Дневник лабуха длиною в жизнь

– Не откажет, - отозвался я эхом, поглаживая собачку.

– Не откажет!
– твердо заверил меня Руслан.

Принес собачку домой, нарек Мишкой. Лана долго не сопротивлялась. Песик стал жить с нами, но у меня появилась одна существенная проблема - собачку-то по утрам надо выводить. Поздно возвращаясь с работы, раньше одиннадцати не мог открыть глаз. Уболтал Лану вставать немного раньше и перед уходом на работу выводить ее погулять. Иногда она не успевала и в дверях кричала:

– Мугзик, не забудь вывести Мишку!

Я продолжал спать. Бедный Мишка гадил на пол. Лана убирала.

С друзьями

Сегодня, в свой выходной, я позвонил Лане и сообщил, что проведу вечер с друзьями. Заехал за Робиком, и мы поехали к Срибному.

– О, вы кстати, - встретил он нас, - моя секретарша налепила пельмени, и я все не съем, - и тут же: - Не съем?..

– По-моему, ты себя недооцениваешь, - сказал Робик.

– Или ты понял, что у тебя уже нет выхода, и хотел показаться лучше, чем ты есть, - добавил я.

– Так... закрой рот... и не открывай, пока не будешь засовывать в него пельмень! Умник!
– огрызнулся Марик.

Робик прихватил бутылку коньяка, хозяин дома поставил на стол бутылку водки. Я закрутил мастырку и рассказал им, что у моего брата Лёни родилась славная девчушка Эстер. Выпили за Лёню, Таню и Эстер. Потом выпили за здоровье присутствовавших. Следующий тост был за секретаршу и пельмени.

– Я думаю, - начал Робик, - пора уже выпить за нарождающуюся семью Эдик и Лана!

– Подожди, Миносян... не загоняй!
– запротестовал я.

– Чего так?
– глянул он меня хитроватым взглядом.

– Боюсь, что я уже не очень в этом уверен.

– Да-а...
– протянули в унисон Марик с Робиком и, сделав удивленные лица, выпили еще по одной, без тоста.

– Ведь мужчина так уж устроен, - глубокомысленно проговорил Робик.

– Что ты имеешь в виду?

– Дело все в том, что у мужика вдоль хребта идет длинный нерв, нижний конец которого крепится к тому, что приносит женщинам удовольствие. Противоположный конец прикреплен к маленькому клапану в мозгах. Когда мужчина начинает возбуждаться... то, что приносит женщинам удовольствие, увеличивается в размерах... нерв натягивается, и клапан закрывается. Когда клапан в закрытом состоянии, мозги начинают работать в другом режиме. Мужчина не очень соображает. Как только он удовлетворится, инструмент любви уменьшается, и клапан, соответственно, открывается. Теперь мужик - снова нормальный, и с ним можно поговорить, - выдал Робик.

– Очень интересная концепция, вот что значит талантливый советский инженер, - оживленно проговорил Срибный, разливая по рюмкам.

– Дружище, ответь мне на один вопрос, - обратился ко мне Робик, - хотел ли бы ты прожить всю жизнь с одной женщиной?

– Хотеть и суметь - две большие разницы, - глубокомысленно ответил я, подняв к потолку палец.

– Понял?
– произнес Марик.
– Нечего задавать глупые вопросы, и вообще, разговорились тут, давай забивай!

Не отдам!

Сегодня в "Аппендиците" встретил Сеню Г. Он был гитаристом в одном из танцклубов. Будучи инженером, заведовал отделом в научном институте, где под его началом Наташа составляла сметы на счетной машинке "Феликс". Сеня знал, что она встречалась со мной, также знал, что мы разошлись. Мы стояли за столиком. Сеня пил третью порцию коньяка, я - вторую чашку кофе.

– Ты знаешь, должен сообщить тебе, - заговорил он буднично, - Наташу какой-то фраер все время встречает с работы.

Внутри меня похолодело, я тяжело задышал. Сеня, наблюдая за мной продолжил:

– Молодой такой, краснощекий, кучерявый...

