Другой мир. Королева Мальронс

Друзья ничего не знали об этом месте, про обычаи взрослых, которые тут живут. В городах или лагерях? Могут ли эти люди придумать что-нибудь помимо войны? Есть ли среди них женщины и дети?

В конце дня караван остановился, и вдали поднялись к небу струйки дыма, – очевидно, циники развели костры. Друзья тоже решили передохнуть и устроились на ночлег на склоне холма. Они разожгли огонь и приготовили мясо, которое прихватили из Гнезда.

В свете пламени все трое чинили свою порванную во время кораблекрушения одежду. Тобиас снова промыл рану, а Мэтт снял жилет, который, казалось, весил целую тонну. Когда стали укладываться спать, Мэтт особенно остро ощутил отсутствие Плюм. Он любил засыпать, прижавшись к собаке. Подросток спросил себя: исчезнет ли когда-нибудь чувство пустоты, оставшееся после ее исчезновения? Удастся ли ему со временем ее забыть? И, слушая близкое уханье совы, закрыл глаза.

Это была их первая ночь под открытым небом после недели, проведенной в уютных постелях или на палубе корабля. Несмотря на мягкие одеяла, твердая земля и ночная роса мешали им спать.

На рассвете Эмбер отправилась за водой и вернулась разочарованная. Как только в небе появился первый столб дыма, друзья двинулись дальше. Ноги все так же болели, а рюкзаки натирали плечи. Привыкнув к прохладе Гнезда и на вершине Слепого леса, они и забыли, что внизу, на равнине, жаркое лето. Все трое потели, много пили, и запасы воды быстро заканчивались.

Несколько километров друзья шли по подобию тропы – примятой траве, потом ее сменила растрескавшаяся земля. Частые борозды пересекали поле и уходили в лес, в высокие заросли папоротников. Разнообразие цветов поражало: по пути им встретились всевозможные оттенки голубого, сине-зеленого и фиолетового, которые смешивались с пурпурным, желтым и оранжевым; по мере того как становилось все жарче, эта настоящая палитра художника распространяла сладкие ароматы.

Тобиас шел впереди, подложив большие пальцы под лямки рюкзака, во рту травинка, лук покачивается сзади в такт шагам. Как маленький заправский скаут, которым он когда-то был. Мэтт позавидовал его отстраненности, почти безмятежности.

«Это видимость, – подумалось ему. – Тоби, конечно же, переживает… На острове Кармайкла ему было так хорошо, и все же он пошел со мной, потому что я – его друг, я – все, что у него осталось от прежней спокойной жизни…»

Мэтт вдруг понял, что, если он погибнет, у Тобиаса не останется ничего. Он прицепился к нему, как к буйку посреди гигантского океана, в котором заблудился.

Если я умру, что он станет делать?

Мэтт не часто думал о смерти. Думать о ней было бы странно. Представить, что снова умираешь… Конец, небытие. Будет ли другая жизнь? Рай, ад? Нет… Он не верил. Взгляд Библии на это казался ему слишком простым для описания такого сложного мира. Это лишь способ управлять страхом жизни и смерти. Как это называют взрослые? Анксиолитик! [4] Вот что это такое!

4

Анксиолитики – группа медицинских препаратов, уменьшающих тревожность.

Но сейчас, невольно подумав об этом, Мэтт решил, что человечество, создав цивилизации, развилось до такой степени, что научилось управлять собственной памятью и надеялось, что сможет предугадывать будущее. Человек, а не Бог создает смысл жизни! Мэтт не мог представить себе, как Бог предопределил постепенное развитие человека из обезьяны. Это была бы напрасная потеря времени, трата стольких поколений, существовавших до появления цивилизации…

Потом он подумал о героизме.

Вот это суперштука. Героизм может заставить пойти на любые жертвы ради достижения цели. Героизм – еще один ответ человека на бессмысленность существования. Еще одна альтернатива религии. Хотя они сочетаются между собой…

Что произошло в тот декабрьский день, когда все изменилось? Был ли это Божий замысел? Мэтту больше нравилась мысль о всемогущей природе. Он вспомнил слова Эмбер, которая попросила его уважать веру каждого, когда они были на острове.

Думаю, она права. Земля создала нас. В каком-то смысле мы были ее… экспериментом. Возможностью распространить жизнь повсюду. Но когда мы начали отклоняться от того, для чего были созданы, мы стали угрозой для всего живого, природа исправила нас – исправила насильно. Нас много раз предупреждали: изменения климата, стихийные бедствия. А мы не слушали. Земля разозлилась на нас. И теперь нам надо все начать заново, но у нас есть второй шанс, который нельзя упустить!

Внезапно Мэтт задумался о том, что станет с человечеством – с тем, что от него осталось, если война между циниками и пэнами продолжится?

Что, если это просто тест на выживание?

И если мы не пройдем его, случится еще одна Буря. Последняя.

Вдруг Тобиас резко остановился и бросился назад к товарищам.

– Прячьтесь! – крикнул он, кидаясь в ближайшие кусты.

Едва друзья успели последовать его примеру, как недалеко от них из-за поворота показались два всадника в черных доспехах и галопом промчались мимо. Ребята подождали еще минуту.

– Думаю, где-то там должен быть город! – предположил Тобиас, махнув рукой вслед всадникам.

Он взобрался на ближайший холм и вгляделся в даль.

– Невероятно! Вы только посмотрите!

Присоединившись к нему, Эмбер и Мэтт увидели реку и перекинутый через нее каменный мост. На другом берегу в самом деле раскинулся построенный из известняка и белого кирпича город. В центре, среди двух-, трехэтажных домов стояло высокое здание, напоминающее несколько составленных вместе готических построек.

– Университет, – подумав, предположила Эмбер. – В смысле, это было им до Бури. Вокруг него циники, очевидно, и построили город.

Город делила пополам вторая река, более широкая, чем первая. У причала покачивался большой корабль. От самой высокой башни университета сверху расходились деревянные платформы.

Циники оказались более изобретательными, чем можно было себе представить.

И повсюду развевались красно-черные флаги королевы Мальронс.

20. Время разделиться

На берегу реки Эмбер, Тобиас и Мэтт наполнили водой фляги, а потом, дождавшись, когда вокруг не будет ни души, перешли каменный мост. В пятистах метрах от городских ворот они нашли подходящее для наблюдения место – большую яму среди корней цветущих кустарников. Отсюда ворота были как на ладони.

Циники неслабо потрудились, когда строили город. Они окружили его пятиметровой стеной. Глядя на нее, Мэтт решил, что стена, скорее всего, нужна для защиты от хищников. Дома были узкими и высокими, повсюду белели фасады, поднимались остроконечные крыши и трубы. Все вместе напоминало средневековый город.

Под аркой ворот, не обращая внимания на въезжавшие и выезжавшие из города телеги, болтали часовые. Было очевидно, что в запряженных ослами, лошадьми, иногда медведями скрипучих повозках перевозят обычные товары.

– Надо найти другое место, где мы сможем проникнуть внутрь, – сказал Мэтт. – Тут слишком рискованно, хотя часовые не больно-то бдительны.

Эмбер внимательно посмотрела на него:

– Мэтт, могу я тебя спросить: что ты надеешься там найти?

– Ответы на наши вопросы.