Домби и сын

Сэръ Барнетъ имлъ также страсть знакомить людей другъ съ другомъ, и это онъ длалъ безкорыстно, безъ всякихъ дальнйшихъ видовъ, единственно изъ благородной любви къ предмету. Если къ его прву благодтельная судьба посылала какого-нибудь новичка или, если подъ снь его мирной виллы попадался зазжій, сэръ Барнетъ Скеттльзъ на другой же день по его прибытіи обыкновенно предлагалъ вопросы, врод слдующихъ: — "Ну, государь мой, съ кмъ хотите вы здсь познакомиться? Кого вамъ угодно видть? Не станете ли вы описывать ваше путешествіе? Или, быть можетъ, вы занимаетесь драматическимъ искусствомъ? Не нуженъ ли вамъ сюжетъ для картины? для статуи? во всякомъ случа вы должны знать и видть людей. Съ кмъ же я долженъ васъ познакомить?" — Случалось, путешественникъ называлъ особу, съ которой Барнетъ знакомъ былъ столько же, какъ съ китайскимъ императоромъ; но это его не останавливало, и его прво, не задумавшись, отвчалъ, что упомянутая особа его искренній другъ и пріятель. Затмъ онъ отправлялся къ неизвстной особ, оставлялъ карточку и писалъ на скорую руку записку: — "Сэръ, блистательное положеніе, которое вы занимаете въ обществ, позволяетъ мн обратиться къ Вамъ съ просьбой: любознательный путешественникъ, остановившійся въ моемъ дом, хотлъ бы повидаться съ Вами (леди Скеттльзъ ия принимаемъ въ немъ большое участіе); такой геній, какъ вы, конечно не оскорбится нарушеніемъ мелкихъ приличій — позволяемъ себ думать, вы удостоите насъ высокой чести сдлать визитъ" — и прочая, и прочая, Такъ или иначе, знакомство устраивалось, и опытный охотникъ разомъ ловилъ двухъ зайцевъ.

Вооруженный античной табакеркой и неизбжнымъ знаменемъ, сэръ Барнетъ Скеттльзъ обратился съ своимъ обыкновеннымъ вопросомъ къ Флоренс въ первое утро посл ея прибытія на великолпную виллу. Флоренса думала въ эту минуту о бдномъ Вальтер, и сердце ея болзненно сжалось при такомъ вопрос; однако жъ, она поблагодарила сэра Барнета и отвчала, что никого предпочтительно не желаетъ видть. Но сэръ Барнетъ Скеттльзъ не отставалъ.

— Хорошо ли вы помните, милая миссъ Домби, — сказалъ онъ, — что почтенный вашъ родитель — поклонитесь ему отъ меня и леди Скеттльзъ, когда станете писать — ни съ кмъ не желаетъ васъ познакомить?

Бдная двушка затрепетала всмъ тломъ и едва могла пролепетать отрицательный отвтъ.

Молодой Скеттльзъ гостилъ теперь дома, отпущенный на каникулы изъ докторской теплицы. Онъ терплъ невыносимую муку отъ своего высочайшаго галстука и отъ докучливой маменьки, которая непремнно хотла, чтобы онъ безпрестанно любезничалъ съ Флоренсой. Его мученія увеличились еще больше отъ общества д-ра Блимбера и м-съ Блимберъ, которые тоже были приглашены подъ мирную кровлю его гостепріимныхъ родителей. Выведенный изъ терпнія, молодой Барнетъ всю эту компанію посылалъ къ чорту и даже говорилъ, что охотне прожилъ бы каникулы на каторг.

— Не желаете-ли вы, д-ръ Блимберъ, познакомиться съ кмъ-нибудь черезъ мое посредство? — спросилъ сэръ Барнетъ, обратившись къ этому джентльмену.

— Вы очень добры, сэръ Барнетъ, — отвчалъ д-ръ Блимберъ, — покорно васъ благодарю. Здсь покамстъ я никого не имю въ виду. Я слдую Теренцію и думаю вмст съ нимъ, что вс люди имютъ одинаковое право на мою любознательность. Впрочемъ, каждый отецъ, имющій сына, особенно интересуетъ меня.

— Не желаете-ли вы, м-съ Блимберъ, быть представленной какой-нибудь особ?

— О, если бы вы, сэръ Барнетъ, могли представиь меня Цицерону, въ его очаровательномъ тускуланум, я бы покорнйше стала просить васъ о такой милости! — отвчала м-съ Блимберъ съ пріятнйшей улыбкой и повертывая во вс стороны свою шляпу небеснаго цвта. — Общество ваше и любезной леди Скеттльзъ длаетъ для меня излишнимъ всякое другое знакомство. Къ тому же я и мой мужъ имемъ удовольствіе видть каждый день милаго вашего сына.

При этомъ молодой Барнетъ вздернулъ носъ, и лицо его, обращенное на обожательницу Цицерона, приняло самое сердитое выраженіе.

Сэръ Барнетъ Скеттльзъ принужденъ былъ ограничиться небольшимъ обществомъ къ великой радости Флоренсы, принявшейся изучать это общество съ тою завтною цлью, которая такъ глубоко запала въ ея душу.

