Дневник лабуха длиною в жизнь

– Чего не спишь?
– равнодушно спросила она.

– Вот, беспокоюсь, где жена?
– сдерживаясь, ответил я.

Молчит. Сняла шубку. Пошла чистить зубы.

– Что случилось, почему так поздно?
– спокойно продолжаю я.

Молчит. Я жду. Разделась, нырнула под одеяло, повернувшись лицом к стене. Разделся и я, лег рядом.

– Ну что, так и будешь молчать?
– спросил ее спину.

И тут... я услышал тихий плач с легким поскуливанием и подрагиванием плеч.

– Ира, что произошло, почему ты плачешь?

– Я, кажется, влюби-и-илась!
– зарыдала жена.

Оторопев, с минуту молча полежал, потом резко встал с кровати и, не говоря ни слова, начал вот уже во второй раз собирать свои вещи. Я не хотел знать, кто он, как зовут. Какая разница! Она, не поворачиваясь, продолжала плакать. Не проронив ни слова, я ушел. Лицо намокло от крупных снежинок, таявших на лице. Я шел к родителям. Было поздно, и все спали. Мать переполошилась:

– Что случилось?!

– Я ушел.

– Как ушел?

– Просто взял и ушел, хочу спать, - угрюмо кинул я, не имея желания сейчас все объяснять.

Вернулся

Много раз под Новый год в моей какой-то сумбурной жизни случалось что-нибудь нехорошее, за исключением десяти дней счастья в 1965 году. Наступивший год не был исключением. Встречали у Марика Срибного дома. Компания состояла из меня, его и двух бутылок водки. Марк обильно заливал свою грусть алкоголем. Составив ему компанию, выпил сто грамм и я. Через полчаса уснул.

Прошел месяц. Я грустил, мама старалась не приставать. О том, что моя жена влюбилась, я ей не рассказал. Иногда ловил печальный взгляд матери - я видел, что и ей больно.

В солнечный зимний понедельник мы завтракали всей семьей, и тут я объявил, что сейчас пойду в адвокатскую контору... и подам заявление на развод! От неожиданности мама присела на стул, заглядывая с недоверием мне в глаза. Лёня с отцом молча уставились на меня. Мама встала со стула. В ее глазах отражалась целая гамма противоположных чувств: радость, недоверие и надежда на то, что наконец-то этот никому не нужный брак закончится, и боль, как и у каждой матери за своего ребенка. Папа тоже встал. Лёня молча смотрел на меня своими большими голубыми глазами.

За месяц моих ежесекундных размышлений я пришел к выводу, что так, наверное, лучше будет, а то у нас с ней, учитывая наши горячие головы могут получиться неприятные последствия. Стал приучать себя к мысли, что Ира любит другого! В конце концов - я ведь тоже не ангел. Утешением, как всегда, служило то, что не я начал - она меня к этому подтолкнула. И все-таки все мое существо говорило мне, что это еще не конец нашей любви - будет продолжение.

– Ну я пошел!

Зимнее солнце не грело. Было холодно. Дороги и тротуары очищены от снега. Я шел по проспекту Шевченко. Идти было не далеко. Адвокатская контора находилась напротив нашего любимого с Ирой кинотеатра "Щорс". Шел не спеша, глядя себе под ноги, и вдруг... пришлось резко остановиться. Передо мной стояла Ира.

– Куда это ты такой красивый собрался?!
– приветливо, как будто ничего не произошло, воскликнула она.

– Иду в адвокатскую контору, - буднично ответил я.

– Зачем?
– удивленно подняла она брови.

– Подавать на развод.

– В самом деле?!

– с неожиданным беспокойством произнесла жена.

– Ты ожидала чего-то другого?

– Но... так быстро?!

– Зачем откладывать этот неприятный момент - развяжем нам обоим руки, может быть, ты замуж захочешь, ты же влюбилась, - произнес я с напускным равнодушием, - может, и я найду в кого влюбиться!

– Не собираюсь я замуж!
– отвернула она на секунду от меня голову и тут же посмотрела полными слез глазами.

Скоро четыре года как она работает в театре, мастерство вызывать у себя слезы явно улучшилось. Заплакать было ей плевым делом. И тут же - веселый, заливистый и немного сумасшедший смех.

– А как же любовь?
– лениво спросил я.

– Какая любовь?! Нет никакой любви!
– с горечью произнесла Ира.
– Это я... наверное...
– тихо продолжила она и еще тише, - ...такая романтичная...

– А?! Так ты романтичная?!
– возмутился я.
– Раньше это называлось по-другому!
– и я слегка рукой отодвинул ее в сторону, порываясь идти.

– Эдик!
– дернула она меня за рукав.

Остановился, смотрю вопросительно. Умоляющим взглядом, с уже проливающимися слезами она глянула на меня:

– Я люблю только тебя!
– и с всхлипыванием уткнулась в мое плечо.

Мы, притихшие, стояли у края тротуара. У нее чуть подрагивали плечи, кулаком она размазывала по лицу тушь. Поднялся ветер, стало холоднее, у жены вовсю текли сопли.

– Ира, пойдем в кафе, ты замерзнешь!

– Пойдем!

Кафе "Подолянка" было в трех минутах ходьбы. Я заказал пельмени и кофе. Ира, смотрясь в маленькое зеркальце, приводила себя в порядок. Принесли пельмени, с которыми я быстро разделался. Жена меланхолично ковырялась вилкой в тарелке. Я ждал.

– Ира!
– начал я.
– Чего ты хочешь?

Немного помолчав, быстро два раза вздохнув, как человек после долгих слез, она шепнула:

– Я не могу без тебя!
– и еще раз глубоко вздохнув, добавила: - Хочу быть вместе.

Я молча смотрел на нее. "Две недели тому назад сказала, что влюбилась. А тут - на тебе, не может без меня. Что же мне делать? Ведь и мне плохо без нее".

– А как же тот?
– мотнул я головой куда-то в сторону.

– Никто, кроме тебя, мне не нужен, - проговорила она быстро, преданно заглянув мне в глаза.

– Что, бросил он тебя?

– Никто меня не бросал!
– сердито ответила Ира, тут же окинув меня уже примирительным взглядом.
– Ты лучше всех! Никто мне не нужен!

– Но если ты такая романтичная, то вполне сможешь снова влюбиться, а мне остается только ждать, пока ты удостоверишься, что любишь только меня?!
– беспощадно, с кривой ухмылкой возмущался я.

– Эдик, пожалуйста, не надо так.

– Как так?

– Ты знаешь, - и тут же просящим умоляющим голосом попросила: - Пойдем домой?

Кофе не пили, взявшись за руки, поспешили прочь. Дома, едва раздевшись, кинулись в объятья. Любили друг друга неистово и яростно. Я был рад, что мы опять вместе, но пустота, видимо, уже навсегда вселилась в мое сердце.