Дневник Кэролайн Форбс

Я и не заметила, как быстро пролетела ночь. Да и какая ночь, я доехала до города лишь под утро, прошло всего пару часов. Но яд уже действовал, разносясь по организму так быстро, не оставляя даже наималейших шансов на выживание.

Рана разрослась. Вместо двух аккуратных дырочек от клыков на шее теперь красовалось огромное красновато-синее пятно диаметром с мою ладонь. Вены и мелкие капилляры отчетливо просвечивали сквозь чуть подгнившую кожу. От раны мерзко разило чем-то противным, а мелкие кусочки кожи стали постепенно слезать. Поднялась температура, вся кожа полыхала пламенем. Я вся вспотела, и меня колотила крупная дрожь, я всё пыталась согреться, кутаясь в теплый плед, но не помогало.

Осталось совсем немного, чуть-чуть и Кэролайн Форбс больше не станет. Она умрет. Станут ли по мне рыдать друзья, будут ли они меня оплакивать? Мне было очень стыдно перед подругами. Они ведь были правы, мне не стоило связываться с Клаусом, но я пренебрегла их советами. И сама за это поплатилась. Я точно знаю, что мама будет плакать. Я не могла оставить её одну на этом свете, она и так потеряла многих, у неё никого, кроме меня, нет.

Я не хочу умирать. Я не хочу на ту сторону, где меня буду ожидать двенадцать ведьм, которых я убила. Вот только там будут Аларик, Лекси, Анна. Они ждут меня.

Я не могла даже подумать о том, чтобы попросить Клауса вылечить меня. Об этом не могло и быть речи. Я лучше умру, чем снова его увижу. Теперь я его ненавидела. Как он мог так поступить?! Что я такого сделала?!

Слезы снова выступили на глазах, но я уже не пыталась их стереть: не было сил поднять руку к лицу.

Я умру, но умру гордо, не позвонив ему. Пусть это глупо, по-дурацки, но… Я больше не хочу знать того человека, которого я наивно считала своей любовью. Он сам виноват, он предал меня.

Мне снился сон, что я стою на какой-то пустой поляне. Кругом пожухлая, но всё равно зеленая трава. Только немного приглушенная, как будто добавили эффектов, как в старом кино. Кругом деревья с голыми черными столами. Ветки причудливо сплетаются в кокон на фоне серого мрачного неба. Плавно из почему-то черного тумана появляется огромное чудовище ростом с человека. На двух ногах, с двумя руками, но почему-то с волчьей головой. Монстр скалит пасть, сверкая белоснежными клыками, с которых капает прозрачная слюна, и начинает за мной бежать. Я тоже бегу, от него, но только медленно, как в замедленной съемке. Куча мыслей за это время проносится у меня в голове, но я лишь делаю шаг и заношу ногу в воздухе. Это очень медленно, но я точно знаю, что это сон. Я чувствую. Но мне страшно: сердце бешено бьется в грудной клетке, смачно отбивая только ему понятный ритм. Но я бегу. Но потом спотыкаюсь о корень дерева и падаю. Падаю вниз, в какую-то нору. Кроличью, наверное. И падение тоже медленное. Я успеваю разглядеть червей, копошащихся в земле, как начинаю слышать музыку. Сначала тихую, затем громче. Мелодия знакомая, но я никак не могу вспомнить. Я падаю и вижу свет в конце норы. Синеватый такой, голубой. Сияющий свет, как в конце тоннеля. Как от моего мобильника. Я удивляюсь, и вдруг до меня молнией доходит, что звенит мой телефон. Надрывно, протяжно.

Я рывком встала, морщась от боли в шее, и потянулась к тумбочке, где пиликал мой сотовый. На экране крупными белыми буквами было выведено имя: Елена. Что же мне делать? Ответить?

— Да?

— Кэролайн, привет! Как дела? Надеюсь, ты там отлично проводишь время, потому что тут с твоей вечеринкой полный аврал. Мы ничего не успеваем. Даже елку не купили… — скороговоркой проговорила мне это подруга веселым голосом.

