Dreamboat 1

– Да говорю же, совершенно простецкий человек, наш, крестьянский, от сохи. Жил с полгода где-то, вот аккурат, как Советская власть пришла - так и поселился у меня. Поначалу каждый день строго к вечеру ночевать возвращался. Это уж потом, как пошел Антоша вверх по служебной лестнице, пропадать начал по несколько суток, а иногда и неделями не приходил. Где ночевал, чем питался - только гадать остается. Но я-то не безграмотная Марфа какая-либо, я все понимаю: трудится человек в поте лица, аки пахарь-земледелец, начальником быть - оно ужас как непросто! Сам себе не принадлежишь, ночь, за полночь - бегут, дергают, не оставь без совета, Антоша. А ему по нраву у меня пришлось, иначе переехал бы ближе к своей ЧК, полгорода почти отмахать надо, пока доберешься. А он съезжать не собирался. Я ж ему и покушать завсегда сготовлю, и постираю, и много еще чего...

– Опишите, что он за человек?

– Мужчина тихий, скромный. Сам по себе, людей сторонился. О жизни своей рассказывал мало, больше любил меня послушать. Сядет, бывало, вечером, щеку ладонью подопрет, молочка парного выпьет и смотрит на меня влюбленными глазами. Я от его взгляда с ума сходила. Говорю, не умолкаю, а о чем сказываю - и сама уж не упомню, а он все сидит, смотрит на меня, слушает. У меня от его взглядов в душе все обмирает, таю я, словно снежная баба по весне: вся растекаюсь, ведро с головы скатывается, и нос-морковка падает, отваливается.

Северианов представил себе картину тающей снежной бабы, улыбнулся, отметив про себя и образность мышления и выпуклость воображаемой картины, вслух никак не откомментировал: Авдотья Терентьевна могла понять все превратно и обидеться, нарушив таким образом начавшийся складываться контакт.

– Совсем про себя не рассказывал? И вы даже не интересовались?

– А мне это без надобности. Блажен тот, кто надолго загадывает, мне бы денек пережить счастливо - и на том спасибочко. Те, кто все время за счастьем гонятся, как правило, его не догоняют.

– Да, наблюдение весьма любопытное, но только, Авдотья Терентьевна все равно не поверю я, что Вы совсем уж ничего не замечали, глаз-то у Вас - алмаз, а то и почище. А?

– Любил Антоша слушать, как я песни пою. Поставим мы самоварчик, он шумит, ровно запевает, тут и я начинаю:

А у нас на селе женихи не водятся,

Вечера коротать за чайком приходиться.

Самовар, самовар, наш красавец писаный.

Залежалый товар, старые да лысые.

Самовар закипит, пузырьки вздымаются.

Пол деревни не спит, девки чувством маются.

Антоша чаек прихлебывает, смотрит на меня так ласково...

История повторялась, начиналась сначала.

– С кем еще, кроме Вас, общался Антон Семенович?

– Человек он замкнутый, малообщительный, разве что по службе, но тут я Вам мало чего сказать могу...

– А что он любил? Кроме самовара и песен?

– Очень любил надеть поутру свежую, отглаженную сорочку, говорил: так часто в рванье ходить доводилось, что от свежей рубашки душа приходит в несказанный восторг.

– Ну, положим, свежеотглаженную сорочку и я с огромным удовольствие одену. Да полагаю, и все остальные. Согласитесь, Авдотья Терентьевна, глупо ходить в грязном и рваном, если можно надеть чистое.

"О чем мы говорим, - подумал Северианов.
– Либо Авдотья Терентьевна непроходимая дура, тупица безмозглая, что совсем непохоже, либо притворяется, причем не прикладывая больших усилий. Либо Житин совсем не так прост, каким показался всем. Что о нем известно? Любит колоть дрова, ухаживать за животными и слушать песни в исполнении Авдотьи Терентьевны? Замечательно!!! Превосходный словесный портрет председателя ЧК... Что еще? Увлекался реквизициями. Проживал от ЧК, места службы, практически, на другом конце города. Человек - невидимка, призрак, без образа, без характера.

– Не говорил, откуда в Новоелизаветинск прибыл?

– Точно не припоминаю, не сказывал, как-то вскользь, между делом оговорился, что деревенский, жена померла, один одинешенек он, скитается по России, вот к нам прибился. Терять ему нечего, пошел в ЧК служить,

– Но по выговору смогли бы Вы определить, Авдотья Терентьевна, откуда он: с Волги или из -под Рязани, а то и вовсе, из Москвы, или, наоборот, с окраины какой-либо?

– Да не разбираюсь я. Выговор, как выговор, ничего примечательного, как у всех.

– Это Вы, любезная Авдотья Терентьевна, совершенно напрасно так считаете! Я, например, сильно "акаю", у меня старомосковское произношение. Знаете, "с Масквы, с пасада, с авашнова ряда". Вы говорите по-другому, более протяжно, плавно, будто бы поете слова. Рязанский говор "якающий": "Внямание, внямание! Пятнадцать часов, сямнадцать минут, тьфу ты, сямнадцать часов пятнадцать минут" или "У нас в Рязани пироги с глазами. Их ядять, они глядять". А в северных районах, в Вологде например, "окают": "дрова", "бочок". Житель Вологды, Вятки или Архангельска всегда правильно напишет слово: "борода", просто потому, что не знает, что можно произнести: "барада".

Авдотья Терентьевна даже дойку прервала, так велико было удивление: глаза широко распахнуты, рот невольно приоткрылся. Корова промычала, недовольная прерванным процессом, даже теленок укоризненно взглянул Северианову в глаза.

– Скажи, пожалуйста, какие удивительные вещи творятся на свете! Никогда об этом не задумывалась! Только Антоша не "акал", не "окал" и не "якал", говорил нормально, как все.

– А по дому он что делал? Кроме колки дров, ношения воды из колодца и дойки коровы? Полы в хате мыл? Согласитесь, это, все-таки, малоподходящие для председателя ЧК занятия.

– Простой человек ничего не гнушается! И полы он мыл, если мне трудно бывало, и за скотиной ходил...

– И паек в дом приносил, - продолжил Северианов.
– И мебель чинил, и огород вскопал. Когда ж время на все находил? Сами же говаривали: по неделям дома не показывался.

– Когда время дозволяло - тогда все и делал! Мужик он рукастый, пол в сенях переложил, печку в бане поправил...

– Когда?
– резко спросил Северианов.
– Когда печку правил?

– Весной, в апреле, в середине.

– Не позже?

– Нет, в апреле.

– Баня - дело замечательное!
– кивнул Северианов.
– Я, например, очень парную уважаю, когда, знаете ли, парок кости потрескивать заставляет. Веник березовый, свеженький, только сорванный, из лесу, да как плеснуть квасом на каменку, чтоб дух хлебный!
– Северианов даже зажмурился от удовольствия, Авдотья Терентьевна тоже мечтательно прикрыла повлажневшие глазки.
– Веником пройтись, сперва только касаясь, потом слегка похлопывая, а потом уж в полную силу хлестать!.. Хороший парильщик, мастер веничком поколдовать - это такая редкость, я имею в виду настоящего умельца, не какую-нибудь замухрышку. Как Антон Семенович в этом плане? Раз печку перебрал - любил, значит, баньку, нет?