Духовная традиция и общественная мысль в Японии XX века
Шрифт:
Город – это источник и средоточие свободных индивидуумов, центр «технической среды» обитания. Взаимоотношения между людьми, воспринимающими друг друга как функции, здесь практически анонимны. Это место, где формируется принципиально новый тип отношений и между полами, где трансформируется институт семьи и брака и многое другое. Практика управления разнообразной и многоуровневой жизнью мегаполисов должна опираться на некую рациональную теорию, обосновывающую принципы взаимоотношений людей с природой, техникой и другими людьми в больших городах.
Уже великий Ле Корбюзье в середине XX в. осознавал необходимость создания концепции организации городского пространства. «Художественная концепция личности в архитектуре Корбюзье утверждает равенство, индивидуальную свободу, коллективную организацию, связь личности с природой и другими людьми и, наконец, известный рационализм человека, – пишет Ю. Б. Борев. – Архитектура Корбюзье выдвинула идею техницизма – художественную концепцию личности, исходящую из успехов новейшей индустрии и опирающуюся на строительный
329
Борев Ю. Б. Эстетика: В 2 т. Т. 2. Смоленск, 1997. С. 354.
Необходимость «городской философии» Имамити обосновывает, исходя из простой констатации факта качественных изменений в образе жизни современного горожанина. Наиболее актуальным на данном этапе, по его мнению, является комплексный социально-экономический, а не чисто философский подход к проблемам городской жизни человека.
Метатехника Имамити претендует на переворот во всей традиционной философии, точнее на замещение традиционной «метафизики». В современной философской науке бытуют два основных значения слова «метафизика»:
а) со времен античности – наука о первых основах и причинах бытия;
б) метафизика как синоним метафизического, антидиалектического метода, критиковавшегося Гегелем и даже Кантом (т. е. «метафизика» у них и у следующих за ними философов означает «антидиалектику»). Имамити имеет в виду первое значение, тем более, что и в настоящее время его зачастую употребляют в качестве синонима философии вообще. Ядром, вокруг которого профессор хочет сложить тело будущей философии – метатехники, служат у него весьма остроумные выводы из наблюдений за трансформацией в области соотношения «форма – функция – сущность» в окружающем человека технологическом пространстве. Само введение термина метатехника в арсенал современной философской науки представляется нам и правомерным, и актуальным. Однако, судя по работам ученого, «метатехнический» раздел его системы находится пока на начальном этапе. Исчерпывающая оценка метатехники будет возможна лишь после того, как этот материал подвергнется большей концептуализации и тем самым «поднимется» до уровня, необходимого для философского анализа.
Пожалуй, наиболее четко сформулированными компонентами системы Имамити, составляющими аксиологическое ядро его будущей философии, являются понятия «эко-этика» и «калонология». Как считает профессор, в прежние времена среда обитания человека была природной, и этические интенции индивида были направлены в первую очередь на окружающих его людей. Сама этика была межчеловеческой, межличностной, «этикой лицом к лицу» (ethica inter homines). Однако теперь, когда в сферу среды обитания людей входят и культура, и техника, эта среда стала «многослойной». Назрела необходимость «этики по отношению к продуктам цивилизации» (ethica ad res), в роли которой выступает эко-этика. Эко-этика призвана отразить и то обстоятельство, что в условиях нынешней эпохи субъектом новых этических отношений должен выступать не просто индивидуум, но индивидуум в единстве с природой. Это, несомненно, даст природной среде значение новой, дополнительной ценности.
Что касается калонологии, то этот термин японский философ образовал от греческого слова to kalon – прекрасное. Главная функция калонологии у Имамити – воспитательная. «Смысл калонологии, – утверждает профессор, – в изучении прекрасного как высшей ценности современного мира. Это теория ценности, выходящей за пределы существования». [330] Согласно Имамити, человек только тогда станет человеком, когда «выйдет за пределы» собственного «вещественного существования». Появление новых философских концепций обусловлено, согласно Имамити Томонобу, коренным изменением аксиологической ситуации в индустриальных странах. Пытаясь осмыслить эту ситуацию, ученый прибегает к оригинальной интерпретации «Никомаховой этики» Аристотеля. Имамити считает, что процесс морального выбора в «Никомаховой этике» схематично можно представить в виде классического силлогизма (умозаключения):
330
Imamichi Т. La technique et les problems d’estetique // Studia Comparata de Aesthetica. Vol. 1. Tokyo, 1976. P. 11.
