Долго, счастливо

Удивленно приподнимаю бровь и отрываю взгляд от зелий третьекурсников:

– Что ты сказал?

– Экстремально низкая температура в сто пятьдесят кельвинов и катализатор из экстракта померанца, - повторяю и улыбаюсь еще шире.
– Ну поздравь меня, это же открытие!

Пару минут я осознаю услышанное, после чего в два шага оказываюсь рядом с тобой и бережно беру в руки фиал, начиная рассматривать получившееся у тебя чудо.

– Плотность конденсата равна 0.11112 единицам, погрешность к 100%-му зелью составляет 0.000000001 процента!

– я гордо смотрю на тебя и, осторожно обойдя тебя и твои руки, целую тебя в шею.

Тихо хмыкаю и осторожно ставлю фиал на стол, подальше от края, после чего прижимаю тебя к себе:

– Да, с таким можно и поздравить.

Я висну у тебя на шее и с улыбкой смотрю тебе в глаза, нежно целуя в подбородок:

– Я знал, что ты разделишь мою радость.

– Не зря же мы оба приложили столько сил к твоему обучению.

– Не зря...
– я кладу руки тебе на бедра, весьма интимно прижимаясь.
– А можно еще достоинство другого моего обучения... подтвердить.

Усмехаюсь:

– Для этого придется вернуться домой.

– Ну, камин же рядом...
– я целую тебя в шею и прикрываю глаза.
– Я такой счастливый, Северус...

– Это я вижу, - я подхватываю фиал и направляюсь с тобой к камину.

– Я тебя люблю, - я мурлычу себе под нос любимую песню, даже когда выпадаю из камина уже в нашей гостиной.

– Я знаю. Поставь свое открытие в безопасное место и приходи ко мне.

Я уношусь в лабораторию, чтобы поместить фиал в идеальный вакуумный сосуд, который, к слову, ты заказывал для своих открытий в безумно дорогой лаборатории по изготовлению оборудования. Думаю, сегодня можно. Убеждаюсь, что все действительно безопасно, и бегу так же быстро обратно в спальню, где прыгаю на кровать и до безобразия счастливо смотрю на тебя.

Я с усмешкой притягиваю тебя к себе и целую в макушку:

– Ты молодец сегодня.

Я нежусь у тебя в объятиях и мурлычу опять, обнимая тебя за пояс и потираясь щекой о твою грудь.

Поглаживаю непослушные, но мягкие вихры:

– Ребенок...

– Твой?
– интересуюсь уже даже не для проформы, а просто так. Я и так знаю, что я тебе принадлежу, что я всегда хочу быть с тобой, и что благодаря тебе... ой, как приятно-то - я совершил открытие.

Хмыкаю:

– Да мой, мой. Все равно никуда от тебя отвязаться не получится.

– А тебе что, так хочется?
– целую тебя в грудь, облизываю сосок и начинаю его легонько посасывать.

Прикрываю глаза:

– Бывают моменты.

Поглаживаю тебя по гладкой, тонкой коже и целую в живот:

– Но сегодня ведь нет?

– Когда явился - да, сейчас - нет.

– Хорошо, - улыбаюсь и прикрываю глаза.
– Мне хорошо...

– Догадываюсь, - я расслабленно поглаживаю тебя по волосам, постепенно начиная переходить на спину.

Я целую тебя еще раз в живот, ласкаю языком пупок и скольжу ниже, зная, что сейчас с твоей стороны поступит возражение, но оно будет очень, очень слабым. Еще бы, ты же меня научил это делать мастерски. И лучше не вспоминать, как учил...

Тихо морщусь и пытаюсь тебя притормозить, впрочем, не слишком старательно:

– Нетерпеливое создание...

А я целую нежную кожу на твоем бедре и прикрываю глаза, начиная ласкать тебя так нежно, как только могу, чтобы показать всю свою любовь.

Остается лишь опустить ладонь тебе на затылок и оставить все как есть - тебя все равно не остановишь.

Скажи мне кто до последней Битвы, что когда-нибудь я буду в эйфории во время минета Северусу Снейпу - я бы не раздумывая дал Дракошке в зубы, потому что только он способен был на такие пошлые шутки. А сейчас я действительно с упоением доставляю тебе удовольствие, даже жалея, что ты вряд ли ощущаешь такой же восторг, как и я.

Ты вообще менее эмоционален, но ведь для этого я и ребенок, чтобы наслаждаться каждым моментом своей жизни. Чтобы любить тебя больше этой самой жизни.

Глава 22.

Ну не ревновать же тебя к фиалам.

Я волнуюсь. У меня слегка вспотели ладони, и я постоянно промокаю их носовым платком - твоим, к слову, - чтобы только не выронить свою драгоценную колбу из рук. Под мышкой другой руки я держу свои выкладки в папке, за которую ты меня все время ругаешь. Я знаю, что свитки удобнее, но мне легче, когда все рассортировано в папке. Мой заскок, да...

Но ведь сегодня мой первый раз самостоятельного выступления на конференции. Я шел к этому долгих шесть лет интенсивных, непрерывных занятий Зельями на самых высоких возможных уровнях - под твоим руководством. И вот, наконец, я добился чего-то и могу показать тебе, что я не всегда буду сидеть дома и готовить ужины. Ведь тебе это нравится во мне, правда - то, что я парень?

– Перестань так волноваться, - я который раз торможу тебя и поправляю мантию.

Я растерянно смотрю на тебя и перевожу взгляд на колбу:

– Сто... сто... сколько кельвинов?..
– у меня начинается паника, потому что я в очередной раз забыл температуру, при которой получил это треклятое зелье. Да пропади оно все пропадом, я лучше буду готовить тебе ужины, выгуливать Радона и ждать по ночам тебя в постели... а не сидеть рядом в лаборатории, занимаясь расчетами.

– Сто пятьдесят. И ты это помнишь, - со вздохом прижимаю тебя к себе.
– Ты все знаешь.

Я поднимаю на тебя взгляд, и у меня щемит сердце. С тех пор, как я начал показывать хоть какие-то успехи, наши отношения... не то чтобы изменились, но я начал ощущать, что уважать друг друга мы стали взаимно. Раньше я был для тебя ребенком и слегка раздражающим подопечным, а теперь мы почти сравнялись. Конечно, я все еще люблю вот так утыкаться носом тебе в плечо и мерно вдыхать твой запах, но, тем не менее - я вырос и, как ни странно, стал более мужественным. Мне внезапно становится очень важно узнать твое мнение по этому поводу, хотя до моего выступления и остается несколько минут. Мне плевать.