Домби и сын

М-ръ Тутсъ, вырвавшись изъ теплицы д-ра Блимбера, принялся съ великимъ тщаніемъ изучать трудную науку жизни и уже вступилъ во владніе значительною частью земныхъ благъ, которыхъ, какъ говаривалъ онъ м-ру Фидеру въ послдній семестръ, не могли оттягать y него безсовстные опекуны. Пылая благороднымъ рвеніемъ отличиться на блистательномъ поприщ, м-ръ Тутсъ великолпно омеблировалъ длинную анфиладу комнатъ, устроилъ въ кабинет фантастическій диванъ и развсилъ въ другой комнат портреты знаменитыхъ коней, выигравшихъ скаковые призы. Въ этомъ очаровательномъ жилищ Тутсъ посвятилъ себя изученію разныхъ искусствъ, украшающихъ и облагораживающихъ человческую жизнь. Его главнымъ наставникомъ и просвтителемъ сдлался очень интересный джентльменъ, извстный въ трактир "Чернаго Ворона" подъ именемъ "Лапчатаго Гуся". Этотъ искусный боксеръ, носившій въ жаркую погоду косматый блый сюртукъ, колотилъ м-ра Тутса по голов три раза въ недлю, получая за каждый визитъ десять шиллинговъ и шесть пенсовъ.

Лапчатый Гусь, сей Аполлонъ въ пантеон м-ра Тутса, отрекомендовалъ ему трактирнаго маркера для уроковъ на биліард, лейбъ-гвардейца для уроковъ фехтованія, берейтора для верховой зды, корнвалійскаго джентльмена для гимнастическихъ упражненій, и еще двухъ пріятелей, знакомыхъ съ общимъ ходомъ изящныхъ искусствъ. Подъ ихъ главнымъ надзоромъ эстетическія наклонности м-ра Тутса въ короткое время достигли высокой степени совершенства.

При всемъ томъ новая жизнь, полная дятельности, не совсмъ удовлетворяла м-ра Тутса, и онъ, несмотря на всегдашнее присутствіе джентльменовъ, чувствовалъ какую-то пустоту въ своихъ блестящихъ апартаментахъ. По временамъ находила на него хандра, которую не могъ разогнать и Лапчатый Гусь. Въ минуты душевной невзгоды м-ръ Тутсъ, по обыкновенію, направлялъ шаги къ дому м-ра Домби и оставлялъ визитныя карточки. Такія прогулки онъ предпочиталъ даже упражненіямъ въ изящныхъ искусствахъ. Великолпно одтый и блистательно причесанный м-ръ Тутсъ въ урочные часы являлся передъ дверями пріемной залы въ дом м-ра Домби.

— Добраго утра, почтеннйшій! — говорилъ онъ выходившему слуг. — Для м-ра Домби. — Здсь вручалась одна карточка. — Для миссъ Домби. — Слуга принималъ другую.

Потомъ м-ръ Тутсъ показывалъ видъ, что уходитъ, но лакей уже зналъ, что не уйдетъ.

— Да, кстати, — говорилъ м-ръ Тутсъ, какъ будто внезапная мысль озаряла его, — молодая женщина дома?

— Кажется дома, a впрочемъ не знаю, — по обыкновенію отвчалъ слуга и тутъ же звонилъ въ колокольчикъ, проведенный въ одну изъ верхнихъ комнатъ. Являлась миссъ Нипперъ, a лакей уходилъ.

— Здравствуйте. Какъ ваше здоровье? — говорилъ м-ръ Тутсъ, ухмыляясь и красня.

— Очень хорошо, — отвчала Сусанна, — покорно благодарю.

— A что Діогенъ? — спрашивалъ потомъ м-ръ Тутсъ.

— Ничего, славный песъ. Миссъ Флоренса любитъ его все больше и больше.

Здсь м-ръ Тутсъ принимался хохотать и ждалъ еще какихъ-то извстій отъ Сусанны.

— Миссъ Флоренса здорова, — прибавляла Сусанна.

— О, это ничего, благодарю васъ, — неизмнно отвчалъ м-ръ Тутсъ и вслдъ за тмъ, расшаркиваясь, уходилъ.

Ясно, въ душ м-ра Тутса таилась мысль извстнаго рода, и онъ дошелъ окольными путями до вопроса, нельзя ли овладть рукою Флоренсы. Тогда, нтъ сомннія, онъ былъ бы счастливйшимъ изъ смертныхъ. Эта мысль уже ни на минуту не выходила изъ его головы. Сердце м-ра Тутса получило глубокую рану, и онъ былъ влюбленъ до неистовства. Однажды Тутсъ сдлалъ отчаягшое покушеніе написать Флоренс акростихъ и всю ночь просидлъ для этой цли за письменнымъ столомъ, кусая ногти и взъерошивая волосы для возбужденія поэтическаго вдохновенія; но… увы! римы никакъ ему не давались, и посл неимоврныхъ усилій онъ могъ только написать:

Фортуной злою удрученный, Люблю…

Дальше ничего не придумалъ м-ръ Тутсъ, и оставленныя шесть строчекъ остались при заглавныхъ буквахъ.

