Дыхание Голгофы

– Извините. Спасибо.

– Да за что, спасибо-то, - как-то усовестился доктор. – Будем делать все возможное и невозможное…

Мы пожали друг другу руки и расстались.

Я вышел из отделения с маленьким чувством надежды.

В тот же день поздно ночью я примчался к Пахомычу, предварительно заглянув к себе на дачу, захватил вещи Чудова. Пахомыч меня ждал с нетерпением.

– Глаза слипаются, спать хочу. Но надо же дело сделать. Садись за руль. Я буду тебе показывать дорогу, - сказал старик.

Мы едва добрались до места у карьера – дорога убийственная, на страшных колдобинах. Если б не высокая посадка джипа, проехать было бы невозможно. Грузовики набили глубокую колею – к тому же глина пополам с булыжником. Ехать – сплошное наказание.

Место для сброса Пахомыч обследовал фонариком. Мы подъехали, откровенно рискуя, к каменному выступу. Открыли окна. Я поставил на нейтралку, толкнули. Сначала грохот, потом шлепок и джипа как не бывало.

– Тут глубоко, не достать донышка. А теперь ищи ветра в поле. Похоже вверх пузом залег. Старик явно был доволен. Айда ко мне. В сторожке тепло, печка горит. Я тебе, как гостю, постелю на кровати, а сам на нарах. Мне не привыкать. Ну и по рюмочке за успех.

– Какой успех, Пахомыч, о чем вы?

– Одним гадом на земле стало меньше. А машину жалко, хорошая техника…

Я категорически отказался ночевать у Пахомыча. И поехал к себе в Черемушки. Глухая ночь, удобнее всего спрятать ствол на новой квартире. В общагу нельзя (ночью с оружием, мимо проходной, не для слабых духом).

Я оставил свою «копейку» под окнами первого этажа и сразу почувствовал зверскую усталость. «Да плевать, что с ней будет до утра». Я нес в руках винтовку и мне казалось, что это я совершил преступление и грохнул из нее полковника Чудова.

19

Утром, еще в постели меня достал сигнал радиотелефона. Звонил Батищев.

– Старик, встал? Собираешься?

– Собираюсь. Спал плохо, - сказал я и подумал: «Ночь – один сплошной кошмар».

– Это на погоду.

Тут я глянул в окно. «Мамочка родная, зима!» Все – перемирие кончилось. Оттепель «помахала ручкой» - природу не обманешь. Вокруг белым-бело, а снег все валит крупными хлопьями.

– Ну давай, собирайся. Труба зовет. Что-то тобой органы интересуются. Через час будет следователь. Вроде по аварии на трассе возле вашего дачного района. Ты о ней слышал?

– Слышал. Две машины столкнулись. – тут вдруг перед глазами возникла картина падающего с откоса джипа Чудова и фраза Пахомыча: «Кажется кверху пузом залегла».

– А как там твой однополчанин?

– Проводил вчера. – А в мыслях так и блеснуло: «В последний путь». – Как видишь, жив я и здоров.

– Ну слава Богу. Давай подгребай. Я в избирком с Антиповым.

Я собрался. Выпил наскоро чашку кофе – и вниз к своей «копейке». Пришлось смахивать снег перчаткой с окон. Впрочем, если и есть морозец, то уж больно робкий – перчатка мокрая, хоть выжимай, на тротуарах кое-где еще темные проталины и воздух влажный.

… Сотрудник органов, старший лейтенант милиции, сидел за мои столом напротив Фроси и листал журнал, очевидно, подсунутый ему дамой. Он поднялся мне навстречу и, протянув руку, представился:

– Колокольцев Иван, если хотите Федорович. Оперативный работник УВД Пролетарского района.

Он оказался очень высоким и довольно крепким молодым человеком, с открытым и, как мне показалось, приветливым лицом. Если б не эта громоздкая шинель, я бы подумал, что передо мной старшекурсник гуманитарного вуза и непременно будущий филолог. И голос у него был спокойный и черные глазки ничуть «не пронизывали». После определенно убийственной ночи такая встреча далеко не подарок судьбы. Но в голову ничего мрачного не лезло, и если я и почувствовал какое-то поначалу волнение, то оно сразу и прошло.

– Апраксин Гавриил Алексеевич, капитан медицинской службы в прошлом, кандидат на пост главы в нынешнем, - улыбался я, как бы заключая его в свои объятия – не было за мной криминала, хоть убей. – Извините, что я заставил вас ждать. Сегодня, правда, снежно, но на улицах все равно тесно от транспорта.

– Садитесь, Гавриил Алексеевич, - уступила мне свое место Ефросинья Карловна. – Не буду вам мешать.

Она шагнула в комнату начальника штаба Антипова и плотно закрыла за собой дверь.

Тут сотрудник милиции неспеша достал из кожаной папки блокнот и ручку и положил пред собой. Движения его мне показались леновато-вальяжными, но уверенными.

– Гавриил Алексеевич, я веду дознание по делу о недавней аварии на Придонской трассе, как раз в том месте, где она проходит мимо дачного района. Вы там, насколько мне известно по предыдущему делу о нападении на вашу жену…

– … Которое так и осталось не раскрытым, - подхватываю я, так что личико у старлея-«филолога» определенно краснеет.

– Ну почему, следствие ведется. И по-моему, уже есть подозреваемые, - обиделся парень. – Словом, у вас там дача. Часто бываете у себя?

– Конечно реже, чем в сезон, но бываю. Вот недавно гостил у меня мой однополчанин, полковник Георгий Чудов… - кажется я обретаю уверенность.

– И вы не слышали об этой трагедии? Погибло два человека, есть тяжелораненые.

– Конечно слышал. Но не в деталях. А почему вы вдруг обратились ко мне? На дачах полно проживает народу. Даже зимой…