Другие грабли. Том 3

В общем, место оказалось довольно унылым. Если бы я здесь родился и вырос, то, наверное, тоже воспылал бы желанием завоевать половину мира, хотя бы чтобы избавиться от скуки и тоски.

Справа от меня катила свои воды река Онон. Воды, надо сказать, довольно мутные, несмотря на то, что экологию тут испортить еще не успели.

Я посмотрел на реку, бросил взгляд вокруг. За последние пять минут здесь ничего не изменилось.

Я выбрал место и улегся в траву, чтобы не отсвечивать раньше времени. Камуфляж должен был мне в этом помочь. На сей раз я явился в прошлое не голым и совершенно не безоружным. Помимо «вальтера» с тремя запасными магазинами, у меня был с собой боевой нож «Ка-Бар», штука довольно популярная и, как ни странно, вполне удобная. Тумен татаро-монгольских воинов с таким скромным арсеналом не остановить, но я надеялся, что до этого не дойдет.

Нам таки удалось установить местонахождение Чингиз-хана в конкретную дату, хотя для этого пришлось пойти на компромисс, и после нескольких дней работы с архивами задействовать таки разведывательные дроны, чтобы убедиться наверняка.

Здесь, на правом берегу реки Онон юный Темучин, еще не ставший Чингиз-ханом, должен был встретиться со своими друзьями, потенциальными союзниками и будущими врагами… В общем, довольно туманная история, у них тут в степях была своя междоусобица, положив конец которой Темучину и удалось создать свою непобедимую армию.

Конечно, она не сразу станет непобедимой. На заре карьеры будущего правителя половины мира несколько раз гоняли в хвост и гриву, и он, как и положено талантливому военачальнику, сделал выводы, провел работу над ошибками, а потом всех перерезал.

Ну, если у меня получится, то до этого не дойдет.

* * *

— Физрук против Чингиз-хана, — анонсировал предстоящую операцию Виталик. — Это будет легендарно, к хренам. Эпическая схватка двух, сука, якодзун.

— Надеюсь, никакой эпической схватки не будет, — сказал я. — Я планирую тупо его застрелить.

— Это, сука, неспортивно.

Мы стояли на улице, Виталик курил, а я впитывал… не сигаретный дым, нет. Речь, скорее, шла об ощущении последних часов старого мира, того, который мы помнили, того, в котором мы выросли, и того, который должен был уйти, чтобы ядерная война не состоялась, и свидетели атома не смогли прийти к власти.

— Предлагаешь мне сесть на лошадь и биться с ним на кривых мечах?

— Это немного уравняло бы шансы.

— Уравняло? — возмутился я. — При том, что он с детства ездит на лошади, а с мечом в руках вообще чуть ли не родился?

— Ну, ты-то вообще физрук, — невозмутимо сказал Виталик.

— И что это должно означать?

— Что ты — самый живучий сукин сын, о котором я когда-либо слышал, — сказал он. — И я не сомневаюсь, что ты выберешься и из этой фигни. За остальных, правда, ручаться не буду. Остальных вообще может не остаться.

— Я верю в лучшее, — сказал я.

— Угу, — сказал Виталик. — Короче, ты видел снимки. Их там будет шестеро, а остальные останутся за холмом, и лучше бы тебе разобраться с объектом до того, как прискачет кавалерия. Потому что там реально кавалерия, Чапай, и их там несколько тысяч, а пулемет я тебе не дам.

— Угу, — в свою очередь сказал я.

— Нашего парня ты должен узнать сразу, — сказал Виталик. — Но в идеале тебе нужно положить там всех шестерых, это его ближайшие, так сказать, подельники, и если разом хлопнуть всю эту кодлу, то хаос, царящий в те времена в бескрайних, сука, монгольских степях, будет царить там еще лет сто. Понимаю, что задача нетривиальная, но патронов должно хватить.

— Главное, чтобы на другие цели остались.

— С высокой долей вероятности никаких других целей и не потребуется, к хренам, — сказал Виталик. — Смерть пациента должна вызвать такую волну изменений, которая похоронит под собой и всех остальных кандидатов, попросту не дав им родиться.

— Я не хочу рисковать.

— Сказал человек, собирающийся схлестнуться с монголами в их естественной среде обитания.

— Волна может погаснуть, — сказал я.

— Теоретически. Потому что проверять такую дичь на практике до нас еще никто не пытался.

— Я все равно хочу перестраховаться.

— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — согласился Виталик. — Но мне все равно кажется, что мы слишком, сука, спешим.

— Мы отправляли в прошлое зонды, — сказал я. — Так что противник уже знает о готовящейся вылазке. Каждый час промедления — это лишний риск. Кстати, все время забываю спросить. Где вы вообще взяли эти зонды? Ведь не было раньше у нас никаких зондов.

— Сгоняли в двадцатые годы и купили в интернете, — сказал Виталик. — Это ж обычные дроны, они у вас на каждом шагу продаются, их, как я понимаю, в основном для развлечения используют. А мы к делу приспособили.

— То есть, вы еще и там наследили?

— Я был аккуратен и платил наличкой, — сказал Виталик.

— А где ты ее взял?

— Ты не поверишь, Чапай, в обменнике, — сказал Виталик. — Доллар-то, сука, ни разу не изменился, только курс другой.

Спасение мира на коленке.

От всей нашей деятельности за километр несло дилетантством, но иначе и быть не могло. Если ты в чем-то первопроходец, то просто не можешь быть профессионалом и учесть все нюансы. Это нарабатывается со временем.

Профессионалы засели в будущем, и как раз-таки они и были нашими врагами.

— Сколько вылазок сделали зонды?

— Двадцать с чем-то, — сказал Виталик. — То ли двадцать семь, то ли двадцать восемь. И я думаю, что это должно запутать хронопидоров. То есть, они будут знать место, но не будут знать время.

— Если не пошлют своих разведчиков.

— Чапай, мы уже не можем ничего переиграть, — сказал Виталик. — Только отменить все к хренам.

— Нет.

— Физрука ответ.

— Твой запас шуток за триста поистине неисчерпаем.

— Это все от нервов, — сказал Виталик. — Тебе-то хорошо, ты прыгнешь и будешь что-то делать. А нам тут останется только тупо сидеть и ждать, пока мы все развоплотимся к хренам.

— Мы уже все обсудили.

— Да, мы, сука, обсудили и согласились, что другого выхода нет, — сказал Виталик. — Но это никак не отменяет моего права нервничать. Чёрт с ними, в смысле, с нами, мне просто не хотелось бы, чтобы мы променяли шило на мыло, и заместили одно хреновое будущее другим.

— По-любому должно стать лучше, — сказал я.

— Самое поганое, что мы этого так и не узнаем. Впрочем, ты, может быть, тоже этого так и не узнаешь и тебя смоет где-то по дороге сюда.

— Сегодня ты прямо-таки пышешь оптимизмом, — заметил я.

— Такие уж времена настали, к хренам.

* * *

Я лежал в засаде.

Лежать в засаде — дело для меня привычное. Кто-то нервничает, кому-то скучно, я же обычно просто жду.

Но не в этот раз. В этот раз я нервничал. Если раньше на кону была только моя жизнь, сейчас ставки в этой игре неимоверно выросли, и непонятно было, чего я опасаюсь больше.