— Елена… — прошептала в трубку, и только я могу сказать, каких трудов мне стоило это произнести: в горле пересохло, я очень хотела пить.

— Что?

— Я в городе, — прохрипела я, приподнимаясь на локте и оглядывая комнату в поисках воды. Ничего примечательного я не замечала. Наверное, придется идти в ванную и пить из-под крана.

— Да? — удивилась Елена, где-то на заднем фоне я услышала приглушенные свисты и крики. Не хило они там веселятся. Без меня. — А что случилось? Я думала, ты приедешь только завтра…

— Пожалуйста, приходи ко мне с Бонни, — попросила я её, чувствуя, как огромный комок застрял в горле и мешает мне говорить. Меня всю трясло от холода, я не могла встать, потому что не хватало сил. А еще хотелось выть, протяжно и громко, извещая всех о том, что мне больно и я умираю.

— Кэр, что с твоим голосом? Что случилось? — забеспокоилась подруга, но я быстро отключилась, откидываясь обратно на подушки. Пить, очень хотелось воды, а еще болела шея. Я дотронулась до раны пальцами, касаясь обезображенной кожи, и вздохнула. Это конец.

Кажется, я опять задремала, потому что громкий стук в дверь меня жутко испугал. Я резко дернулась и чуть не свалилась с кровати. Даже это несущественное движение болью отозвалось во всем теле. Дверь распахнулась и в комнату влетела обеспокоенная Елена, за спиной которой маячила не менее испуганная Бонни.

— Боже мой, — прошептала Гилберт, подходя ближе, и от ужаса зажимала рот ладонью. В её глазах плескался настоящий страх. Неужели я так плохо выгляжу? Наверное, как ходячий мертвец. — Что произошло?

Бонни подошла к кровати и присела на краешек сбоку от меня. Ей ничего не надо было говорить, она поняла, лишь взглянув на рану.

— Это сделал Клаус? — её строгий голос донесся до меня как сквозь вату. Вот почему так хочется спать? Вроде в прошлый раз такого не было.

Я кивнула, с блаженством закрывая глаза, но меня тут же начали тормошить за плечи, чтобы я не отключалась.

— Кэр, эй, не уходи. Ты меня слышишь? — прошептала испуганная Елена, щелкая у меня перед лицом пальцами. — Зачем он это сделал?

— Мы поссорились, — ответила я, пытаясь вытереть со лба испарину, но никак не могла дотянуться.

— Боже мой, это действительно сделал он? — в ужасе переспросила Гилберт, когда как Бонни кинулась в ванную и притащила мне мокрое полотенце, кладя его на горячий лоб.

Я чувствовала себя овощем, который не мог пошевелиться, а вокруг него скачут люди, мешая спать. Я успела пожалеть о том, что позвала их. Что лучше: умирать в одиночестве, гложимая обидой, или в окружении близких друзей, которые не дают умереть спокойно?

— Кэр, не молчи, ответь мне, — попросила Елена, крепко сжимая мою мокрую слабую ладонь. Я хотела было сжать её пальцы в знак благодарности, но не смогла: мышцы не слушались.

— Он разозлился, — ответила я, с великим трудом глотая слюни. В горле будто была настоящая пустыня, хотелось пить. — Воды…

— Сейчас, сейчас, — засуетилась ведьма, снова кидаясь в ванную.

— Как он мог? — лицо подруги расплывалось перед глазами, изображение то двоилось, то троилось. Я подняла руку, чтобы остановить эту мешанину, но закашлялась, подавившись воздухом.

— Осторожнее, — Бонни приподняла меня, чтобы я смогла попить, не захлебываясь в лежачем положении. Я с удовольствием почувствовала, как холодная жидкость заполнила полыхающий от жажды рот. Правда, от холода сводило зубы, но неважно.

— Он должен тебя вылечить, — настойчиво прошептала Елена. — Я позвоню ему, пусть этот чертов придурок придет и даст тебе свою кровь!

— Нет! — ужаснулась я, останавливая уже вставшую с кровати подругу. — Не смей!

— Но… ты же умрешь, — подала голос ведьма, недоуменно переводя на меня взгляд.