Другие грабли. Том 3
Шрифт:
— Отдел Х, между прочим, действительно существовал, и твой отец в нем работал.
— А на кой хрен для этого историю целого города переписывать? Зачем спасать то, что должно быть разрушено, к хренам? Не проще ли взять то, что само до наших пор просуществовало?
— Возможно, ни один из существующих вариантов не подходил под их цели, — сказал Петруха.
— Но где тут, сука, логика? — поинтересовался Виталик. — Мы создадим организацию, которая будет следить, чтобы все шло, как оно и шло, и никакие залетные Чапаи в историю не вмешивались, и для этого мы изменим весьма значительный исторический факт, приложив кучу усилий для того,
— Мы не можем делать выводы на основании того, что у нас есть, — вздохнул Петруха.
— Потому что у нас ни хрена нет, — согласился Виталик. — Выходит, они нас обскакали, да? Там, в прошлом?
— Там обскакали, — согласился я. — Они накачали Гектора какой-то высокотехнологичной фигней, превратив его чуть ли не в киборга, и, на самом деле, я не знаю, с одним ли Гектором они в этом плане работали и нет ли там целого отряда таких бойцов. А Гектор, скажу я вам, очень неплох…
— Это мы уже поняли, раз уж даже ты не смог, — сказал Виталик. — Хотя я до сих пор не понимаю, как это ты не смог. Нет, ну ясное дело, что в честном бою он бы тебя на кусочки порезал, но ты же, черт бы тебя драл, физрук, и умеешь драться нечестно.
— Когда это нужно, — сказал я.
— А в этот раз, типа, было не нужно? Или ты просто способа, сука, не нашел?
— Были способы, но думаю, что это ничего бы не решило. Гектор был их фронтменом, так сказать, но вряд ли он был единственным, они же не идиоты, чтобы все яйца в одну корзину складывать. Но это ерунда, с этим еще можно было бы справиться, если бы хронодиверсанты только физической накачкой и ограничились. Но они выступали в качестве военных советников, снабжая троянцев инсайдерской информацией из будущего, и, соответственно, что бы мы там ни придумали, каким бы образом ни добились успеха, они бы об этом знали и нашли бы способ нам противодействовать.
— Это хреново, — согласился Виталик.
— По сути, эта операция была ошибкой, — сказал я. — Что бы они ни хотели там в прошлом построить, нам не следовало лезть в Троянскую войну. Это была игра на их территории, по их правилам, и они были к ней готовы. А я сразу не разобрался, что к чему, увидел изменение истории и сделал стойку…
— Ты на себя-то все одеяло не тяни, — сказал Петруха. — Не ты один это решение принимал.
— Умение признавать свои ошибки — это, конечно, очень ценно, — сказал Виталик. — Но, сука, ни разу не конструктивно. Допустим, с Троей мы облажались, но делать-то нам чего? Или все, аллес, как говорится, капут, туши свет, сливай к хренам масло, финита ля комедия?
— Нет, мы еще побарахтаемся, — сказал Петруха. — Нам просто нужно придумать новый план.
— Не нужно, — сказал я.
— Почему?
— Я уже придумал, — сказал я. — Но тебе точно не понравится.
— Ты расскажи, и там посмотрим, — сказал Петруха. — Хотя нет, пока не рассказывай. Мы уже минут через пятнадцать в лаборатории будем, там все и изложишь, чтобы потом перед профессором и Ириной не повторяться.
— Ирина тоже там? — удивился я, бросив взгляд на вмонтированный в приборную панель циферблат.
— А где ж ей еще быть, когда любимый мужчина возвращается с войны? — вопросил Виталик. — Правда, я так и не понял, ты со щитом или на щите. Ну, фигурально, сука, выражаясь, потому что щита у тебя вообще нет.
— Щиты там полная фигня, —
сказал я. — Копьем насквозь пробиваются.— Хочешь об этом поговорить?
— Нет, об этом точно не хочу.
В следующие после моей размолвки с Агамемноном несколько дней ахейцы на поле боя ничего выдающегося не показали, но ванакт ванактов ко мне так и не приполз и умолять о возвращении в битву не стал. То ли он оказался слишком гордым, то ли я, что куда вероятнее, не успел стать достаточно эпичным.
Это все к лучшему, разумеется. Потому что, если бы он таки пришел, то мне бы пришлось ему отказать, и черт знает, что бы из всего этого в итоге вышло.
Эти дни я провел, слоняясь по окрестностям или находясь в лагере Одиссея, который понимал мои настроения и больше не лез с вопросами. Внимания Диомеда, все еще желающего военных побед, славы, почестей и всего остального, я старался избегать, и, за исключением одного случая, у меня это неплохо получалось.
Я столкнулся с ним случайно, во время одного из своих шатаний по лагерю греков, и увидел слишком поздно, чтобы попытаться уйти незамеченным.
— Ужели я в тебе ошибся, Ахиллес? — вопросил он.
— Не знаю.
— Скажи мне, дело в Агамемноне или в чем-то еще?
Дело, разумеется, было не в Агамемноне, но «чего-то еще» он бы точно не понял. Уклонись я от ответа, он получил бы повод обвинить меня либо в трусости, либо в предательстве, и ни один из вариантов не закончился бы ничем хорошим.
Поэтому я соврал, хотя делать этого и не люблю.
— Дело в Агамемноне, — сказал я. — Пусть он придет сам, попросит меня и вернет мою долю добычи, и тогда я пойду в бой.
Диомед нахмурился.
— Он никогда этого не сделает.
— Что ж, так тому и быть.
— Но это дело не только между тобой и Агамемноном. Ради общего блага…
— Он — лидер, — сказал я. — Если кто и должен заботиться об общем благе, то его очередь явно впереди моей.
— Не думал, что услышу такое от тебя.
Я и сам не думал, что когда-нибудь такое скажу, но объяснять чуваку, что главная война в его жизни, война, которой он отдал целых десять лет, для меня является всего лишь раундом большой игры, причем раундом не последним и не решающим, я не собирался.
Тем более, если мой план сработает, эта война вообще может не случиться.
Ирина действительно ждала в лаборатории, и хотя я не видел ее всего неделю, мне казалось, что прошла целая вечность, и больше всего мне хотелось плюнуть на все эти разборы полетов и прочие хроноглупости, и отправиться к ней домой, но мир от ядерной войны сам себя не спасет, а хронодиверсанты, к сожалению, сами себя не перебьют.
Я вкратце рассказал о своем пребывании в Древней Греции, и видел по лицам, что приключений в этом рассказе было куда меньше, чем они ожидали. Откровенно говоря, их там оказалось даже меньше, чем я сам ожидал.
Наверное, я старею.
— Ладно, мы поняли, что ничего не поняли, — подытожил мою историю Виталик. — Сначала ты собирался убить Гектора и разрушить Трою, а потом передумал к хренам, и у тебя, наверное, были для этого какие-то причины, и сейчас самое время нам о них рассказать.
— Да, хотелось бы услышать, в чем заключается ваш план, — сказал профессор Колокольцев. Несмотря на достаточно поздний час, сонным никто из присутствующих не выглядел.
До сна ли, когда судьбы мира на кону?