Въ дом гостило нсколько дтей. Вс они были такъ же свободны и счастливы съ своими отцами и матерями, какъ розовыя малютки напротивъ лондонскаго дома м-ра Домби. Ничто ихъ не стсняло и они открыто выражали свои чувства. Флоренса старалась изучить ихъ секретъ, старалась угадать, чего недоставало въ ней самой, чтобы сдлаться столь же привлекательной, какъ эти маленькія дти. Она надялась теперь, открывъ ихъ тайну, научиться, какъ должно обнаруживать свою любовь отцу.

Долго Флоренса наблюдала этихъ дтей. Не разъ, въ раннія утра, когда солнце только-что вставало, и въ дом еще никто не пробуждался, бдная двушка уединенно гуляла по берегу рки и заглядывала въ окна спаленъ, гд покоились маленькія дти. Флоренса думала о нихъ съ любовью и наслажденіемъ, но въ то же время чувствовала, что здсь, среди этой розовой группы, она еще уединенне, чмъ въ опустломъ дом своего отца. При всемъ томъ она продолжала жить среди этой группы и съ терпніемъ изучала трудное искусство возбуждать любовь въ родительскомъ сердц.

Въ чемъ же, наконецъ, состоитъ это искусство и гд его начало? Были здсь дочери, уже владвшія сердцами своихъ отцовъ. Он не встрчали ни холоднаго взора, ни нахмуренныхъ бровей, и даже не подозрвали, что отецъ можетъ отвергать свое дитя. Когда солнце бросало яркіе лучи съ высокаго горизонта, и роса высыхала на цвтахъ, окна спаленъ постепенно открывались, и прекрасные беззаботные ребята съ веселымъ крикомъ выбгали на зеленый лугъ для утренней прогулки. Чему же могла Флоренса научиться отъ этихъ дтей? Не поздно ли взялась она за дло? Каждый мальчикъ и каждая двочка безбоязненно подбгали къ отцу, ловили готовый поцлуй и обвивались вокругъ шеи, уже протянутой для дтской ласки. Нельзя же ей съ самаго начала сдлаться столь смлой въ обхожденіи съ своимъ отцомъ. О, неужели должна исчезнуть всякая надежда! Неужели слдствіемъ неутомимыхъ занятій будетъ окончательное убжденіе, что для нея не существуетъ дороги къ родительскому сердцу?

Даже та старуха, что ограбила ее въ дтств — Флоренса хорошо помнила вс подробности этого приключенія — съ любовью говорила о своей дочери, и мысль о разлук съ нею вырвала изъ ея груди страшный и болзненный крикъ отчаянія. Но мать, вроятно, не то, что отецъ: Флоренса тоже со всею нжностью была любима своею матерью. "А, впрочемъ, какъ знать? — съ трепетомъ и слезами думала несчастная двушка, живо представляя огромную пустоту между ею и отцемъ, — если бы мать была жива, вроятно, и она точно такъ же, какъ отецъ, стала бы меня ненавидть, потому что должна же быть во мн какая-нибудь отталкивающая сила, развивающаяся отъ самой колыбели и достигшая съ теченіемъ времени огромныхъ размровъ." — Она знала, что такая мысль, неправдоподобная сама по себ и не основанная ни на чемъ, была вмст съ тмъ оскорбительна для памяти покойной матери; но такъ велико было ея усиліе оправдать отца и найти въ себ какой-нибудь недостатокъ, что она готова была выдумывать самыя химерическія предположенія.

Вскор посл нея пріхала на дачу къ Скеттльзамъ прекрасная двочка, двумя или тремя годами моложе Флоренсы. Она была сиротка, безъ матери и отца. Тетка ея, старая сдоволосая леди, полюбила Флоренсу — ее вс любили — съ перваго взгляда и каждый вечеръ садилась подл нея съ материнскимъ участіемъ, когда молодая двушка пла или играла на фортепьян. Однажды, въ жаркое утро, черезъ два только дня посл прізда этихъ гостей, Флоренса сидла въ садовой бесдк, любуясь черезъ кусты на группу дтей, которыя рзвились на ближайшемъ лугу. Недалеко отъ нея, по уединенной алле, гуляли тетка и племянница, разговаривая вполголоса, но такъ, что Флоренса могла слышать каждое слово. Разговоръ шелъ о ней.

— Разв Флоренса такая же сиротка, какъ я? — спросила двочка.

— Нтъ, моя милая. У ней нтъ матери, но отецъ ея живъ.

— Такъ она теперь носитъ трауръ по своей бдной матери? — съ живостью спросила племянница.

— Нтъ, по своемъ брат.

— Есть y ней еще братъ или сестра?

— Нтъ.

— Бдненькая, какъ мн ее жаль! — воскликнула двочка.

Послдовало молчаніе. Тетка и племянница остановились посмотрть на какую-то лодку. Флоренса, какъ только произнесли ея имя, набрала цвтовъ и хотла идти къ нимъ на встрчу; но когда он перестали говорить, она опять сла на свое мсто и принялась длать букетъ. Вскор, однако-жъ, разговоръ возобновился.