Дневник его любовницы, или Дети лета

Я удовлетворенно хмыкнул. Одно дело сделано. Студенты запасутся едой и отбудут в другой конец моего обширного дачного участка. По меньшей мере, на час.

Я неторопливо пошел к дому. Поднялся в свою спальню, распахнул створку гардероба, отобрал одежду, которая, как мне казалось, придется гостю почти впору. Немного поколебался, но все же добавил к майке и джинсам новое белье в неразорванной упаковке. Захочет – воспользуется. Нет, так нет.

Я вошел в ванную. Открыл шкафчик со всякими гигиеническими принадлежностями, достал новую зубную щетку. Вот этим гость точно воспользуется, или я ничего не смыслю в людях. Положив упакованную щетку на край раковины, повесил чистое полотенце. Новый банный халат вешать не стал. Я как-то не мог представить Егора в халате. Не знаю почему. Глупо, конечно.

Приготовив все необходимое, пошел в спальню Глеба.

Приятель спал, приоткрыв рот. Но при этом не храпел, с черной завистью отметил я. Я похрапываю – будь здоров! Под этим нехитрым предлогом я пять лет назад перебрался в отдельную спальню.

Я присел на край кровати и тронул Глеба за плечо.

– В чем дело? – спросил Глеб совершенно ясным голосом.

Мне стало смешно. Эту его способность спать и разговаривать трезвым голосом я помнил еще с детства. Даже Глебкины родители покупались на мнимую адекватность сына, и он частенько пропускал первые уроки в школе.

– Вставай, граф, вас зовут из подземелья, – сказал я цитатой из моего любимого романа.

– Иду, – ответил Глеб очень четко и повернулся на другой бок.

Я вздохнул. Жаль будить, но ничего не поделаешь. Я тряхнул его за плечо уже сильней.

– Уже встаю, – сказал Глеб.

Я затряс его изо всех сил. Глеб застонал, перевернулся на спину и открыл глаза. Минуту смотрел в потолок, потом спросил:

– Где я?

– Не валяй дурака! – ответил я. – Времени в обрез.

Он встревожился, приподнял голову и осмотрел комнату.

– Плохие новости? – спросил приятель озабоченно.

– Придется отстреливаться, – ответил я. Встал с кровати, подошел к окну и одним рывком раздвинул занавески.

– Не шути, накаркаешь, – предупредил Глеб.

Я суеверно сплюнул через плечо.

Глеб присел на постели, растопыренной пятерней пригладил лохматые вихры.

– Как Егор?

– Он встал, как и было обещано, – ответил я. – Хочет есть.

– Нужно подогреть немного молока, – начал приятель, но я его перебил:

– Клиент требует горячий кофе и бутерброды. Желательно с сыром и ветчиной.

– Исключено, – отрезал Глеб.

– И еще он собирается помыться, – договорил я, не обращая на него внимания.

Глеб присвистнул и покрутил пальцем у виска.

– Вот сам ему и скажи, – предложил я.

Глеб подумал и трусливо шмыгнул носом.

– Вот именно, – ответил я. И поторопил:

– Быстро вставай! Нужно будет сделать Егору перевязку, а то он правой рукой левую таскает. Неудобно же…

– А больше он тебе ничего не шепнул? – спросил Глеб.

– Не шепнул. Но думаю, хочет шепнуть нам обоим. Ему нужна твоя помощь.

– Ага! – сказал Глеб. – Я тебе говорил, что он сам все придумает?!

– Говорил, говорил, – перебил я. – Поднимайся, время не ждет.

– А хроники?

– Хроники тусуются в районе гаража. Я им пообещал, что ты туда не подойдешь. Во всяком случае, не подойдешь в течение одного часа. Ладно, я пойду приведу Егора в дом, а ты умывайся и топай на кухню. Заодно и позавтракаем без помех.

– Понял, – ответил Глеб, воодушевляясь при мысли о еде.

Я оглядел сухощавую длинную фигуру приятеля и с завистью спросил:

– Куда все помещается?

– В голову, – ответил Глеб. – Исключительно в нее, светлую.

Я только вздохнул. Счастливчик! Чтобы удержаться в пристойных рамках девяноста килограмм при росте в метр восемьдесят, мне приходится идти на множество лишений. Приятель жрет все, что хочет, и при этом остается длинной худой жердью. Спрашивается, есть на свете справедливость?

Я вернулся в подвал, предварительно оглядев свой участок. Никого.

– Идем, – сказал я Егору. – Путь свободен.

– Идем, – ответил он без колебаний.

Я попытался обхватить его за пояс, но Егор насмешливо фыркнул, и я отступил назад.

– Я прекрасно правлюсь сам, – заверил меня гость.

Вот и скажите мне: как можно возражать такому человеку?

Мы перебрались на кухню. Я распахнул дверцу холодильника, Егор из-за моего плеча рассмотрел имеющийся ассортимент.

– Слушай, у тебя рыба есть!

– Есть, – ответил я, не закрывая дверцу. – Поджарить?

Егор смотрел в окно, глаза его медленно стекленели.

– Рыба, рыба, – бормотал он негромко.

Я немного подождал и щелкнул пальцами перед глазами гостя.

– Ты в порядке?

Егор вздрогнул и пришел в себя.

– В порядке, – ответил он. – Рыбу жарить не надо, достаточно кофе с бутербродами. Я вот что хотел спросить: ты рыбу здесь купил или в городе?

– Ага, – ответил я беспечно. – То есть, здесь. Недалеко от дачи пляж, там рыбаки улов продают. Вот я и купил.

– А рыбаки торгуют в определенные дни или как? – не отставал Егор.

– Или как, – ответил я. – Когда поймают, тогда и привозят.

– И как дачники об этом узнают?

Разговор начал меня интриговать. Нафиг Егору все эти подробности? С другой стороны, гость не похож на человека, праздно любопытствующего…

– В поселке появляется мальчишка с баркаса и начинает вопить истошным голосом: «Рыба, свежая рыба!» Так и узнают.

– Ага! – сказал Егор и снова задумался.

– У вас есть план, мистер Фикс? – спросил я осторожно.

Егор прикусил опухшую нижнюю губу.

– Возможно, – ответил он через минуту.

Вернулся к столу, уселся на стул, предварительно осторожно уложил левую руку на колено.

Я нашел в ящике моток бельевой веревки и отрезал длинную полосу. Перекинул ее через плечо гостя, завязал на уровне груди кокетливый дамский бантик.

– Клади, – предложил я. – Больно же на весу держать.

Егор послушно продел руку в веревочную петлю и тут же скривился.

– Что, неудобно? – встревожился я.