– Да, - выдохнул я наконец, - моя вина... Но что делать? Сам знаешь, как бывает...

Мы вышли на улицу. Машина стояла рядом с кафе.

– Можешь подбросить на работу?

– попросил Сеня.

– Садись.

Высадив его у института, я еще немного посидел в машине. Где-то там, на каком-то этаже, сидит моя... нет, уже не моя Наташа. Я потерял покой. Стал еще больше шмалить, совсем перестал выводить Мишку. На "Мугзик, хочешь поиггаться" отвечал, что устал, не надо. Я вообще как-то сразу перестал ее хотеть.

Бедная Лана не понимала, что происходит. Ждала меня с работы, ласкала - все бесполезно, я не возбуждался. И ведь во всем этом, нет ее вины, корил я себя. Вдруг стало как когда-то с Ирой - ложился и вставал с мыслями о Наташе. Однако между этими ситуациями была и существенная разница. Наташа не была склонна к флирту. Мне больше не приходилось наблюдать, с кем моя женщина заигрывает, на кого положила глаз. С ней я был спокоен! Верность женщины - клад для мужчины!

Туман, в котором я существовал на протяжении более трех месяцев, рассеивался. Два дня подряд я подъезжал к институту к пяти часам, становился поодаль и наблюдал, как моя стройная "косуля" идет к трамвайной остановке. На третий день он пришел ее встречать. Молодой, темноволосый, кучерявый, розовощекий парень. В трамвай не сели, пошли пешком. За руки не держались. Я было поехал медленно за ними, но, не в силах больше смотреть, быстро уехал.

Сегодня Лана с довольной рожицей сообщила сногсшибательную новость о том, что она - беременна. Спросила, рад ли я. Совершенно огорошенный, я ответил, что дети - это хорошо, но сейчас не очень подходящее время.

– Почему?

– Ты же знаешь, Лана, мы собираемся скоро ехать в Америку, и с маленьким ребенком все будет гораздо сложнее.

– Так что же, делать абогт?
– надулась она.

– Боюсь, что у нас нет другого выхода.

Она бросилась на кровать, зарылась головой в подушку. Я казнил себя за то, что допустил это. "С Ланой все равно не смогу жить, не мой она человек, просто красивая баба, и ничего более. Не хочу больше ее красоту. Нужно ли рожать ребенка, заранее зная, что он будет расти без отца? Она должна сделать аборт! Вот что выходит, когда бросаешься, как в омут головой, в любовную авантюру". Последующие дни я не находил себе места. Мало того, что потерял Наташу - Лана против аборта!

Мишку совсем перестала выводить. По утрам меня больше не ждал у кровати столик с завтраком. Не купала.

Операция "Кафе Дружба"

Конец октября. За окном "Аппендицита" - холодный дождь. Вечер. Лабухи работают. У меня выходной. Я пил вторую чашку кофе. "Как быть? Как жить? Что делать?" - три вопроса, преследующие меня с момента женитьбы на Ире. Душевное состояние - меланхолически торчащее. И вдруг... ярким зигзагом блеснула в сером веществе идея! Проглотив остатки кофе, я выскочил в дождь и побежал к телефону-автомату. Боярский был дома. Я попросил его выйти через десять минут - есть разговор. Через десять минут мы уже сидели в моей машине.

– Вова! Я не могу и не хочу жить с Ланой!
– живо выпалил я.

Откинув назад голову, подняв кверху ус и большими глазами уставившись на меня, Боярский вопросительно смотрел.

– Не хочу я ее вместе с ее красотой, у меня на нее больше не стоит! И, - добавил я, - ко всему этому она беременна и не хочет делать аборт!

Он еще больше округлил глаза и поднял второй ус.

– Недавно несколько раз подъезжал к Наташе на работу, чтобы две минуты, издалека, посмотреть на нее, пока она идет к трамваю... Не могу без нее! Она стала встречаться с каким-то парнем и пока еще к нему не привыкла, хочу провернуть одну операцию, - протараторил я на одном дыхании.