Дневник лабуха длиною в жизнь

Я чувствовал, что не хочет он меня сажать.

– Ты хорошо подумала?

– Да, - пробурчала Ира.

– Тогда можешь идти, - и обратился ко мне: - А ты останься!

Капитан сказал, что в жизни всякое бывает, но руки распускать нельзя. Я согласился.

– И еще, - продолжил капитан, - придешь ко мне через неделю и расскажешь, как у вас дела. Понял?!

– Да.

Ира меня не ждала. Я пошел в центр города, вечером поехал к Марику. Пробыл у него три дня, на четвертый - вернулся. Ира была дома. В квартире чисто, осколки убраны. Она сидела на кровати, долгим взглядом смотрела на меня.

– Извини, я слишком сильно завелся, - произнес я примирительным тоном.

– Я тоже не знаю, что на меня нашло?
– сказала, пожав плечами, жена.

Сел рядом с ней, обнял. Мы помирились.

В милицию пришел с Виталиком. Капитан спросил:

– Сын?

– Да!

– Иди... и держи себя в руках!

– Попробую.

Почему мы не можем друг без друга, что нас держит? Не то чтобы я так переживал, как в былые времена, но все же... То, что было огромно и чисто, растворилось еще в армейские времена. Появлявшееся раньше чувство вины уже не навещало. Или это все-таки судьба? Скорей всего - совокупность учиненных нами глупостей. А может быть, мне нравится эта опасная игра, и именно это - моя психофизическая природа? Понимал, что во мне бурлит конфликт духовного и плотского начал. У меня все чаще торжествует плотское. Мы сами себе создали мир, сотканный из любви, глупости и эгоизма и мечемся, не зная, как жить с этим!

На какое-то время мы оба притихли. Жена стала вовремя возвращаться с работы и не всегда "под газом".

Предстояли праздники. Надо было готовиться к концертам в торгово-экономическом институте и в колонии.

Съемки

Из Молдавии во Львов приехала съемочная группа в количестве трех человек. Им заказали рекламный ролик для мопедов львовского производства. Не знаю, как они вышли на Иру. Ее пригласили сняться вместе с Виталиком. По сценарию она должна была ехать на мопеде, а сын - догонять ее на трехколесном велосипеде.

Зная, что сегодня после съемок Ира приведет Виталика к маме, я вечером после репетиции зашел к родителям. Сынок возбужденно рассказывал, как дяди снимали его и маму в кино и как он догонял ее на велосипеде. Мама сообщила, что Ира привела его с полчаса тому назад и сказала ей, что пошла в театр. Посидев немного, я решил прогуляться и зайти за женой в театр.

При подходе к театру я увидел Иру, о чем-то увлеченно беседующую с высоким черноволосым, кучерявым мужчиной. Они направлялись в сторону от театра. Не мог я не пойти за ними. Минут через десять они зашли в какую-то квартиру. Я закурил сигарету и, постояв минут пять, пошел домой.

Она пришла через два часа. Сказала, что была в театре. Я промолчал, лег спать и, как ни странно, заснул.

Утром жена сварила кофе. Хлеба для бутербродов не было, и она попросила меня сходить в магазин. Я вышел... и вернулся через неделю. Все это время жил у Марика один. Он уехал в Москву и прилетел за день до моего ухода. Вечером сварили спагетти, которые он привез из столицы.

Марик многое обо мне знал. По характеру довольно колючий, он и со мной не церемонился.

– Чувак, - сказал он, - я не могу понять, как ты все еще можешь с ней жить?

– Тебе не дано понять, - съязвил я.

– Ну да, мне не дано, маме твоей не дано, не зря она назвала тебя тряпкой!

– Знаешь что?
– сердито произнес я.
– Ешь свои спагетти и жуй хорошо!

Надолго мы друг на друга не обижались. Утром я поехал домой.

Ира была дома.

– О, появился!
– удивилась жена.
– А где хлеб?

Я криво улыбнулся.

– Что случилось, почему ты ушел?
– спросила невинно жена.

– Ты меня обманула!

– Когда это я успела тебя обмануть?!
– нагло встала она в позу.

– Расслабься! В тот вечер, когда ты мне сказала, что была в театре, я видел тебя с высоким черноволосым мужичком!

– Ну и что?
– тут же среагировала Ира.
– Это наш оператор, я ему показывала город.

– Мне показалось, что ты ему или он тебе... показывали чью-то квартиру?

– Мы зашли... потому что... ему нужно было что-то взять, - не растерялась жена.

– Мне нужно переодеться. У меня репетиция!

Спорить не хотелось. Жена вышла на кухню. Выходя из квартиры, кинул ей в сердцах:

– Вот так и живем с тобой - во лжи!

В тот вечер мы в одно время вернулись с работы. Молча легли спать. Во сне Ира положила мне руку на бедро... мы помирились.

В театр приехали из киевской киностудии имени Довженко подобрать на небольшую роль актрису для фильма. Ира прошла пробу, и ей предложили сняться. Я сказал ей, что если она хочет разбить семью, то пусть едет. Она дулась пару дней, но не поехала.

В колонии готовились к ноябрьскому концерту. Майя Михайловна присутствовала на репетициях. Водка и шоколадки на время прекратились. Девочки знали, что это временно, и не роптали, обещали постараться и не подвели. Сразу после концерта соврал Майе Михайловне, что мол, бегу к жене.

В торговом институте была пара прилично играющих музыкантов и двое вокалистов. Секретарь профсоюзной организации подкинул немного денег, и я пригласил Марика с Сашей дать пару игровых номеров. Все прошло хорошо. До майского концерта можно было приходить только за зарплатой.

Жену уронили

С Ирой произошел довольно неприятный случай. В спектакле была сцена в гареме, в которой Ира с ее партнером танцевала сольный танец. Постоянный партнер заболел, и по-быстрому ввели другого танцора. Им был Владимир Бероев Бек-Султанович - отличный парень, четыре года проучившийся с Ирой на одном курсе в училище, сейчас он вместе с ней работал в театре. Папа его, какой-то знатный осетин, покинул его и его украинскую маму, когда Вове было два года, оставив в наследство звучную фамилию.

Партнершу следовало пронести на поднятой руке через всю сцену. Постоянный партнер, парнишка крепенький, с этим заданием справлялся. Вова был чуть помельче и, видимо, слабее физически. Ира должна была сесть за сценой на его руку. Зазвучала музыка, и Владимир, красиво выставив в сторону левую руку, на правой понес ее. Ровно посередине сцены, его рука с сидящей на ней Ирой пошла назад. Удержать ее он уже не смог... и она с высоты его руки падает и ударяется головой об пол! Спектакль остановили, занавес закрыли. "Скорая" отвезла Иру домой, врач дал ей анальгин. Ей повезло - она ничего не сломала и не вывихнула. Немного болела голова.

Домой пришел часов в одиннадцать. Ира сидела на кровати. Рядом - Наташа Миносян и Владимир Бероев Бек-Султанович. Они рассказали мне о том, что произошло, посидели еще немного и ушли. Присел к жене на кровать, нежно обнял и поцеловал в макушку. Но притом заметил, что ее глаза как-то взволнованно бегают по сторонам. Уложив Иру на подушку, я пошел к умывальнику и, не успев взять зубную щетку, услышал ее крик:

– Эдик! Иди быстрей сюда! Он на меня смотрит!

Заскочил в комнату. Ира, поджав ноги, сидит на кровати и глазами полными ужаса смотрит в сторону печи. Наша высокая, почти до потолка, шоколадного цвета кафельная печь молча стояла и никого на ней не было.