Дьяволы

— Я дал обет, — ответил он, потирая руку. — Сам выбрал этот путь.

— Увидел свет истины, да?

Брат Диас пнул песок, поросший травой. — Что-то вроде того.

— Хотела бы я увидеть этот свет, — сказала Вигга. — Люди все пытаются мне его показать, но ведь его не выберешь по желанию, верно? И я все думаю: если однажды проснешься и увидишь свет, кто поручится, что на следующий день не увидишь другой?

— Ну... Истина либо есть, либо нет, — промямлил брат Диас, хмурясь. — Она не зависит от того, кого спросишь... правда?

— Немного зависит. Вот даже Спасенные на Западе и Спасенные на Востоке вроде как в схватке, или как там...

— Схизме.

— Вот-вот. И что это вообще?

— Великий раскол и раздор между двумя ветвями Церкви! Из-за троичной природы Бога, точной формулировки Символа веры, выбора между кругом или колесом как священным символом, могут ли священниками быть женщины по образу Спасительницы или мужчины по образу ее Отца... Ну и особенно яростные споры о расчете даты Пасхи... — Он запутался в собственных словах, и это при том, что он монах. — Нет смысла копаться в деталях...

— Слава Господу.

—...но Папа отлучила Патриарха, потом Патриарх отлучил Папу... Или наоборот...

— Неважно. Теперь два гласа Божьих на земле орут друг на друга. — Она подняла два пальца, затем продолжила загибать остальные. — Потом есть Последователи Пяти Уроков и Сомневающиеся. Культы всяких святых, ангелов — твоих или моих. Язычники, друиды, шаманы, поклонники духов и демонов, а еще эльфы с их темными, голодными, многоликими уебками, которым они молятся. — Пальцы закончились, и она махнула рукой. — Все уверены, что владеют истиной, но у каждого она своя, да? Впрочем, я же тупая сука, чего я понимаю? Радуюсь, если ты увидел свет. Мир и так достаточно темен, чтобы...

— Я стал монахом не потому, что «увидел свет»! — рявкнул брат Диас, напоминая Вигге, с чего вообще начался разговор. — Я... совершил ошибку.

— Ты случайно стал монахом? Надо было спросить, зачем этот мешок...

— Нет! Я совершил ошибку, поэтому пришлось принять обет.

Вигга оживилась. — Ты кого-то убил, брат Диас?

— Нет!

— Не осужу. Я сама убила человек несколько.

— Лично видел, как ты убила минимум трех десятков! Я никого не убивал!

— Что тогда украл? Подсвечники? Пирог? Или... подожди, сейчас вспомню...

— Ты просто перечислишь все на свете?

Вигга пожала плечами. — У нас есть время.

Брат Диас закрыл глаза. — Я ничего не крал.

— Бекон? — Мысль о пироге увела ее к еде.

— Нет.

— Сыр? — спросила она с надеждой. — Горох?

— Я оплодотворил девушку! — выпалил брат Диас. Затем вздохнул и тихо добавил: — Вот она, ужасная правда. Зачем скрывать? — Он запрокинул голову и крикнул в небо: — Я оплодотворил девушку! — Ветер мгновенно унес слова. — Не ту самую, — мрачно добавил он. — Самую неподходящую из возможных.

— Брат Диас, — протянула Вигга с улыбкой, — ты скрываешь похотливое прошлое?

— Нет. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Рассказываю тебе в лицо. В юности я был безрассуден и совокупился не с той. Моя мать сказала, что монашеский обет это единственный выход. Для искупления. Защиты. Чтобы избавить семью от позора.

— Хм. — Вигга ковыряла пальцем в ухе, где застряла вода. — Немного разочарована.

— Кто бы подумал, — проворчал брат Диас, — что у тебя с моей матерью столько общего.

— Не тобой, а твоими «преступлениями». — Она наклонила голову то в одну, то в другую сторону, но вода не вытекала. — Я, как оборотень, слышала... видела... ну, и сама творила... дьявольские мерзости. — Вигга хлопнула ладонью по уху. — Трахнул не ту? Да это даже в список самых позорных секретов не попадет. Вообще рядом не стояло. А-а! — Вода наконец вытекла. — Ха! Вышло! О чем мы?

— О неподходящей девушке, — пробормотал брат Диас.

— Точно. Забей. Выбрось это. — Она вытерла ухо и стряхнула воду.

— Как скорлупу? — буркнул он.

— Именно! — Вигга ткнула его в бок. — Когда съел орехи, скорлупу же не хранишь? Пока не тащишь мешки с этой дрянью в гору? Пока не спишь в куче этих гребаных обломков?

Детали истории уже стирались. Для Вигги главный урок был прост:

Не тащи лишнее.

— Смотри! — Она указала на мусор, разбросанный по пляжу. — Должно быть, приплыл с обломков.

— Остальные тоже могли прибиться сюда! — Брат Диас поспешил к груде. На песке лежал большой сундук, окруженный следами, с сломанным замком и откинутой крышкой. — Одежда, — сказал он, заглядывая внутрь.

Вигга вытащила куртку из яркой ткани, расшитой блестящими нитями. — Одежда шикарного ублюдка. — Она понюхала ее, обнюхала сундук, затем приникла к следам. — Алекс была здесь.

— Ты знаешь ее запах?

— Я знаю запах каждого.

— У всех есть запах?

— О да.

Брат Диас посмотрел на себя.

— И у меня есть?

— О да. Санни тоже был здесь.

— На что похож запах Санни?

— Знаешь, соленый. Этот соленый эльфийский запах. Они были не одни. — Она опустилась на четвереньки, прижав нос к земле и высунув язык. — Мужчины... несколько... плохо помытых мужчин.

— Что им было нужно? — спросил брат Диас. — Они преследовали принцессу Алексию?

— Я оборотень, — нахмурилась Вигга, — не ясновидящая.

— Нет. Верно. Прости.

— У нас был ясновидящий, но ненадолго. Я поняла: лучше не знать. Они пошли туда. — Она пробежала несколько шагов, все еще согнувшись, затем села на корточки, втягивая воздух. — Может, осторожничали. Может, их преследовали.

Она подкралась к дюне и обнюхала жухлую траву, где запах был сильнее.

— Они ждали здесь... потом двинулись туда. — Кивнула в сторону деревьев и замерла, прищурившись.

— Что?

— Что-то еще.

Она поползла по ложбине, отфильтровывая запах моря, эльфа, испуганной принцессы и отвлекающий аромат брата Диаса...

Губы задрожали. Ноздри расширились. Она почувствовала, как внутри, в клетке ребер, пробуждается волк, рвущийся наружу. Из горла вырвалось низкое рычание — протяжное, предупреждающее.

— Что ты чуешь? — шепотом спросил брат Диас, слегка напуганный.

Вигга взглянула на него и прохрипела, слюна брызнула изо рта:

— Оборотня...