Домби и сын

Но теперь онъ не имлъ нужды въ братьяхъ и сестрахъ. Рука смерти висла надъ нимъ. Она вычеркнула его изъ списка живыхъ созданій, и онь стоитъ на краю могилы.

Онъ заплатилъ деньги за поздку въ то село, о которомъ думалъ, и до прізда машины гулялъ покамстъ одинъ около рельсовъ, углубляясь по долин и переходя чрезъ темный мостъ, какъ вдрутъ при поворот назадъ, недалеко отъ гостиницы онъ увидлъ того самаго человка, отъ котораго бжалъ. М-ръ Домби выходилъ изъ двери, черезъ которую только что онь вышелъ самъ. И глаза ихъ встртились.

Въ сильномъ изумленіи онъ пошатнулся и отпрянулъ на дорогу. Спутываясь больше и больше, онъ отступилъ назадъ нсколько шаговъ, чтобы оградить себя большимъ пространствомъ, и смотрлъ во вс глаза на своего преслдователя, насилу переводя ускоренное дыханіе.

Онъ услышалъ свистокъ, другой, третій, увидлъ, что на лиц его врага чувство злобной мести смнилось какимъ-то болзненнымъ страхомъ, почувствовалъ дрожь земли, узналъ, въ чемъ дло, испустилъ пронзительный крикъ, наткнулся на багровые глаза, потускнвшіе отъ солнечнаго свта, — и огненный гигантъ сбилъ его съ ногъ, растиснулъ, засадилъ въ зазубренную мельницу, разорвалъ его члены, обдалъ кипяткомъ, исковеркалъ, измололъ и съ презрніемъ выбросилъ на воздухъ изуродованныя кости.

Оправившись отъ изумленія, близкаго къ обмороку, путешественникъ, узнанный такимъ образомъ, увидлъ, какъ четверо убирали съ дороги что-то тяжелое и мертвенное, какъ они положили на доску этотъ грузъ, и какъ другіе люди отгоняли собакъ, которыя что-то обнюхивали на дорог и лизали какую-то кровь, подернутую пепломъ.

Глава LVI Радость за радостью и досада Лапчатаго Гуся

Мичманъ въ большой сует. М-ръ Тутсъ и Сусанна, наконецъ, пріхали. Сусанна безъ памяти побжала на верхъ; м-ръ Тутсъ и Лапчатый Гусь вошли въ гостиную.

— О, голубушка моя, миссъ Флой! — кричала Сусанна Нипперъ, вбгая въ комнату Флоренеы. — Дойти до такихъ напастей въ собственномъ дом и жить одной безъ всякой прислуги, горлинка вы моя, сиротинка безпріютная! Ну теперь, миссъ Флой, не отойти мн прочь ни за какія блага въ свт: я не то чтобы какой-нибудь мокрый мохъ или мягкій воскъ, но вдь мое сердце и не камень, не кремень, съ вашего позволенія!

Выстрливъ этими словами залпомъ и безъ малйшихъ знаковъ препинанія, миссъ Нипперъ стояла на колняхъ передъ Флоренсой и теребила ее на вс стороны своими крпкими объятіями.

— Ангельчикъ мой! — кричала Сусанна. — Я знаю все, что было, и знаю все, что будетъ, и мн душно, миссъ Флой!

— Сусанна! милая, добрая Сусанна!

— Благослови ее Богъ! Я была ея маленькою нянькой, когда она была ребенкомъ, и вотъ выходитъ она замужъ! Правда ли это, горлинка вы моя, красавица моя, правда ли? — восклицала Сусанна, задыхаясь отъ усталости и восторга, отъ гордости и печали, и еще Богъ знаетъ отъ какихъ противоположныхъ чувствъ.

— Кто вамъ это сказалъ? — спросила Флоренса.

— Силы небесныя, да это невинное созданье, м-ръ Тутсъ! — отвчала Сусанна. — Я знаю, что онъ говоритъ сущую правду, и убждена въ ней, какъ нельзя больше. Это самый преданный и невинный ребенокъ, какого съ огнемъ не найти среди благо дня. И будто горлинка моя, миссъ Флой, на самомъ дл выходитъ замужъ? О, правда ли это, правда ли?…

Сусанна цловала милую двушку, ласкала ее, клала свою руку на ея плечо, плакала, смялась, рыдала, и эти смшанныя чувства радости, состраданія, удовольствія, нжности, покровительства и сожалнія, съ какими она постоянно возвращалась къ своему предмету, были въ своемъ род столь женственны и вмст прекрасны, что не много подобныхъ явленій можно встртить на бломъ свт.

