Дьяволы

Алекс не смогла сдержать улыбку. Давно она не улыбалась по-настоящему, и это приятно щекотало. Герцог Михаил, похоже, станет ее ступенькой к чему-то сладкому. Неясно пока к чему — она давно не заглядывала дальше следующей миски похлебки. Но сообразит на ходу. Она быстрая на выдумки, спроси кого угодно.

Она облокотилась на подоконник, чувствуя холодок бриза на щеке и жар огня за спиной, и усмехнулась в сторону трущоб. Людей внизу почти не разглядеть, но они где-то там, внизу. Она прижалась щекой к меху воротника, тихонько хихикнув.

А потом спрятала гребень в рукав.

На всякий случай.

Глава 5 Стадо черных овец

Брат Диас медленно повернулся, запрокинув голову, рот полуоткрыт от благоговейного головокружения.

— Это так прекрасно...

Часовня Святой Целесообразности вздымалась ввысь, ее разноцветный мрамор мерцал в лучах света, льющихся с купола. В нишах стояли скульптуры Добродетелей, стены пестрели образами семидесяти семи старших святых и ошеломляющей толпой младших. Порфировая кафедра могла бы украсить любой собор, а на аналое лежала усыпанная самоцветами копия Писания.

Его аналой [1] , осознал он, благоговение постепенно сменяясь теплом удовлетворения. Его кафедра в его часовне. Проповедником он был так себе, но в таком месте? Сойдет.

— Да, прекрасно, — Батист фамильярно обняла его за плечи, указывая на фреску. — Этот Святой Стефан работы Хавараззы.

— Неужели?

— Я с ним знакома, кстати.

— Со Святым Стефаном?

— С Хавараззой. — Она скромно откинула непослушный локон, который тут же упал обратно. — Он писал мой портрет.

1

Аналой — Это подставка для богослужебных книг или икон, используемая в христианских храмах. Представляет собой наклонный столик (часто с резными украшениями), на который кладут Евангелие, молитвословы или иконы во время службы. В христианстве аналой может стоять в центре храма для чтения Евангелия, а также использоваться для икон на праздничных богослужениях. П. П.

— Правда?

— Я тогда между делом прислуживала королеве Сицилии.

— Вы... что?

— Днем он писал ее, а вечерами — меня. — Она наклонилась, шепча: — Хотел, чтобы я позировала обнаженной.

— Э-э...

— Но я настояла, чтобы он остался в одежде! — Батист расхохоталась, смех ее постепенно стих, оставив неловкое молчание. Она вытерла глаза. — Он умер от сифилиса.

— Хаваразза?

— И королева Сицилии вскоре после. Думай что хочешь. Думаю, герцог Миланский теперь владеет той картиной.

— Королевы?

— Нет, моей. Он был милейшим человеком.

— Герцог Миланский?

— Фу, нет. Он полное дерьмо. Я о Хавараззе. — Она разглядывала Святого Стефана, блаженно улыбающегося, пока зубастые эльфы сжимали его яйца раскаленными щипцами. — Один из тех редких чистых душой.

— Соболезную... насчет его смерти, не души... — Брат Диас ловко выскользнул из-под руки Батист. Столь тесный контакт с женщиной у него последний раз закончился плачевно. Он потрогал гигантскую вотивную [2] свечу — выше его в два раза, толщиной с дуб. Сколько же это стоило? Он гордился договором со свечником для монастыря, но это... — Часовня и правда прекрасна...

2

Вотивная свеча — Это свеча, которую верующие ставят в храме по обету (votum — лат. "обет") в благодарность или с просьбой к Богу/святым. Традиция восходит к древности: люди жертвовали предметы (свечи, фигурки) как символ молитвы. Вотивные свечи часто толще и выше обычных, иногда их украшают узорами или ставят в специальные подсвечники.

Гордыня не входила в Двенадцать Добродетелей, но после стольких лет унижений он не мог не представить рожи «братьев» в трапезной, когда те услышат: Викарий? Роскошной часовни? В Небесном Дворце? Он вообразил, как мать хвастается им, а его братья-неудачники грызутся за объедки...

Голос Якоба из Торна подрезал его грезы на корню:

— Мы здесь надолго не задержимся.

— Не задержимся?

Рыцарь копался под аналоем, морщась. Раздался щелчок, скрежет шестерен — кафедра съехала, открывая потайную лестницу вниз.

— Ваша паства внизу.

Брат Диас глотнул, глядя в черную бездну под часовней. Вспомнились слова кардинала Жижки о «воющей тьме за гранью мироздания» — волосы на шее зашевелились.

— Почему внизу?

— Частично для их защиты.

— В основном — для защиты всех остальных, — подхватила Батист, беря трехсвечник.

Спускаясь за ней, брат Диас заметил кинжалы. Огромный на правом бедре, чуть меньше на левом, изогнутый за поясом, рукоять в сапоге... Святая Беатрикс, их пять!

— У вас... очень много ножей, — пробормотал он.

— Опасно остаться без оружия. — Свечи играли в ее глазах, контрастируя с окружающей тьмой. — Как тогда кого-нибудь пырнуть?

— Вы часто... пыряете людей?

— Стараюсь по минимуму. «Не высовывайся» — мой девиз. — Она вздохнула. — Но жизнь без сожалений — не жизнь.

— Без сожалений... — бессмысленно повторил брат Диас. За его спиной Якоб из Торна сдерживал стоны, спускаясь по скрипучим ступеням.

Стены менялись по мере спуска. Аккуратная кладка сменилась грубым фундаментом, а затем — странным серым камнем, будто вылитым в форму, как в кабинете Жижки. Брат Диас провел пальцами по стене. Гладко, твердо, холодно.

— Руины древнего города, — пояснил Якоб.

— На поверхности почти ничего не осталось, — бросила через плечо Батист, — зато тоннели тянутся на мили. Никто не знает, как глубоко. Все построили колдуньи-инженеры Карфагена.

Брат Диас отдернул руку, судорожно сжав под рясой пузырек Святой Беатрикс. Ему чудилось, будто они спускаются в чрево чудовища.

— Ирония, — усмехнулась Батист. — До того как стать Святым Городом, это было... — Свет ее подсвечника упал на массивную дверь, покрытую рунами и следами огня. — Нечестивым городом? — Она стукнула костяшками по двери, оглянувшись с усмешкой.

Брат Диас приготовился к ужасам, но за дверью оказалась кладовая: очаг, котел, бочки, полки с посудой и лысый великан с масляной лампой.

Батист нахмурилась, глядя на следующую дверь — еще массивнее, с новыми рунами. — Все спокойно?

— Колдун жаловался на еду, — ответил великан с акцентом, листая книжку. — В остальном — тихо. Это наш новый священник?

— Брат Диас, — буркнул Якоб.

— А, кастилец?

— Леонец... — Уточнение звучало абсурдно в таких обстоятельствах.

— Рад познакомиться. Я Хобб. Присматриваю за дьяволами.

Брат Диас сглотнул. — За... кем?

— Кардинал Жижка не предупредила?

— Предупредила, — сказал Якоб.

— Они не совсем дьяволы, — Батист взяла большую связку ключей с полки. — Технически.

— У вас... очень много ключей, — пробормотал брат Диас.

— Брат, — она сорвала одно кольцо, — у нас очень много замков.

Хобб рассмеялся. — Все будет заебись. Главное... не подходи к решеткам.

— К каким? — брат Диас наблюдал, как Батист возится с засовами.