Другая жизнь. Назад в СССР-2

Видимо, вожатый знал о моей функции телохранителя, а поэтому всю работу с остальными детьми тянул сам. Хотя большая их часть следила за нашим состязанием, и даже проигнорировала морскую прогулку на катере. Когда я спросил, почему ребята не пошли на морскую прогулку, мне ответил один из них:

— Моря и в Японии много, а вот, как злиться Тиэко Минобэ мы в Японии не увидим!

— Смотри, получишь у меня! — огрызнулась на реплику Тиэко.

— Ну, вот! Разве можно такое пропустить?! — хохотнул тот же парень. — Вздрючь её ещё немного, Мик. Очень хочется увидеть, как она потеряет своё лицо.

— Не дождёшься! — сквозь зубы прошипела моя соперница и буркнула. — Иди, учи хейяны.

Улыбка с лица парня сошла и в его глазах появилась неприкрытая злоба. Он скривился.

— Не больно кичись своим карате, — сказал он. — Как-нибудь ты нам попадёшься без своей охраны.

— Шакалы, — сказала девушка так тихо, что услышал только я. Услышал и понял, хотя и было сказано это по-японски. Понял и это слово, и предыдущие фразы. Уже на третьи сутки я стал замечать, что до меня доходит смысл почти всего, о чём говорят японцы. Мало того, я и сам болтал на их токийском японском, как на родном русском. В пределах разговорника, но и в нём было достаточно фраз. Главное, что я их все помнил…

Ещё в первый вечер я не заметно для себя с английского перешёл на японский, а потом уже было поздно «пить боржоми». Снова возвращаться к английскому? Тиэко это бы насторожило. И я продолжил «практиковаться», как я ей заявил, в японском. С ней всё было в порядке, а вот вожатый и другие представители администрации «Океана», наблюдали за мной с сильнейшим подозрением, но ничего не говорили.

А мы с Тиэко всё больше сближались на почве спорта. Тут ещё нужно признать, что собранные в группы японские дети между собой были не знакомы. Кроме Тиэко и того парня, мечтавшего чтобы она попалась ему с приятелями без охраны. Парня звали Ичиро Матаити.

— Он — сын дедушкиного помощника по партии, который хотел бы занять его место.

— Понятно, — сказал я, выдыхая, ловя воланчик у самого пола и с трудом «запуливая» его вверх, стараясь перебросить через сетку.

В бадминтон Тиэко меня обыгрывала вчистую, так как ни я, ни «предок» по настоящему перекидыванием волана не увлекались. Особенно через сетку. Так, кхе-кхе, на полянке с родителями, или во дворе с ребятами…

Тиэко гоняла меня по площадке, заставляя падать «рыбкой» и скользить на животе по паркету, или скакать «козлом», взлетая выше сетки, когда она пыталась меня перебросить.

— Ты такой забавный, — сказала она, хихикая, когда я в очередной раз выпрыгивал вверх и в сторону, стараясь достать волан. — У тебя совсем нет техники, как и в пинг-понге, но ты играешь на очень хорошем уровне.

Она уже не прикрывала свои брекеты ладонью. На площадке спортзала мы были одни. Никого не интересовало наше соперничество в этом виде спорта, а потому она была расслаблена и не нервничала от того, что ей нужно было «сохранять лицо».

— Я в бадминтон совсем не играл, — выдохнул я, выполняя подачу.

— Это всё твоё самбо даёт тебе такие преимущества? — удивилась она. — Что же вы там творите, что ты так прыгаешь и падаешь? Я бы не смогла упастьна спину и отбить волан, а потом катнувшись вперёд встать и сразу прыгнуть вверх. Это цирк какой-то. Точно! Тебе можно в цирке выступать!

— Клоуном? — спросил я.

— Хе-хе-хе… Ты, кстати, обещал показать мне своё самбо.

— Это бросковая техника. Кого мне бросать прикажешь?

— У нас есть парень, который раньше занимался дзюдо. Он, правда, потяжелее тебя будет… Можно с ним поговорить. Мы с ним у одного сенсея изучаем карате. И даже взяли с собой форму. А у тебя спортивная форма есть?

Я тоже имел «дзюдогу»: куртку со штанами, для выступления на соревнованиях по дзюдо. Специально шил себе в ателье. Мы сами шили себе куртки-самбовки из крепкой, чаще всего зелёной, парусины. Куртки-самбовки отличались от курток-дзюдог «крыльями на плечах, за которые удобно было хвататься и не очень длинными 'полами». У меня была куртка, хе-хе, — «два в одном».

Да-а-а… Когда я увидел настоящую каратековскую форму, у меня потекли слюни и я даже застеснялся своей самоделки.

— Это военный спорт? — Спросил Тэкео, малый, килограммов под сто весом и мало похожий своими рыжими волосами и европейскими чертами лица на японца.

Я сразу, как только увидел, подумал, что он занимается борьбой, но, естественно, приписал его к сумоистам. Хм! А он, оказывается дзюдоист и каратист.

— Я никогда не понимал, зачем очень большим и очень сильным людям карате? — сказал «предок» — Борьба — да, а карате… Встречал я таких несколько раз… Кхе-кхе…

— Да. Самбо сначала не было спортом и предназначалось для обучения воинов бою без оружия. Как и ваше карате.

— Да. Карате тоже только недавно стало спортивным, — кивнул головой Тэкео. — Показывай своё самбо.

— Да, собственно, нечего мне показывать, — пожал плечами я. — Очень много бросков похожи на приёмы дзюдо, а удары — на удары в карате. Ведь принципы движений одни и те же, как и тела людей.

— Ну, хорошо, — сказал Тэкео. — Тебе не трудно будет показать ваши приёмы? Правда, я для тебя тяжеловат, наверное…

— Тяжеловат, конечно, но это не критично. У меня есть броски и для таких как ты. ТЫ хорошо умеешь страховаться при падении?

— У меня чёрный пояс по дзюдо. Второй дан…

— О, ты мастер?! У меня, по вашему, первый кю или чуть ниже.

— А на соревновании вы, что, и дерётесь? — удивился парень.

— Нет, — покрутил головой я. — Ударная техника только в боевом разделе.

— понятно. Показывай свой волшебный приём от которого я должен упасть.

— Да, пожалуйста, — сказал я и скользнув обеими ногами вперёд, накрутил его правую руку на своё тело и, падая, повлёк за собой. В «классической борьбе» этот приём назывался «вертушка» и выполнялся с захватом руки противника обеими руками и без прогиба. Я же делал с прогибом и это был «смертельный номер» для соперника.

— У-у-х! — выдохнул Тэкео, приложившись о не очень твёрдый «ковёр», но приложился амплитудно.

— Кхе-кхе-кхе.

Тэкео вставал откашливаясь.

— еожиданно, — проговорил он. — Повтори!

Он попытался не допустить броска, но я сделал прогиб чуть больше, и он снова взлетел в воздух.

— На улице так падать больно.

— Согласен.

— И тебе тоже, — заметил парень.

— На улице я буду падать на противника. Ведь стоит лишь чуть-чуть перекрутиться…

— Да-а-а… Жуткая вещь, это ваше самбо.