— Перестаньте, моя милая! — сказала, наконецъ, кроткимъ голосомъ Флоренса. — Вамъ надобно отдохнуть, успокоиться, Сусанна.

Миссъ Нипперъ услась y ногъ Флоренсы вмст съ Діогеномъ, который въ изъявленіе искренней дружбы уже давно вилялъ хвостомъ и лизалъ ея лицо. Поглаживая одной рукою Діогена и приставляя другую къ своимъ глазамъ, она призналась, что теперь гораздо спокойне, и въ доказательство принялась рыдать и смяться громче прежняго.

— Я… я… право, душечка моя, миссъ Флой, я въ жизнь не видала такого созданія, какъ этотъ Тутсъ. Да и не увижу никогда, никогда.

— Онъ очень добръ, — сказала Флоренса.

— И очень смшенъ, — прибавила Сусанна. — Послушали бы вы, какъ онъ изъяснялся со мной въ карет, между тмъ какъ этотъ бшеный Гусь сидлъ на козлахъ.

— Насчетъ чего, Сусанна? — робко спросила Флоренса.

— Да насчетъ лейтенанта Вальтера, капитана Гильса, насчетъ васъ, миссъ Флой, и безмолвной могилы, — сказала Сусанна.

— Безмолвной могилы? — повторила Флоренса.

— Онъ говоритъ, — продолжала Сусанна, разражаясь бурнымъ истерическимъ смхомъ, — говоритъ, что непремнно и безъ малйшаго замедленія сойдетъ въ могилу, благословляя вашу судьбу и желая всевозможныхъ благъ лейтенанту Вальтеру. Тутъ однако нечего тревожиться, милая моя миссъ Флой: онъ слишкомъ счастливъ чужимъ счастьемъ и будетъ жить на славу. М-ръ Тутсъ — не Соломонъ — этого о немъ нельзя сказать, онъ и не будетъ Соломономъ, но въ томъ могу поручиться, что еще никто не видалъ на свт такого честнаго, великодушнаго, безкорыстнаго добряка.

Сдлавъ эту энергичную декларацію, миссъ Нипперъ продолжала хохотать до упаду и едва собралась съ силами извстить, что м-ръ Тутсъ дожидается внизу, въ сладкой надежд вознаградить себя лицезрніемъ Флоренсы за усердные труды, поднятые въ послднюю экспедицію.

Флоренса поручила сказать, что она надется имть удовольствіе благодарить лично м-ра Тутса, и Сусанна, спустившись внизъ, немедленно привела этого молодого джентльмена, наружность котораго все еще была въ ужасномъ безпорядк и обличала сильное внутреннее волненіе.

— Миссъ Домби, — началъ м-ръ Тутсъ, — быть представленнымъ опять… я нахожусь… имя позволеніе… относительно вашего здоровья… то есть, я ршительно не знаю, что я говорю; но это ничего, миссъ Домби, ей Богу, ничего!

Флоренса съ улыбкой подала ему об руки, и на ея лиц заискрилась самая граціозная благодарность.

— Вы такъ много для меня сдлали, добрый м-ръ Тутсъ, что y меня недостаетъ словъ для выраженія вамъ своей глубокой признательности.

— Если бы вы, миссъ Домби, — сказалъ м-ръ Тутсъ какимъ-то благоговйнымъ голосомъ, — могли какъ-нибудь, при своемъ ангельскомъ характер, или, по крайней мр, захотли проклясть меня, будьте уврены, отъ вашихъ проклятій было бы мн не легче, чмъ отъ этихъ незаслуженныхь выраженій благодарности и небесной доброты. Ваши слова дйствуютъ на меня… такъ сказать… но это собственно ничего, и не въ этомъ рчь.

На это, разумется, трудно было пріискать приличньгй отвтъ, и Флоренса ограничилась лишь тмъ, что поблагодарила его опять.

— Я бы желалъ, миссъ Домби, воспользоваться этимъ случаемъ, чтобы войти въ нкоторыя объясненія, разумется, если вы позволите.

— Сдлайте милость.

— Мн слдовало имть удовольствіе привести къ вамъ Сусанну гораздо раньше; но, во-первыхъ, мы не знали имени родственника, къ которому она ухала, a во-вторыхъ, оказалось, что она оставила домъ этого родственника и переселилась куда-то въ другое мсто. То есть, я вамъ скажу, если бы не Лапчатый Гусь, который уменъ, какъ нельзя боле, то я бы никакъ не добился толку относительно мста жительства миссъ Нипперъ.