Дневник его любовницы, или Дети лета
Шрифт:
Я удовлетворенно хмыкнул. Одно дело сделано. Студенты запасутся едой и отбудут в другой конец моего обширного дачного участка. По меньшей мере, на час.
Я неторопливо пошел к дому. Поднялся в свою спальню, распахнул створку гардероба, отобрал одежду, которая, как мне казалось, придется гостю почти впору. Немного поколебался, но все же добавил к майке и джинсам новое белье в неразорванной упаковке. Захочет – воспользуется. Нет, так нет.
Я вошел в ванную. Открыл шкафчик со всякими гигиеническими принадлежностями, достал новую зубную щетку. Вот
Приготовив все необходимое, пошел в спальню Глеба.
Приятель спал, приоткрыв рот. Но при этом не храпел, с черной завистью отметил я. Я похрапываю – будь здоров! Под этим нехитрым предлогом я пять лет назад перебрался в отдельную спальню.
Я присел на край кровати и тронул Глеба за плечо.
– В чем дело? – спросил Глеб совершенно ясным голосом.
Мне стало смешно. Эту его способность спать и разговаривать трезвым голосом я помнил еще с детства. Даже Глебкины родители покупались на мнимую адекватность сына, и он частенько пропускал первые уроки в школе.
– Вставай, граф, вас зовут из подземелья, – сказал я цитатой из моего любимого романа.
– Иду, – ответил Глеб очень четко и повернулся на другой бок.
Я вздохнул. Жаль будить, но ничего не поделаешь. Я тряхнул его за плечо уже сильней.
– Уже встаю, – сказал Глеб.
Я затряс его изо всех сил. Глеб застонал, перевернулся на спину и открыл глаза. Минуту смотрел в потолок, потом спросил:
– Где я?
– Не валяй дурака! – ответил я. – Времени в обрез.
Он встревожился, приподнял голову и осмотрел комнату.
– Плохие новости? – спросил приятель озабоченно.
– Придется отстреливаться, – ответил я. Встал с кровати, подошел к окну и одним рывком раздвинул занавески.
– Не шути, накаркаешь, – предупредил Глеб.
Я суеверно сплюнул через плечо.
Глеб присел на постели, растопыренной пятерней пригладил лохматые вихры.
– Как Егор?
– Он встал, как и было обещано, – ответил я. – Хочет есть.
– Нужно подогреть немного молока, – начал приятель, но я его перебил:
– Клиент требует горячий кофе и бутерброды. Желательно с сыром и ветчиной.
– Исключено, – отрезал Глеб.
– И еще он собирается помыться, – договорил я, не обращая на него внимания.
Глеб присвистнул и покрутил пальцем у виска.
– Вот сам ему и скажи, – предложил я.
Глеб подумал и трусливо шмыгнул носом.
– Вот именно, – ответил я. И поторопил:
– Быстро вставай! Нужно будет сделать Егору перевязку, а то он правой рукой левую таскает. Неудобно же…
– А больше он тебе ничего не шепнул? – спросил Глеб.
– Не шепнул. Но думаю, хочет шепнуть нам обоим. Ему нужна твоя помощь.
– Ага! – сказал Глеб. – Я тебе говорил, что он сам все придумает?!
– Говорил, говорил, – перебил я. – Поднимайся, время
не ждет.– А хроники?
– Хроники тусуются в районе гаража. Я им пообещал, что ты туда не подойдешь. Во всяком случае, не подойдешь в течение одного часа. Ладно, я пойду приведу Егора в дом, а ты умывайся и топай на кухню. Заодно и позавтракаем без помех.
– Понял, – ответил Глеб, воодушевляясь при мысли о еде.
Я оглядел сухощавую длинную фигуру приятеля и с завистью спросил:
– Куда все помещается?
– В голову, – ответил Глеб. – Исключительно в нее, светлую.
Я только вздохнул. Счастливчик! Чтобы удержаться в пристойных рамках девяноста килограмм при росте в метр восемьдесят, мне приходится идти на множество лишений. Приятель жрет все, что хочет, и при этом остается длинной худой жердью. Спрашивается, есть на свете справедливость?
Я вернулся в подвал, предварительно оглядев свой участок. Никого.
– Идем, – сказал я Егору. – Путь свободен.
– Идем, – ответил он без колебаний.
Я попытался обхватить его за пояс, но Егор насмешливо фыркнул, и я отступил назад.
– Я прекрасно правлюсь сам, – заверил меня гость.
Вот и скажите мне: как можно возражать такому человеку?
Мы перебрались на кухню. Я распахнул дверцу холодильника, Егор из-за моего плеча рассмотрел имеющийся ассортимент.
– Слушай, у тебя рыба есть!
– Есть, – ответил я, не закрывая дверцу. – Поджарить?
Егор смотрел в окно, глаза его медленно стекленели.
– Рыба, рыба, – бормотал он негромко.
Я немного подождал и щелкнул пальцами перед глазами гостя.
– Ты в порядке?
Егор вздрогнул и пришел в себя.
– В порядке, – ответил он. – Рыбу жарить не надо, достаточно кофе с бутербродами. Я вот что хотел спросить: ты рыбу здесь купил или в городе?
– Ага, – ответил я беспечно. – То есть, здесь. Недалеко от дачи пляж, там рыбаки улов продают. Вот я и купил.
– А рыбаки торгуют в определенные дни или как? – не отставал Егор.
– Или как, – ответил я. – Когда поймают, тогда и привозят.
– И как дачники об этом узнают?
Разговор начал меня интриговать. Нафиг Егору все эти подробности? С другой стороны, гость не похож на человека, праздно любопытствующего…
– В поселке появляется мальчишка с баркаса и начинает вопить истошным голосом: «Рыба, свежая рыба!» Так и узнают.
– Ага! – сказал Егор и снова задумался.
– У вас есть план, мистер Фикс? – спросил я осторожно.
Егор прикусил опухшую нижнюю губу.
– Возможно, – ответил он через минуту.
Вернулся к столу, уселся на стул, предварительно осторожно уложил левую руку на колено.
Я нашел в ящике моток бельевой веревки и отрезал длинную полосу. Перекинул ее через плечо гостя, завязал на уровне груди кокетливый дамский бантик.
– Клади, – предложил я. – Больно же на весу держать.
Егор послушно продел руку в веревочную петлю и тут же скривился.
– Что, неудобно? – встревожился я.