на глазах искажалось гримасой ужаса. Одной рукой он ударил себя по лбу, а второй, словно бессознательно, скомкал бумагу в небольшой шарик.

– Силы небесные! – воскликнул он, после чего бросился к открытому окну, выходившему в сад, и принялся с громким и протяжным завыванием бить себя по голове и по плечам, после чего издал долгий пронзительный свист. Чаллонер отступил в угол и, взяв на изготовку свою трость, приготовился к худшему, но человек с эспаньолкой и не помышлял о том, чтобы сделать ему что-то плохое. Обернувшись и снова увидев визитёра, о котором он, кажется, совсем забыл, мужчина буквально задрожал от возбуждения.

– Но это же невозможно! – вскричал он. – Совершенно невозможно! О Боже, я схожу с ума!

Затем, снова хлопнув себя рукой по лбу, он воскликнул:

– Деньги! Давайте сюда деньги!

– Любезнейший, – ответил Чаллонер, – ваше поведение в высшей степени странно. Поэтому, пока вы не возьмёте себя в руки, я отказываюсь иметь с вами дело.

– Вы совершенно правы, – согласился мужчина. – Я очень нервный от природы, к тому же хроническая лихорадка серьёзно подорвала моё здоровье. Но я знаю, что деньги при вас, и они ещё могут спасти меня. Во имя всего святого, будьте же великодушны и скорее давайте их сюда!

Чаллонер, несмотря на своё незавидное положение, с трудом удержался от смеха. Однако ему не терпелось поскорее исчезнуть отсюда, и он достал из кармана деньги.

– Я полагаю, что сумма полностью сойдётся, – сухо заметил он. – К тому же позвольте попросить у вас расписку.

Но мужчина не обратил на его слова ни малейшего внимания. Он схватил деньги и, не замечая рассыпавшихся по полу соверенов, засунул смятый ворох банкнот в карман.

– Расписку, – повторил Чаллонер с металлом в голосе. – Я требую расписку.

– Расписку? – повторил мужчина, гладя на него несколько диковатым взором. – Расписку? Сию же минуту! Ждите меня здесь.

Чаллонер, в свою очередь, попросил мужчину не терять ни секунды, поскольку хотел успеть на последний поезд.

– Ах да, и мне тоже на него надо! – воскликнул человек с эспаньолкой. С этими словами он выскочил из комнаты и помчался вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступеней.

«Да уж, хорошенькое дельце, – подумал Чаллонер. – И далеко не из самых приятных. Надо честно признаться самому себе, что я связался или с сумасшедшими, или с какими-то злоумышленниками. Я должен возблагодарить судьбу, что я практически выпутался из него, при этом не уронив своей чести».

Размышляя подобным образом и, возможно, вспомнив о странном свисте, он приблизился к открытому окну. В саду было довольно пустынно. Он смог разглядеть лесенки и террасы, которыми прежние владельцы украшали своё гнёздышко, чёрные кусты и мёртвые засохшие деревья, в листве которых некогда щебетали птицы. За ними он увидел крепкую стену высотой футов в тридцать, служившую оградой сада, а за ней – ряды домов с обшарпанными фасадами и чахлыми палисадниками. Его внимание привлёк лежавший на газоне странный предмет, представлявший собой длинную приставную лестницу или несколько лестничных блоков, соединённых вместе. Он всё ещё размышлял, зачем такой громоздкий инструмент в крохотном садике, когда громкий топот сбегавших по лестнице ног вернул его к действительности. С грохотом захлопнулась входная дверь, и послышались быстрые шаги человека, удалявшегося в сторону улицы.

Чаллонер выскочил в коридор. Он по очереди обежал все комнаты на первом и втором этажах и обнаружил, что остался один в этом грязном заброшенном доме. Только в одном из помещений, выходящем окнами на улицу, он обнаружил следы исчезнувшего обитателя: разворошенную постель, комод с беспорядочно выдвинутыми ящиками и лежавший на полу скомканный клочок бумаги. Он поднял его и развернул. На втором этаже было светлее, чем внизу в гостиной, так что он смог разглядеть эмблему гостиницы на Юстон-сквер. Поднеся бумагу ближе к глазам, он прочёл строчки, написанные изящным и аккуратным женским почерком: