Дни мародёров
Шрифт:
— Он не мог… только не Люциус, отец…
— Мог. И сделал это, — отрезал Абраксас. — Тебя это шокирует?
Роксана запустила пальцы в волосы.
— Общество потребовало бы его голову, и Темный Лорд поспешил бы от него избавиться, он ведь не держит при себе тех, кого прямо обвиняют в ношении Метки. Так что смерть Мальсибера ничего бы не решила и твоего брата все равно бы убили.
— А мама? Её связи? Она же приходится кузиной Эйвери, а они с Волан-де-Мортом — одноклассники!
— Твоя мать сбежала из страны, как только узнала про письма.
Роксана осеклась.
— Да. Я понятия не имею, где она может быть. Она нас бросила.
Роксана облизала губы и вдохнула поглубже.
— Всё равно, —
— Я твой отец, — сурово оборвал её Абраксас. — Ты и Люциус — единственное, что имеет для меня значение. Но Люциус знал, на что идет, когда получил Метку, знал о риске и возможных последствиях. Даже если Люциусу удастся сбежать, он не сможет вернуть все, что мы потеряли. Для этого ему не хватает очень многого. Он привык жить на всем готовом и не способен требовать у жизни больше, чем она может ему предложить. Не способен давать отпор тем, кто заведомо сильнее его. Ты — способна. Ты — это я сорок лет назад, я вижу себя в тебе, как в зеркале. Всю свою жизнь я пытался оградить тебя от всего этого, но ты никогда меня не слушала и никогда мне не подчинялась. Теперь я вижу, что это даже к лучшему. Я стар и больше не могу держать удар, Люциусу придется выбирать между фамильной честью и жизнью, и я не сомневаюсь, что он выберет второе, ведь он весь в мать. Нарцисса, как нам объяснили, едва ли сможет снова иметь детей. Мы переживаем ужасные времена, закат нашего рода. Вскоре от Малфоев ничего не останется. Но наше наследие будет жить с тобой.
Он вынул что-то из нагрудного кармана. Пузырек с прозрачной жидкостью сверкнул, поймав блик из печки.
— Ты ведь пришла сюда за этим? — Абраксас положил пузырек на стол, подвинул его поближе к Роксане и сцепил пальцы в замок. — Бери. Это лекарство от чумы, за которым все охотятся. Нам оно ни к чему, но твоя мать — жуткий параноик и в свое время мы запаслись небольшим количеством. Этого хватит, чтобы помочь твоим друзьям.
Роксана не шевелилась и смотрела во все глаза, но не на лекарство, а на печального, седого человека за столом, которого ненавидела и любила всю свою жизнь.
— Я могу как-то исправить все это? — прошептала она. — Скажи, что мне сделать, отец?
— Да. Можешь. Бери и уходи, — сухо сказал Абраксас, поднимаясь на ноги. — Я хочу, чтобы ты ушла из этого дома и больше никогда не возвращалась. Это — мой последний урок. Никогда не оглядывайся. И никогда ни о чем не сожалей. Ты — Малфой. Малфои никогда не были изнеженными деревенскими аристократами и подлипалами, которыми видит нас теперь волшебный мир. Мы — завоеватели. Мы были рождены для власти и могущества. И если у меня не хватило сил сохранить нашу семью и передать её наследие будущим поколениям, то у тебя должно хватить сил начать всё с начала. И вернуть нашей фамилии былую честь, — он обошел стол и замер у двери, сложив руки за спиной. — Я так горжусь тобой, Роксана. Прости, что я не говорил тебе этого раньше. Ты выросла такой сильной. И такой красивой...
Ты переживешь любые трудности, теперь я в этом не сомневаюсь. Единственное, о чем я жалею — так это о том, что у нас не было с тобой возможности узнать друг друга чуть лучше. Мне всегда казалось, что когда-нибудь, когда ты станешь взрослой, мы сможем наверстать все это, и я смогу тебе всё объяснить. Я мечтал отдать тебе всё. А теперь у меня не осталось ничего. Но я уйду в мир иной с чистой совестью, зная, что по крайней мере сохранил тебе жизнь, — с этими словами он повернулся, чтобы уйти и взялся за ручку двери.
