Две стороны одной монеты

«Попробуй уснуть, посмотрим — получится ли еще раз…»

Он думает, что не уснет, но, видимо, Чарльз способствует этому. Поскольку стоит ему укрыться одеялом, как он отключается.

А просыпается лишь поздним утром.

Он напрягает разум, пытаясь вспомнить, снилось ли ему хоть что-то, но в голове пусто. Будто он закрыл глаза и открыл через несколько часов. Эрик по привычке первым делом смотрит на монитор — мать неуклюже гладит одежду в гостиной.

Чарльза нет в столовой, в комнате отдыха, и его спальня тоже пуста. Эрик вращает монету в кармане, но знакомый голос не касается его разума. Сердце начинает взволнованно биться, но Эрик уверяет себя, что беспокоиться не о чем. Очевидно, рано утром Чарльза вернули в Церебро, а Мойра где-то в здании, возможно, на процедурах.

Он идет к посту медсестры, чтобы узнать, куда уехала мисс Ксавье, но девушка сама выходит из-за стойки ему на встречу.

— Доброе утро, мистер Леншерр. Вас просят подойти к телефону в холле первого этажа.

Эрик бестолково открывает и закрывает рот, не зная, как к этому относиться. Сердце так громко бухает, что заглушает истеричный смех патлатой женщины, которая опять тычет в него пальцем и не может перестать хохотать.

Он быстро спускается на первый этаж. Администратор сегодня мужчина. Он протягивает Эрику трубку, будто ждал его здесь всю жизнь, только чтобы выполнить эту наиважнейшую миссию. А может, он тоже фанат антимутантского мирового заговора?

Эрик вырывает трубку из его рук и прикладывает к уху.

— Алло.

С той стороны слышатся какие-то щелчки и шорох, а потом раздается незнакомый голос.

— Мистер Шоу просил передать вам одну аудиозапись для прослушивания. Он посчитал, что это будет вам интересно, мистер Леншерр.

Эрик сжимает трубку так сильно, что слышит, как в ней гудят металлические проводки. Какую запись? Что происходит?

— Что ты ощущаешь, когда используешь свою силу сейчас? — Эрик вздрагивает всем телом, слыша голос Чарльза. — Можешь сконцентрироваться на чувствах?

— Чарльз? Что это значит?

— Я знаю. Просто беспокоился о тебе…

— О чем ты? — Эрик прикусывает язык, вспоминая, что ему обещали аудиозапись. Выходит, это записано на пленку. Зачем им записывать их разговор на пленку? Эрик и так знает, что их прослушивают и просматривают каждую секунду!

— Все будет хорошо. Он не тронет ее больше, если ты будешь соблюдать правила. Помни о наших планах. Все хорошо…

Эрик чувствует, как кровь отливает от лица…

— Она ничего не знает. Как ты мог подумать, что Мойра бы стала скрывать такую информацию. Ее, как и тебя, привозили под наркозом!

… и пол под ногами начинает раскачиваться из стороны в сторону, будто Земля накренилась…

— Я давно уже не видел собственных снов, тем более связанных с воспоминаниями о детстве…

… потому что то, что он слышит…

— Е2.Е4. Белые объявляют войну. Ты со мной?

… Чарльз говорил ему только мысленно…

— Конец аудиозаписи номер тридцать четыре.

Слова, сказанные механическим голосом компьютера, звучат как приговор.

— Мистер Шоу велел передать, что Церебро готово. Мистер Ксавье будет рад вас увидеть. До скорой встречи.

Звучат короткие гудки, но Эрик не слышит их. Ему кажется, что он готов упасть в обморок, но вместо этого он отшвыривает трубку куда-то в сторону администратора и мчится к лестнице, обратно в комнату.

Шоу все знал… Все… С самого начала…

Они думали, что могли перехитрить машину и ублюдочного психопата, который полжизни готовился к этому событию. Чарльз сказал, что Церебро лишь перенаправляет часть его телепатической активности в тело Мойры, что она, как передатчик…

Но ведь любой передатчик можно прослушать… Особенно, если часть твоего сознания и твое тело находятся под действием машины, управляющей твоей телепатией. Эрик не думал о том, что их могут подслушать не снаружи, через камеры и чужие уши. А изнутри… Через разум Чарльза.

Он дышит, как загнанная лошадь, когда врывается в свою комнату. Весь металл в коридоре вибрирует в такт его пульсу длинным шлейфом, пугая больных и медперсонал. Но Эрику плевать. Если сейчас же он что-нибудь не придумает, то через несколько часов все мутанты Земли умрут без какого-либо шанса на борьбу за свои жизни.

Он в ужасе. Паника захлестывает через край, когда он смотрит на монитор, где его мать готовит обед у плиты. В голове набатом стучат слова Чарльза с аудиозаписи: Он не тронет ее больше, если ты будешь соблюдать правила.

Все это время Шоу знал, что Эрик ведет двойную игру за его спиной!

Он чувствует с помощью металлокинеза, как открываются двери лифта в другом конце коридора, и по полу стучат каблуки армейских ботинок. Динамик над монитором оживает, и Эрик слышит незнакомый мужской голос. Страйкер, очевидно, ушел с дежурства.

— Эрик Леншерр, мистер Шоу просил передать, что это твой последний шанс быть «хорошим мальчиком», — в устах военного слышна усмешка. Ублюдок ничуть не лучше своего напарника.

Эрик слышит, что тот говорит с кем-то на заднем плане, и с ужасом понимает, что охранники матери встают со своих мест и идут в ее сторону.

— Нет-нет-нет… — он сам не замечает, как начинает бормотать. Все предметы в комнате дрожат вместе с ним, но все, что Эрик может — вцепиться до боли пальцами в края монитора, следя за происходящим. — Нет, нет, пожалуйста, вы не посмеете…

— Эй, Джейки, посади-ка эту сучку на диван и приставь пушку к ее затылку.

Эрик отстраненно вспоминает ту ночь в парке и слова напарника Страйкера: «Нежнее, Джейки. Кажется, лабораторные крысы Шоу еще хотели попотрошить эту пташку».

Не тот ли это Джек, что шесть лет назад таскал трупы в мешках…

Плевать.

Эрик смотрит, как мужчины на экране хватают его мать за здоровую руку и швыряют на диван. Один из них приставляет ствол пистолета к ее голове.

— Как видишь, мы на прямой связи с твоей квартирой, Леншерр. Так что без фокусов. В твоей тумбочке лежат таблетки феназепама***. Доставай пузырек и выпей восемь таблеток.

— Восемь? Это больше даже суточной нормы! — это всего лишь статистика, Эрику плевать, что ему велят сделать.

Пистолет утыкается в затылок Эдди, заставляет ее замереть на месте, тяжело дыша и глотая слезы, бегущие по щекам.

— Доставай и пей.

Дверь в комнату открывается, на пороге стоят двое военных. Эрик бросает на них лишь короткий взгляд и послушно идет к тумбочке. В верхней полке действительно лежат таблетки. Трясущимися руками он вываливает на ладонь горсть и под внимательным взглядом надзирателей отсчитывает восемь штук.

Его ладони так дрожат, что он рискует уронить все это дерьмо на чертов пол, который крутится, словно началось землетрясение или пансионат превратился в огромную карусель.