Дядя самых честных правил 11

— Я говорю, что вы, Татьяна Алексеевна, совершенно игнорируете собственного мужа. Не подскажете, сколько раз мы виделись за последнюю неделю?

— А…

Таня переглянулась со старой княгиней.

— Костенька, — Марья Алексевна посмотрела на меня тяжёлым «проникновенным» взглядом, — если ты не заметил, мы заняты. У нас…

— Лизонька с Мишей, — продолжал я, — спрашивали меня: а где бабушка Марья? Почему она перестала читать нам сказки на ночь? Мы её чем-то обидели? И почему она больше не играет вечерами на арфе колыбельные?

Княгиня закашлялась.

— Что мне ответить бедным детям? — широким театральным жестом я закрыл глаза ладонью. — Как объяснить, откуда в нашем доме появились две затворницы? И почему они не желают даже поужинать с нами?

Таня расхохоталась, Марья Алексевна покачала головой, а во взгляде крысы появилась надежда.

— Костенька, у тебя есть совесть? Ты же знаешь, чем мы тут занимаемся?

— Конечно знаю, ваша светлость, — я подошёл ближе и поцеловал старой княгине руку. — Но сегодня у меня решительное настроение похитить мою жену из этого храма медицинской науки. Как суверенный правитель этого княжества я имею право на эту вольность?

— Имеешь, — Марья Алексевна вздохнула, — куда от тебя денешься. Да и твоя правда, что-то я совсем другие дела забросила. Танечка, сделаем перерыв до завтра. Заодно посмотрим, какой отложенный эффект даёт краткое применение бета-Знаков.

— К тому же я хочу напомнить: сегодня у нас званый ужин. И если мне хоть что-то понятно в этой жизни, вам к нему нужно подготовиться.

Кажется, крыса на столе посмотрела на меня с благодарностью и облегчённо раскинула лапки.

Это был уже не первый раз, когда я устраивал налёт на флигель увлечённых опытами сударынь и прерывал их занятия. И по сравнению с прошлым разом всё прошло гладко и мирно.

— Ты так соскучился? — Таня взяла меня под руку, и мы вышли из флигеля.

— И соскучился, и решил пригласить тебя на небольшую конную прогулку. Хочу кое-что показать.

Опричников я брать с собой не стал. Во-первых, ехать недалеко, а во-вторых, моей силы хватит, чтобы устранить любую неожиданность. Тем более что с нами всё равно поехал Танин телохранитель-туарег.

Мы выехали с гасиенды и двинулись по широкой тропе на север. Живописные холмы, неспешное цоканье копыт и любимый человек рядом. Что может быть лучше? Вот я и наслаждался выпавшим мне моментом. Увы, слишком часто такой отдых я не мог себе позволить — дел было по горло, а на горизонте маячила война с испанцами. Да и опыты Тани были слишком важны, чтобы я дёргал её каждый день.

— Посмотри.

Мы перевалили через холм, и я указал на небольшую долину впереди. Возле узкой речушки шла большая стройка. Поднимались будущие домики из белого кирпича, росли стены церквушки, стучали молотки и взвизгивали пилы.

— Новый городок?

— Всего лишь село. Злобино.

Таня удивлённо обернулась ко мне.

— Серьёзно? Ты его так назвал?

— Не-а, — я покачал головой. — Это крестьяне из старого Злобино, те, что захотели уехать с нами. Пришли ко мне и попросили поселиться рядом с гасиендой.

— И ты разрешил.

— А куда было деваться? Они чуть ли не в ноги падали. Да и сам я привык, что всегда можно съездить в Злобино и посмотреть, как живут мои люди.

— Да, — Таня улыбнулась, — мне тоже будет приятно сюда ездить иногда. Будет напоминать тот день, когда мы с тобой увиделись первый раз.

По заведённому ещё в муромской усадьбе порядку никто не стал бросать работу и устраивать торжественную встречу. Только два парня выбежали навстречу и взяли наших лошадей. Пока Таня осматривала село, я переговорил со старостой. Обсудил некоторые дела, денежный вопрос и кой-какое производство, которое мне хотелось разместить здесь.

Уже собираясь обратно, я заметил сидящих под деревом деда и двух подростков. С серьёзной торжественностью старик учил молодёжь плести лапти. Требуя от учеников внимания и щедро раздавая оплеухи.

— Храните старинные традиции? — усмехнулся я.

— Что вы, барин, — староста покачал головой. — Лапти сейчас в дорогой цене. В город возим, в лавку на продажу сдаём.

— Лапти?!

— А то, — староста хитро прищурился. — Лыка здесь подходящего нет, бересты тоже. Индейцы себе обувку из травы какой-то плетут. Так что лапоть тут редкий зверь. А купец какой наденет и перед другими хвастает: мол, видите, я из вас самый русский, старинные обычаи блюду. Как деды и прадеды в лаптях, а не в сапогах по жаре парюсь. Считай, все гильдейские перед друг другом щеголяют!

— А вы откуда лыко берёте?

— Мы, барин, бересту с Алеутщины заказываем. У меня там сродственник живёт, так он нам поездом отправляет.

Мне хотелось в голос расхохотаться от такого поворота. Эдак пройдёт лет сто, и лапоть в столице княжества будет символом достатка и старых купеческих династий. А лаптеплетение превратится в особый народный промысел. И злобинский лапоть станет известен не хуже, чем вологодское кружево или оренбургский платок.

Глава 27 Свободы и вольности

— Добрый день, Константин Платонович! Я вернулся.

На пороге особняка нас встретил Киж. Он успел переодеться с дороги и выглядел страшно довольным. Таня поднялась к себе, а мы с Кижом уединились в кабинете для разговора.

— Рассказывай. Как там дела у наших испанских друзей?

— Наш лучший друг маркиз де Лос-Бальбасес покинул Тихуану. Перед этим он заплатил все долги и вдрызг разругался с губернатором. Я этого не застал, но свидетели говорят, что в губернаторской резиденции после разговора не осталось ни одного целого стекла в окнах.

— Замечательно.

— В общем, маркиз отправился в Мехико и, судя по слухам, собирается в Европу. Думаю, больше мы его не увидим.

— А что де Круа?

— Этот наш «дружок» ухватился за открывшуюся возможность и впился в губернатора как клещ. Целую неделю ходил кругами, подлизывался и добился-таки назначения вместо маркиза.

— Ты с ним встречался?

— Два раза, — Киж поморщился. — Он просил денег на подкуп советников губернатора. Пришлось отдать ему половину из того, что вы мне выдали.

— И он реально подкупал кого-то?

— На удивление, да. Треть оставил себе, а остальное пустил на подарки командирам полков, прибывших в Тихуану, — Киж усмехнулся. — Эти вояки и сами по себе не рвались в бой. А после нашёптываний де Круа они сумели убедить губернатора отложить войну до весны.

— Великолепно! Дмитрий Иванович, ты отлично справился с этой миссией.

Киж изобразил поклон.

— Всё для вашего удовольствия, Константин Платонович. Впрочем, я сам получил от поездки немало приятностей.