Большая посылка: я желаю достижения цели А.
Меньшая посылка: для достижения цели А мне необходимы средства: В либо С,
либо Д…Вывод: я выбираю средство В для достижения цели А. [331]
В промежутке между посылками и выводом субъект морального выбора мысленно «проигрывает» возможные варианты достижения цели А, исходя из многих соображений (например, собственной выгоды, легкости достижения, красоты поступка и др.). При этом усилия, которые субъект затрачивает для достижения своей цели, носят подчиненный по отношению к цели характер. Так было до недавнего времени, однако жизнь внесла в эту схему свои коррективы, в силу чего, утверждает Имамити, аристотелевский силлогизм приобретает совершенно иной вид:
331
Имамити Томонобу. Би-но исо то гэйдзюцу (Фазы прекрасного и искусство). Токио, 1984. С. 226.
«В вышеприведенном умозаключении меньшая посылка определяет горизонт свободы выбора. Поэтому объектом выбора выступают средства, необходимые для достижения цели. Иными словами, идеальная цель занимает, по сравнению с действенными средствами, превосходящее место. Господствующее положение такой цели действует как катализатор в процессе развития техники как средства для своего достижения, – рассуждает Имамити. – В результате техника достигла огромной мощи. Произошел качественный скачок в сфере прогресса эффективности средств: очевидно, что из просто механизированных орудий они превратились в механизированный мир. Другими словами, они сделали скачок от гетерономных инструментов к автономной мощи. Следовательно, благодаря развитию технических средств, возникло превосходство средств (мощи) по отношению к цели, причём это наблюдается как современный феномен в различных сферах человеческой деятельности. Древняя рациональная структура поведения, таким образом, сталкивается со значительными трудностями. В настоящее время человечество обладает колоссальной мощью, такой, например, как атомная энергия или сила мирового капитала. Учитывая это обстоятельство, в аристотелевской формуле поведения необходимо произвести перемену мест большей и меньшей посылок.
Большая посылка: мы обладаем мощью Д (бывшее средство).
Меньшая посылка: употребив мощь Д, мы можем осуществить: цели А, либо В, либо С…
Вывод: следовательно, по таким-то и таким-то соображениям мы выбираем цель А применительно к средству Д». [332]
332
Там же. С. 226–227.
Если даже мы, не углубляясь в комментарий данного хода рассуждений, подставим в силлогизм Имамити вместо «мощи Д» «ядерную энергию», а вместо «цели А, B, С» «атомную войну», «политический шантаж» или «источник дешёвой энергии», то получим картину, свидетельствующую о резонности и актуальности поисков японского учёного. Трудно не согласиться с его мыслью относительно перемен, происходящих в сфере ценностного освоения действительности сегодняшним человечеством, когда, выражаясь словами Имамити, «цель уже не господствует над средствами. Это – само собой разумеющийся вывод из имеющейся в наличии мощи. Оценивая мощь, которой обладает, субъект ищет себе цель. Тенденция преобладания средств над целью достигла пугающего влияния на комплекс эстетических проблем, и, в частности, на художественное творчество как на нравственную деятельность». [333]
333
Там же.
Отметим наблюдательность японского философа, уловившего и обозначившего коренные перемены, происшедшие в сознании человечества. Однако следует, вероятно, дополнить рассуждения Имамити следующими соображениями. Традиционный аристотелевский силлогизм имел смысл в отношении индивида и общества в качестве субъектов морального выбора. Силлогизм же в том виде, в каком он представлен у профессора Имамити, правомерен для социумов, владеющих, скажем, «мощью Д». При этом на первое место выходит коллективная ответственность людей, в рамках которой индивидуальная ответственность как бы нивелируется. Тем не менее, поскольку индивид в акте морального выбора все же относительно свободен (даже от диктата общества), старая формулировка отнюдь не утрачивает своего значения. Основная проблема состоит в том, как заставить социального, коллективного субъекта поступать в соответствии с принципом нравственной красоты, который гораздо легче сформировать на уровне индивидуума, чем на уровне «коллективного субъекта действия».