Дисциплина и Портянки

Всё в ней говорило:

«Это не утро. Это казнь.»

Я шагнул к ней.

— Ты не идёшь на плац.

— Так точно, мэм!

— Ты идёшь со мной.

— Так точно, мэм!

Мы вышли из казармы. Я успел заметить, как Меркури шепчет кому-то:

— Всё. Всё. Жон — покойник. Сейчас его клопам скормят.

И кто-то рядом добавил:

— Или, хуже того… заставит начищать толчки до зеркального блеска.

Но я не оборачивался. Я шёл.

А Вельвет… начала.

— Ты что, думаешь, это шутка? Думаешь, если ты слегка посмеялся вчера над «тренировкой» — ты теперь бессмертный?

— Никак нет, мэм.

— Думаешь, если девушка на тебя посмотрела один раз — всё, ты альфа-самец в казарме?

— Никак нет, мэм!

— Думаешь, я не вижу, как ты тут втираешься в доверие ко всем, «делишься шоколадками», «мотая портянки» и «помогая с подшивками»?!

— Я просто… — попытался вставить я.

— ТЫ ПРОСТО КУРСАНТ, АРК! НЕ ПСИХОЛОГ! НЕ СОЦИАЛЬНЫЙ РАБОТНИК С ПЕЧЕНЬКОЙ!

— Так точно, мэм!

— С этого момента я лично курирую твой распорядок. Если ты думаешь, что уже молодец — значит, пора делать из тебя настоящего бойца.

— Так точно, мэм…

— И ещё. Если хоть одна — ХОТЬ ОДНА! — особь женского пола скажет, что ты «слишком внимательный к ней»… — она развернулась ко мне, прильнув вплотную.

Я почти врезался носом в её жетон.

— …то я устрою тебе марш-бросок до Менажери. Через океан. На кортах!

— … Принято, мэм!

— Хорошо. Идём. У нас с тобой индивидуальная тренировка. Под мои чутким контролем ты научишься отжиматься на пальцах стоя вверх ногами, приседать на одной ноге и подтягиваться на одной руке!

— … за сегодня?

— Нет.

(Я чуть выдохнул.)

— Чего ты выдыхаешь?! Расслабился?!

(Я быстро вдохнул обратно.)

И вот я шёл за ней.

На рассвете.

Под расцветающим небом.

И только одна мысль не давала мне повесить голову:

«Эмеральд мне должна шоколадку. Как моральную компенсацию. Она обещала…»

* * *

Бег.

Разминочный.

Слово звучит так, будто это что-то лёгкое. Тёплое. Подготовительное.

Ага. Конечно. Только если под «разминкой» понимать размазывание души по асфальту.

Я уже минут десять как бегу. Солнце едва встало, но уже печет. Форма мокрая. Под ногами — то грязь, то камень, то лужа от вчерашнего дождя.

А рядом — вселенское воплощение праведного гнева с двумя ушками.

Вельвет.

Инструктор Вельвет.

Кошмар с милыми ушками.

Она бежит рядом. Не отстаёт. Даже не дышит тяжело. Только голос у неё, кажется, работает в режиме «вторая передача Ада».

— ЧТО ТАКОЕ, АРК?! УСТАЛ, ДА?! УСТАЛ?!

— Никак нет, мэм! — выпалил я на бегу, чуть не споткнувшись.

— А МАЦАТЬ СВОИХ СОКУРСНИЦ — ТЫ НЕ УСТАЁШЬ, ДА?!

— Никак нет, мэм! — отвечаю, не думая и только потом осознавая, что именно я только что ляпнул.

— АХ ВОТ КАК?! ЗНАЧИТ, ПРИЗНАЁШЬСЯ, ДА?!

— Никак нет, мэм! Я хотел сказать…

— ТЫ НИЧЕГО УЖЕ НЕ ХОЧЕШЬ, АРК! У ТЕБЯ УЖЕ НЕТ ЖЕЛАНИЙ! ЕСТЬ ТОЛЬКО Я — И БЕГ!

Мы добегаем до плаца.

Все стоят по струнке перед Айронвудом.

Я чувствую, как взгляды пронзают меня сбоку — тонкие, острые, напряжённые, как стрелы.

Никто не поворачивает голову. Никто даже не шепчет.

Но я знаю: они все следят.

Меркури. С хитрой ухмылкой, но без улыбки.

Эмеральд. С прищуром, оценивая.

Блейк. Приподняла бровь и тут же уткнулась взглядом в шнуровку, будто ей всё равно.

Даже «хахухихо» замер, будто его программа зависла.

— ВЗГЛЯНИ НА НИХ, АРК! ВСЕ СМОТРЯТ! ВСЕ! ЗНАЕШЬ, ПОЧЕМУ?!

— Потому что я… бегу с вами? Мэм?..

— НЕ-Е-ЕТ! ПОТОМУ ЧТО ТЫ — ТЕПЕРЬ ОФИЦИАЛЬНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! ЖИВОЙ ЗНАК — «НЕ ПОВТОРЯЙ МОИХ ОШИБОК»!

Я задыхаюсь. Уже бегу скорее на воле страха, чем на ногах. Но продолжаю.

Потому что… ну, я ещё жить хочу.

И ушки Вельвет прямо сейчас могут чувствовать запах страха.

* * *

«Если девушка-инструктор села тебе на спину — улыбайся и отжимайся. Потому что если ты упадёшь, то потом она уже сядет тебе на шею. На всю жизнь…»

— Джеймс Айронвуд

Полоса. Пыль. Камень. Солнце.

Я отжимаюсь.

Десятый. Двадцатый. Сороковой.

Пот уже заливает глаза, руки дрожат, грудная клетка горит.

Воздух — будто сопротивляется влезать в легкие и колет их изнутри.

А над душой — она.

Инструктор Вельвет.

Легенда с ушками.

Ужас подтянутых мышц.

Голос — как плюшевая граната: вроде бы игрушка, а потом — БАХ!

— Что такое?! УСТАЛ, ДА?! УСТАЛ?!

— Никак нет, мэм! — прохрипел я, чуть не ткнувшись носом в раскалённый асфальт.

— А МАЦАТЬ СОКУРСНИЦ — НЕ УСТАЛ?!

— Никак нет, мэм!! — механически ляпнул я и тут же мысленно застонал:

«Ну за что, Арк, ну за что ты сам себе яму роешь?!»

— О-о-о, да ты прямо настоящий охотник, Арк! Что ж, раз ты такой бодрый — давай-ка я тебе помогу!