Дьяволы

Спуск вниз казался гениальной идеей, пока верхняя палуба была окутана дымом и боем. Но теперь Бальтазар сомневался: тонуть в трюме лучше, чем наверху?

— Это не выглядит многообещающе... — пробормотал он. Фраза, впрочем, подходила к любому моменту последних месяцев. Трюм уже был по колено в воде, уровень быстро поднимался, сметая обломки, бочки и труп юнги, спрятавшегося здесь ради «безопасности». Бальтазар надеялся на удачу, но ставить жизнь на нее не спешил.

— Сюда! — прошипела Батист. — Может, выберемся через пробоину! — Она пробиралась к лучам света у тарана, отталкивая плавающий хлам, с кинжалом в руке.

— Черт, — заворчал Бальтазар. Бросаться в открытое море — не план, а отчаяние, когда все планы рухнули. Но он поплелся следом, ругаясь, в ледяной воде, без идей и страха остаться одному. Батист была резкой, но куда милее этих покрытых ракушками гибридов человека и морской твари. Саркомагические эксперименты императрицы Евдоксии впечатляли теоретически. Бальтазару даже было любопытно, какие некромантические возможности таит стирание грани между человеком и животным. Но вот общаться с живыми экземплярами... У них не было ни намека на интеллект, а воняли они отвратительно.

— Здесь, — Батист уперлась в ястребиную голову тарана. — Помоги с...

Из тени выскользнул человек и ткнул ее в лоб. Высокий, долговязый, в мокрых робах. Бальтазар отпрянул, запутавшись в грузовой сетке, но Батист застыла, вода бурлила у ее бедер.

— Бальтазар Шам Ивам Дракси, полагаю? — мужчина поднял изящную бровь.

— Вы знакомы с моими трудами? — не удержался Бальтазар.

— Нет... — Тот ухмыльнулся. Угрожающе. — Но ваше имя встретилось... — Батист медленно повернулась, мокрые волосы прилипли к хмурому лицу, ее взгляд пылал ненавистью. —...в списке... — В ее лбу торчала игла с клочком ткани, испещренной руной. —...тех, кого мне велено убить.

На словах «велено убить» Батист синхронно повторила их.

— Черт побери... — Бальтазар попятился, наткнулся на бочку, едва не упав в воду.

Френомансер. Манипулятор разумов. Дисциплина, которую Бальтазар презирал не только за кражу воли, но и за высокомерие ее адептов. Они считали себя умнее всех! А ведь ум — его конек! Хотя сейчас он чувствовал себя глупцом, глядя, как Батист идет на него с кинжалами, руной на лбу и убийством в глазах.

— Позволю себе предположить, — Бальтазар тянул время, озирая тонущий трюм — худшее место для магической дуэли, — что имею честь говорить с членом ковена императрицы Евдоксии?

— Да, — хором ответили Батист и колдун.

— Какая потеря для магического сообщества! — вспенился Бальтазар. Подготовка — ключ к победе, а он неделями импровизировал, хватая что попало. — Говорят, она была величайшей практиканткой своего поколения. Молниями металась!

— Видел своими глазами.

Бальтазар верил в это еще меньше, чем в прошлый раз. — Хотел бы я узреть такое!

— Вряд ли, — сказала Батист. — Евдоксия мертва. — За ее спиной колдун беззвучно повторил слова. — И вы скоро присоединитесь.

Он улыбнулся. Батист тоже. Улыбка, которая странно не подходила ее лицу.

Взбираться по вантам оказалось сложнее, чем казалось. Как карабкаться по лестнице из желе. Не помогало и то, что корабль накренился после тарана, палуба превратилась в склон, а мачты уходили в сторону позолоченной галеры под головокружительным углом.

— О боже, — шептала Алекс, цепляясь за веревки, — о боже, о боже. — На божественное вмешательство рассчитывать не приходилось. Бог требовал, чтобы люди толпились в церквях, наполняли тарелки для пожертвований и жили по Двенадцати Добродетелям в каждый святой день. Но помогать? Судя по всему, он редко утруждал себя. А уж для такой бесстыжей мрази, как она, шансы на ангела-спасителя стремились к нулю. Но слова лились сами: — О боже, о боже... — Руки горели, ноги дрожали, легкие рвало на части. Выше. Еще выше.

— Здесь. — Санни присела на рею над ней. Нижняя рея, от которой свисал парус. Она схватила Алексу за запястье и дернула изо всех сил. Санни весила как мешок моркови, но жест был оценен. Алекс вскарабкалась, шатаясь на скрипучем бревне, вцепившись в мачту, будто это ее последнее сокровище.

— Не смотри вниз, — сказала Санни.

— Что? — Алекс тут же глянула вниз, конечно. Солома горела на палубе, дым стелился над их кораблем, ветер гнал его к галере. Видны были люди на веслах, солдаты в блестящих доспехах, карабкающиеся к носу, прыгающие в дым на накренившуюся палубу. Там же был Констанс, на платформе, махал рукой, подгоняя их. Поднял ли он взгляд и улыбнулся ей? Святые, эти зубы было видно за версту.

— Ублюдок, — прошипела она, но голос сорвался в визг, когда мачта дернулась, накреняясь сильнее. — Корабль тонет?

— В нем большая дыра. — Санни присмотрелась к тарану, вонзившемуся в борт. — И она ниже ватерлинии, так что...

— Мы лезем на мачту... — Алекс зажмурилась, пытаясь не слышать крики бойни внизу. Не замечать, как дым рвет легкие. Не думать о высоте. —...тонущего корабля.

— Лучшее место на тонущем корабле.

— С чего это?

— Оно утонет последним? — Санни пожала костлявыми плечами. — Помогло?

— О боже, — прошептала Алекс. Они были не одни в такелаже. По вантам снизу быстро поднимались фигуры. Одна уже была на полпути к рее, и сквозь дым ясно виднелось: это не человек. Мундир лопался по швам на овальном теле без шеи и почти без головы. Клешни. Одна маленькая, другая огромная. Идеально подходящие, чтобы карабкаться по веревкам... или раздавить голову принцессе.

— Краболюди, — выдохнула Алекс.

— Вон тот больше на лобстера похож, если честно.

— Как приятно знать, каким именно моллюском тебя убьют! — взвизгнула Алекс. — Куда теперь?

Санни снова смотрела вверх. По еще более ненадежным вантам, мимо хлопающих парусов, к марсу на самой вершине мачты — черному силуэту на фоне неба.

— О боже... — простонала Алекс.

Клинок Якоба вонзился в ребра рыбо-женщины с глухим хлюпающим звуком, знакомый любому мяснику.

Она рухнула на колени, шипастый меч звякнул о палубу, а кровь сочилась сквозь перепончатые пальцы, делая ее мокрый мундир еще темнее. Якоб отшатнулся, ухватился за поручень, чтобы не упасть. Каждый вдох давался с хрипом.

— Блуфазерблазер... — забулькала она, пузыря кровью через жабру. — Блуфазер...

— Че? — Якоб не понял: то ли это другой язык, то ли ее рыбьи губы не могли выговорить слова, то ли в ушах стучало слишком громко.

Из-под воротника выпал кулон — эмалевый цветок на серебряной цепочке. Такие дарят возлюбленные. Он гадал: получила ли она его до превращения в рыбу или после.

— Блуз... — она шлепнулась на бок, заостренная голова глухо стукнулась о палубу.

Якобу бы не помешало присоединиться к ней. Плечо горело огнем. Щит едва держался. Вокруг валялись рыбьи трупы. Весь ют был скользким от крови. Воняло, как в подпольной рыбной лавке.