И Роксана не выдержала. Зажмурилась, так что слезы побежали по щекам и выкрикнула, хрипло и жалобно:
— Пап!
Абраксас обернулся в дверях.
Роксана безмолвно закачала головой,
глядя на него сквозь дрожащую пелену. Она не знала, как это сказать.— Папа, прости меня, — прошептала она наконец и больше ничего не смогла добавить — рыдания сдавили горло.
Пару мгновений Абраксас просто смотрел на неё и по его лицу невозможно было понять, что он думает и о чем чувствует. Разве что его маленький рот сжался чуть крепче обычного, чтобы скрыть внезапную дрожь слабости. А Роксана стояла рядом с огромным деревянным столом, зареванная и раздавленная, и боролась с желанием броситься и обнять своего отца. Очевидно, его обуревали те же чувства, они ведь и в самом деле… так похожи. Но вместе с этим, между ними лежало столько лет холодности и отчуждения, столько недопонимания и взаимных обид, что через них было не перебраться. Однако же, она ждала… ждала…
Абраксас шевельнулся, на его лицо вернулось прежнее, сухое и жесткое выражение, а потом он поднял руку и коротко взмахнул указательным пальцем:
— Никогда. Ни о чем. Не сожалей.
Сказав это, он ушел, и Роксана осталась в одиночестве.
Прошло полчаса, прежде чем Сириус наконец нашел её.
Роксана сидела на диване в гостиной и курила, как ни в чем ни бывало.
Сириус выругался, широким жестом сорвал с себя мантию и широким шагом направился к Роксане. Было довольно непросто обшарить все комнаты и ни разу не попасться, а она все это время просто сидела здесь?! Да у неё, что, совсем крыша поехала?! Что это за фокусы!
— Твою мать, Малфой, где ты… — начал было Сириус.
Роксана вдруг, ни слова не говоря, затушила сигарету о подошву собственного ботинка, поднялась и обняла Сириуса за пояс.
Сириус растерялся. Мелкая вредина. Всегда знает, как вывести его из равновесия. Он засопел, раздраженно приподняв голову и только потом нехотя уткнулся подбородком в её макушку и положил руку ей на плечи. Роксана тут же зарылась лицом в его свитер.
— Что стряслось? — проворчал он, стараясь удержать остатки гнева, чтобы она не думала, что им так легко манипулировать.
— Я потерялась, — хрипло отозвалась Роксана, крепко обнимая его и немигающим взглядом глядя в темноту. — Сириус, я так потерялась… — она зажмурилась. — Этот дом. Все эти воспоминания, всё это… я… обними меня. Пожалуйста, Сириус, обними меня, — она поджала плечи.
— Ты, что, виделась с братом? — хрипло спросил он, обнимая её.
Повисла небольшая пауза.
— Нет, — ровным голосом отозвалась Роксана. — Просто ты был прав. Мне не надо было сюда возвращаться.
Сириус красноречиво фыркнул, но говорить ничего не стал.
— Слишком рано и слишком поздно одновременно. Почему я тебя не послушала? — она вздохнула и покачала головой, упираясь в Сириуса лбом.
— Ты поступила храбро, — признал он. — Но это уже неважно. Я нашел эльфа, мы открыли сейф и я уверен, уже добыли зелье. Пора отсюда валить.
Он отстранил её от себя. Роксана быстро вытерла глаза.
— Что у тебя с рукой?
Она уставилась на Сириуса, потом на свою руку, перевязанную всё той же салфеткой и поспешно натянула рукав.
— Вазу уронила, — буркнула Роксана, прекрасно видя, что он ей не верит.
Повисла пауза.
— Роксана, ты ничего не хочешь мне рассказать? — натянуто спросил Сириус, сузив свои опасные глаза.
Роксана слегка стушевалась. Сириус был вторым человеком после Абраксаса, которого она временами боялась. Но все же она взяла себя в руки упрямо посмотрела ему в глаза и твердо, но тихо и даже немного игриво ответила:
— Нет.
Он продолжал сверлить её взглядом, и Роксане все более и более становилось не по себе. Ко знает, чем бы все это кончилось, если бы в соседней комнате не заскрипел диван — это эльф наверняка пришел в себя после действия чар. Сириус тут же развернул мантию, и они спрятались. Больше говорить было некогда.