Дисциплина и Портянки
Шрифт:
Он часто думал:
«А что теперь? Я буду жить так и дальше? Всю жизнь?»
И тогда он увидел объявление «Страж-М».
Простой текст, почти незаметный на фоне рекламы каких-то энергетиков:
«Аура есть? Хочешь стабильности? Служба без риска. Зарплата вовремя. Стань частью порядка.»
(ниже — QR-код)
Он отсканировал.
Через неделю он был уже на собеседовании.
Через две — прошёл проверку.
И вот он здесь. Лежит. На койке. В тишине.
Оскар открыл глаза.
Свет полосками
Он повернул голову — рядом кто-то тихо сопел, уже спал.
В комнате пахло… ну, как везде здесь — пластик, чистящее средство и немного усталости.
Он снова закрыл глаза.
«Да, не герой. Но зато больше не мою чужие унитазы. Уже хорошо.»
Он усмехнулся про себя. Почти незаметно.
И шепнул — будто себе, будто в воздух:
— Я не знаю, что будет дальше… но здесь хотя бы… можно быть.
* * *
Он стоит в полном обмундировании.
Электродубинка — в руке. Щит — на предплечье. Рация потрескивает, но слов не разобрать.
Оскар — на дежурстве.
Шум толпы, детский плач, запах сырости и перегретого воздуха.
Где-то глубоко внутри и в самом низу мегаблока. Переход между техническими уровнями.
Коридор узкий, стены облезлые, лампы мигают.
Он вместе с напарниками держит пост у закрытой решетки в полу — доступ к канализации.
— «Подтверждение тревоги на D-17, подтвердите статус,» — раздается в ухе.
— «Здесь всё спокойно,» — отвечает один из коллег. — «Наверное, сбой датчика.»
Оскар кивает. Всё тихо. Всё, как всегда.
И тут.
Крышка люка подскакивает.
Грязь, пар, всплеск.
Из тьмы вырывается первый — белый череп, глаза — багровые. Маленький, но быстрый. Затем — ещё. И ещё.
Гримм.
Сначала они молча уставились на патрульных. Затем — одновременный рывок.
Крик. Визг. Лязг.
Дубинки и щиты ничего не значат.
Первый патрульный падает, его утаскивают за шкирку и он исчезает в мраке.
— Прямой контакт! Это не учения! Повторяю — ЭТО НЕ— АААА!
Оскар отпрыгивает назад. Щит вылетает из рук. Он падает. Кувырок. Спина в стальной стене.
Гримм проносятся мимо — на запах паники, на визги толпы.
Гражданские бегут, но не все успевают.
Одна женщина спотыкается.
Гримм настигают её…
Оскар хочет встать.
Не может.
Колени дрожат. Ладони мокрые. Всё тело парализовано.
Он зажимается в угол. Дышит рвано. Задыхается. Глаза слезятся. Щёки дрожат.
Он не охотник.
Он даже не солдат.
Он — просто уборщик с дубинкой.
И тут…
Грохот. Свет. Выстрел.
Настоящие охотники.
Они появляются словно из ниоткуда — один с громадным топором, вторая с копьём, третий просто стреляет из револьвера по-ковбойски.
Они красивы, как герои из фильмов.
За несколько минут всё
заканчивается.Гримм — повержены.
Толпа — спасена.
Овации. Хлопки. Смех. Радость.
Оскар медленно поднимается. Хромает. Пытается дойти до них.
Один из охотников замечает его. Высокий, ухоженный, в сияющих доспехах. С ухмылкой поворачивается и говорит громко, на весь коридор:
— «О! Один из уборщиков выжил!»
— «Ха-ха-ха! Смотри, он даже штаны не намочил? Проверим!»
Смех. Смех со всех сторон. Гражданские смеются. Патрульные. Охотники.
Оскар стоит, растерянный. И в этот момент он смотрит вниз…
…и видит, что стоит в сером комбенизоне уборщика, а в руках — швабра с ведром.
* * *
Он просыпается резко.
Хриплый вдох. Лоб — весь в поту. Футболка мокрая, как будто кто-то вылил стакан воды. Грудь вздымается. Сердце колотится.
Тишина.
Комната все та же.
Ночь.
Только глухое эхо смеха будто бы всё ещё звучит в его голове.
Он лежит, смотрит в потолок.
И долго-долго не может сомкнуть глаз.
Глава 15
День 4.1. Инструктор Кролик
«Если инструктор пришёл за тобой лично — ты либо гений, либо идиот. И, поверь, второй вариант бывает чаще.»
— Джеймс Айронвуд
— ДО-О-ОБРОЕ УТРО-О-О, БИКОН!
Проснулся я ровно в 5:30. Как всегда, под крик инструктора, лязг коек, шорох матрасов и коллективное «мгхррх» во всех вариациях. Кто-то уже слезал с верхней койки, кто-то шаркал тапками, кто-то пытался дотянуться до портянок, не поднимая головы.
Я зевнул. Потянулся. На автомате начал вставать, сходил в туалет, сделал свои дела, начал уже было одеваться, чтобы пойти строиться на плац, как и всегда, — но тут…
Щёлк.
Дверь казармы открылась с таким чётким, предельно выверенным звуком, будто её смазывали специально для парадов.
Я уже знал, кто это.
До того, как посмотрел.
По тишине.
По тому, как Меркури резко застыл с наполовину натянутыми штанами.
По тому, как Эмеральд вдруг решила стать подушкой.
По тому, как Блейк выронила зубную щётку ещё до того, как успела её взять.
— Арк. Встать!
Голос был спокойный.
Очень спокойный.
А значит — страшный.
Я встал на месте как вкопанный. Тело само натянулось, руки сами взялись за ремень, лицо само приняло выражение «я ничего не делал, честно».
Вельвет стояла у входа. При полном параде. Форма выглажена до идеала, ботинки блестят, уши — строго вверх, в руках — планшет, на поясе — армейская фляга.