Дневник Кэролайн Форбс

— Пусть лучше так, чем снова его видеть…

— Но ты умрешь! — повторила Бонни, повышая голос.

— Я не хочу его больше знать, — звуки, срывающиеся у меня с губ, напоминали мне скрип несмазанных дверных петель. Очень болело горло.

— Не ты, а я ему позвоню. Эта сволочь обрекла тебя на смерть, пусть он же и лечит! — взвизгнула Гилберт, или мне это показалось? Комнату будто заволокло туманом, предметы стала плясать перед глазами, изгибаясь в разные стороны, как желе. Неужели так и должно быть? Или это галлюцинация?

Я успела лишь покачать головой в знак недовольства, прежде чем судорожно вздохнуть и провалиться в сон.

Мне снился черный фон. Абсолютно черный-черный, как тьма. Будто в комнате выключили свет. Я видела только свои руки, которые висели на уровне груди. На запястьях красовались цепи, аккуратные такие, немассивные. Они тянулись вверх, тем самым заставляя меня держаться на ногах и не падать. Как марионетку. Где-то впереди резко полыхнуло пламя, а потом зажегся свет, на мгновение меня ослепив. Я подошла ближе, отмечая, как же здесь жарко. Внезапно черный пол закончился, взгляд сам упал вниз. Под моими ногами мерно шипела лава ярко-оранжевого цвета, слепя глаза. Я снова сделала шаг вперед, но повисла в воздухе. Пару секунд я не двигалась, но потом стала падать. На этот раз очень быстро, стремительно, прямо в обжигающую лишь только своим видом лаву…

Я резко открыла глаза и тут же их прикрыла от яркого света, что проникал в комнату через окно. Значит, я проспала совсем чуть-чуть. Боже мой, еще долго ждать смерти? Я очень не хотела уходить, не хотела оставлять близких, но питать иллюзий, что Клаус вдруг одумается и примчится меня спасать, не хотела. Я могла бы, конечно, себя утешить этим, но зачем?

Рука метнулась к шее, проверяя, на месте ли рана, но задела цепочку. Я провела по ней пальцами, пытаясь вспомнить, что это, как до меня дошло: кулон, который подарил гибрид. Руки схватили тонкую цепь, с силой сжимая и силясь сорвать. Хрупкие звенья натянулись и треснули: кулон оказался в ладони. Я оглядела его мрачным туманным взглядом, царапая кожу пальцев острыми гранями лучей солнышка, и кинула украшение на пол. Оно мне теперь ни к чему.

Где же все? Я повернула голову, но в комнате никого не было. Куда они ушли? Или мне всё это причудилось? Галлюцинация? Может быть, мне показалось, что я позвала подруг? Да, скорее всего. Правда, оставленное на подушке бледно-голубое мокрое полотенце говорило об обратном.

Я потянулась к тумбочке за телефоном. Мне хотелось позвонить Тайлеру и отменить наше с ним свидание в Мистик-Гриль. Я простудилась. Пусть не волнуется. И тут я с ужасом поняла, что меня немного заклинило. Причем тут Тайлер, его же больше полугода нет в моей жизни? Галлюцинация?

Я с трудом приподнялась на кровати, пытаясь провести границу между реальностью и сумасшествием. Неужели именно так выглядит помутнение разума?

Я положила руку на кровать, чтобы было удобнее сидеть и заметила, как луч света упал на защитное кольцо. Вот так вот снимешь его, и сгоришь на солнце. И мучаться не надо. Разом вспыхнешь, как спичка.

Боже, что со мной? Прежняя Кэролайн бы стала бороться за свою жизнь, а я мечтаю побыстрее умереть.

Дверь резко распахнулась, безумно меня напугав.

— Очнулась? — радостно спросила Бонни, и вдруг смутившись, стала серьёзной. Чего это она так радуется? В её руках был пакетик с донорской кровью, который просто приковывал мой взгляд. Подруга протянула мне его, и я, уже ни о чем не заботясь, разорвала его на части и припала к пьянящей чуть тепловатой жидкости. Кровь мигом потекла в рот, затем в горло и желудок. Как же вкусно! Я с силой сжала пакетик, пачкая лицо, но совершенно не обращая на это внимания. Стало легче. Меня перестала бить крупная дрожь, а перед глазами ничего не расплывалось. Меня погладили по волосам, но я отстранилась, как хищник, боясь, что у меня отберут еду. Я вдруг подавилась кровью, когда она попала в дыхательные пути. Закашлялась, прикрывая рот рукой, но никак не могла перестать задыхаться.

— Кэр…

Бонни обеспокоенно схватила меня за плечи, но я уже согнулась пополам, продолжая лихорадочно кашлять. Кровь, которую я не успела проглотить, вылилась у меня изо рта прямо на одеяло, окрасив его в яркий красный цвет. От судорожных попыток откашляться, желудок просто вывернулся наизнанку, и я вырвала всю выпитую ранее кровь на кровать. Стало лучше: я перестала кашлять.

Дрожащей рукой я вытерла губы и виновато посмотрела на Бонни. Она лишь гладила меня по руке, пытаясь успокоить.

— Всё будет хорошо, Елена позвонила Клаусу…

— Что? — я пораженно уставилась на подругу, с ужасом понимая, что она сказала. Они позвонили гибриду? Он придет меня спасать? — Я же просила не делать этого. Я не хочу его видеть! — захлебываясь, закричала я, вдруг понимая, что у меня прорезался голос.

— Всё будет хорошо, ты выживешь, — Бонни ободряюще сжала мою руку, но я оттолкнула её.

Нет, только не это. Я не хочу видеть первородного. Нет, не сейчас. Я хочу жить, но не он должен был дать мне выжить. Вот только кто? Беспорядочный поток непонятных мыслей промчался в голове, словно скоростной поезд.

— Ложись. Поспи немного, отдохни, — прошептала мне на ухо подруга, укладывая меня на подушку. Меня как будто парализовало, я послушно легла, поджимая под себя ноги. В ушах зазвенело, совсем тихо, потом громче, пока я не провалилась в очередной гребанный сон.

На этот раз мне ничего не снилось. На этот раз мне слышалось. Голос в голове шептал знакомым голосом давно слышимые мною фразы. «Я люблю тебя», «Я никогда тебя не обижу», «Убирайся!», «Она лжет», «Ты ей поверила?», «Милая»…

Слова эхом раздавались в черепе, я всё пыталась выкинуть их из головы, но лишь бессильно ворочалась на кровати.

Когда я открыла глаза, то первое, что увидела — это свет от ночника. Еле видимый, желтоватый. Он еле освещал комнату, но и этого было достаточно, чтобы увидеть заснувшую на стуле Бонни. Я поднялась с кровати, отмечая, что движения теперь даются мне на удивление нетяжело. Может это всё из-за выпитой крови? Хотя я половину выблевала на одеяло.

Мне хотелось убежать, чтобы Клаус меня не нашел. Я не хотела больше его знать. Пусть всю жизнь себя корит, что единственный человек, который его, возможно, любил, погиб от его рук. Боже, что я несу?

Покачиваясь, я встала, опираясь на стену, и подошла к двери. Она была не заперта, я коснулась ручки…

Дальше как в плохом сне. Я запомнила только, как вышла из общежития, потому что несколько девчонок у входа странно на меня посмотрели. Мне захотелось сразу же накинуться на них, но я почему-то сдержалась.

Я не ощущала собственного тела, не контролировала действия. Ноги сами несли меня куда-то, а глаза просто видели. Разум как будто был далеко-далеко, я ни о чем не думала, лишь тупо выполняла что-то, как зомби, как запрограммированная машина.