Видя очень ясно, что визитныя карточки, оставляемыя ежедневно, не подвигаютъ дла впередъ, м-ръ Тутсъ долго размышлялъ о боле надежныхъ средствахъ обратить на себя вниманіе миссъ Домби и убдился, наконецъ, въ неизбжной необходимости пріобрсти напередъ благосклонность миссъ Сусанны, которая, нтъ сомннія, можетъ успшно содйствовать его планамъ. Какъ же взяться за это дло?

Не совсмъ полагаясь на собственную опытность, м-ръ Тутсъ ршился стороной прибгнуть къ совту Лапчатаго Гуся и, заговоривъ съ нимъ о разныхъ разностяхъ, мимоходомъ намекнулъ, что одинъ пріятель изъ Іоркшира писалъ къ нему, м-ру Тутсу, о своемъ затруднительномъ положеніи въ такой-то вотъ любовной исторіи. Лапчатый Гусь отвчалъ, что, по его мннію, на этотъ счетъ: "Бери грудью, тереби, ломи, приступай, и дло въ шляп". Этотъ аллегорическій совтъ м-ръ Тутсъ растолковалъ такимъ образомъ, что ему на другой же день надо непремнно поцловать миссъ Нипперъ.

Съ этою благою цлью м-ръ Тутсъ, облекшись на другой день во всеоружіе Борджесъ и компаніи, отправился къ дому м-ра Домби. Но мужество постепенно оставляло его по мр приближенія къ мсту дйствія, такъ что, подойдя къ воротамъ въ три часа, онъ ршился войти не прежде, какъ въ шесть.

Все шло обыкновеннымъ порядкомъ до той минуты, когда Сусанна сказала, что миссъ Домби здорова, и когда м-ръ Тутсъ отвтилъ, что это ничего; но вмсто того, чтобы улетть домой, на подобіе ракеты, какъ бывало прежде, м-ръ Тутсъ, сдлавъ это замчаніе, остановился и оскалилъ зубы.

— Можетъ быть, сэръ, вамъ угодно взойти на верхъ? — сказала Сусанна.

— Да, я думаю.

Но вмсто того, чтобы идти наверхъ, смлый джентльменъ притворилъ дверь и, сдлавъ неуклюжій прыжокъ, обнялъ прелестную дву и влпилъ ей самый звонкій поцлуй.

— Отвяжись, или я теб выцарапаю глаза! — закричала Сусанна.

— Еще разъ! — воскликнулъ м-ръ Тутсъ.

— Отвяжись, говорю теб. И этотъ блаженный туда же! Кто посл этого не станетъ волочиться! Отвяжись!

Сусанна едва удерживалась отъ смха, произнося эти слова, и вовсе не думала сердиться; но Діогенъ, караулившій на лстниц, счелъ это обстоятельство очень важнымъ и, догадываясь по толкотн и шороху ногъ о завязавшейся битв, бросился на выручку хозяйки и въ мгновеніе ока овладлъ ногою дерзкаго непріятеля.

Сусанна, съ визгомъ и смхомъ отворивъ дверь, побжала наверхъ, a храбрый Тутсъ, спотыкаясь, вышелъ на улицу вмст съ Діогеномъ, который никакъ не хотлъ разстаться съ ногою, какъ-будто Борджесъ и компанія были повара, изготовившіе для него праздничный пиръ изъ панталонъ м-ра Тутса. Отбитый непріятелемъ, онъ перевернулся въ пыли и съ новымъ остервенніемъ бросился на лакомое блюдо. М-ръ Каркеръ сдлался нечаяннымъ свидтелемъ всей этой сумятицы, происходившей передъ пышнымъ домомъ м-ра Домби. Онъ сдержалъ коня и наблюдалъ, чмъ кончится любопытная исторія.

Наконецъ, Діогена отозвали домой и заперли дверь. М-ръ Тутсъ прислонился къ ближайшей стн и перевязалъ драгоцннымъ шелковымъ платкомъ изорванную ногу. Каркеръ съ любезной улыбкой подъхалъ къ пораженному непріятелю.

— Прошу извинить, сэръ, — сказалъ Каркеръ, — надюсь, вы не ранены.

— О нтъ, ничего, — отвчалъ Тутсъ, подымая раскраснвшееся лицо. — Покорно благодарю.

— Но если собачьи зубы врзались въ тло…

— Покорно благодарю, сэръ. Все благополучно. Ничего.

— Я имю удовольствіе быть знакомымъ съ м-ромъ Домби, — замтилъ Каркеръ.