Дочь кучера. Мезальянс

– Беги к себе. Эверт не станет кричать на меня.

Джон как будто прирос к месту. Лира дотронулась до его плеча, ощутив, как же он напряжен в данную минуту.

– На тебя орет, а со мной почти шепчет, – она прикоснулась к его лбу губами. – Не иначе – он боится меня.

Лира развернула его к выходу и подтолкнула вперед.

– Я еще зайду к тебе. За туфлями.

Обувка валялась у входа в тренировочный класс, но она решила не уточнять этот момент. Хорошо бы Джон заметил их и захватил с собой.

– Напиши список всего того, что нужно тебе?

Стоило ему скрыться, как Эверт развернул ее к себе.

– Почему Джон?

– В смысле?!

Его руки сжали ее талию и приподняли над землей. Эверт нес ее, как огромную куклу, через несколько секунд усадив на еще теплый обломок стены. Лира оказалась с ним вровень.

– Почему вы стараетесь очаровать его…

– А не тебя? – закончила за него Лира.

Эверт выудил из кармана связанные чулки, дернул губами, а потом наградил ее мрачным взглядом. Совсем, как утром. Но соглашаться с ней не спешил. Видимо ему трудно было спросить это, и он вполне удовлетворился тем, что она закончила за него.

– Он ведь ребенок.

Это было тем аргументом, о котором Эверт кажется и не подумал.

– Что вы забыли здесь?

– Он хороший мальчик и не заслужил такого отношения от абсолютно всех близких ему людей.

Лира наблюдала за ним: смотрела то на лицо, то на руки, что сначала достали ее чулки, развязали и расправили, а затем принялись скатывать один из них в «бублик».

– Испачкаю.

Вместо ответа к ним пришли ее туфли, остановились рядом и перешнуровались. Сами. Совсем, как в старых мультиках.

– Это ведь новые?

Лира кивнула. Новые туфли тоже жали ей и это было удивительно – потому что в магазине как раз-таки все было в порядке.

– Ноги еще болят от старых.

– С самого детства Джон окружен вниманием, – проговорил Эверт медленно. – В этом его проблема.

Ей кажется, что как раз-таки в нем. Почему его так цепляет ее отношение к мальчику? Почему он не соглашался прийти вместе с ней, а стоило ей уйти из дому, как тут же примчался сюда?

– А ты?

Эверт медлил с одним ответом, но не церемонился с другим.

– Подними юбки.

Мужчина не просил – он требовал. Его тон понравился ей. Лира приподняла ткань, позволив выглянуть кончикам пальцев. Это было насмешкой и кокетством, но ему хватило и этого.

– Ты не был окружен вниманием?

– Был.

Он принялся облачать ее ногу в ткань. Эверт Дельвиг не видел ее ног, но он трогал их, едва касаясь, но это было так… Так… Волнительно. Мурашки начали плясать румбу прямо на голове.

– Но вместо того, чтобы убивать кого-то и сорить опасными заклинаниями, я заботился о своей семье.

– Что случилось с твоими родителями?

– Они погибли, спасая город и нас. Мне было примерно столько же.

Лира кивнула. Дельные мысли не хотели задерживаться в сознании, сбиваемые его поглаживающими прикосновениями.

– Поэтому теперь он должен быть один?

Со вторым чулком он справился быстрее чем с первым. Можно было быть недовольной и сокрушаться этому обстоятельству, но Лира думала о его горячих руках на своем бедре. Он не спешил убирать их, словно позабыв, где они находятся сейчас, смотрел прямо в глаза словно ничего и не происходило между ними.

– Чтобы стать похожим на тебя?

– Звучит, как приговор, – заметил он шутливо. – Какой я?

Настал черед Лиры приподнимать брови и смотреть на него, не скрывая изумления. Он не знает этого или напрашивается на похвалу и комплименты?

– Собранный. Сдержанный. Безукоризненный.

– Мы об одном человеке говорим? – очень серьезно осведомился он, убрав руки из-под ее юбки. – Серьезно?!

Он подразнил ее, но Лира едва ли заметила это, кажется, что в эту секунду она выдохнула – с облегчением и разочарованием одновременно.

– Он должен стать идеальным парнем, которого время от времени выводят домашние и покидает выдержка.

– Не самый плохой финал, – заметил мужчина рядом. – Близкие и родные – наши уязвимые места.

Она ругалась. Про себя. На него. Эти его горячие руки не просто согрели, пощекотали и подразнили ее. Они напомнили ей чего у нее не было очень и очень давно – кекса. Горячего, сладкого и крышесносного кекса.

– Поэтому надо поместить его в условия схожие с твоими? – поинтересовалась она не без раздражения, потянувшись и стянув с него шарф с брошью. – Вы разные хоть и очень похожи друг на друга.

Дурацкий аксессуар, что скрывает один из признаков его мужественности. Ей всегда нравилась мужская шея – бритая и покрытая щетиной, вкусно пахнущая парфюмом, табаком и мужчиной.

– Значит ты решила быть лучше меня и Карла.

Она несколько секунд не отвечала ему, сцепившись с ним взглядами.

– Я подумала, что я – часть семьи и могу стать ему другом. Это как плохой и хороший коп.

Ей пришлось объяснить ему. Он понял и ее это порадовало. В ней никогда не рождался преподаватель и ей плохо удавалось быть терпеливой с малообразованными и «тугими» людьми.

– Ты предлагаешь манипулировать им.

Лира покачала головой, расстегивая пару пуговиц на его сорочке. Эта мода – закрыть и стянуть все что можно бесит ее.

– Я хочу, чтобы он чувствовал поддержку семьи и не вырос в черт знает что. Может ты хочешь, чтобы и дальше было так: чтобы он смотрел на тебя со злобой, не ожидая ничего кроме обвинений и недовольства?

Эверт кивнул, посмотрев ей за плечо. Она же рассматривала его и хотела знать, о чем он думает, потому что выделившиеся желваки на его скулах не говорили ни о чем хорошем.

– Эв?

Она дотронулась до его лица, скользнув ладонью по щеке, позабыв об утренних обещаниях своему внутреннему я.

– Не надо готовить его к жизни, если вдруг не станет тебя.

Вертикальная складка между бровями сделала его еще строже. Лира порадовалась что в этой академии нет девушек. Он даже не представляет, насколько привлекателен сейчас.

– Ты ведь не забыл, что у тебя уже есть я? Кто еще будет делать вид по утрам, что меня не существует?

Он вновь приподнял бровь, и Лира каким-то невероятным усилием сдержалась, чтобы не надавить на нее сверху и вернуть обратно. Чему он удивляется?