Ее тайная мечта

Продолжаю писать уже под сенью каучуковых деревьев в укромной долине. Счастливое стечение обстоятельств и благоприятная погода сделали мой побег не таким уж трудным. Прошлой ночью шел такой сильный дождь, что в двух шагах ничего не было видно, и охрана попряталась в свои хижины. Это значительно облегчило мою задачу. И вот теперь я остался один на один с самым жестоким врагом – природой.

На первый взгляд окрестности – вереница пологих холмов, разделенных покрытыми зарослями долинами, – не производили впечатления негостеприимных, но их приветливый вид был обманчив. Я постоянно замечал следы пребывания аборигенов, но не испытывал страха. Правда, туземцы, случалось, убивали наших людей, но, я уверен, это происходило лишь в силу обстоятельств, поэтому не делаю никаких враждебных жестов по отношению к моему теневому эскорту, а стараюсь придумать, как установить с ним контакт. Мне кажется, они даже помогут, если почувствуют расположение к чужаку.

Удивляло другое: здесь совсем не было воды – ни ручейка, ни родничка и, конечно, никаких признаков озера. У меня нет компаса, и я боюсь, что просто хожу по кругу. Природа здесь повсюду одинаковая, так что сориентироваться трудно. Странно, но я совсем не испытываю страха, даже смерти не боюсь.

Туземцы по-прежнему сопровождают меня и, чем больше я слабею, тем ближе подходят. Я тоже было попытался приблизиться к ним, но как только двинулся в их сторону, они попросту исчезли: я даже стал задумываться, уж не плод ли они моего воображения. Прошлой ночью они разбили лагерь недалеко от меня. Я видел их костры и ощущал запах готовящейся еды. Голодный, так как мои припасы уже закончились, умирающий от жажды, я осмелился опять приблизиться к ним, ведь если они развели костры, то, несомненно, не станут убегать и оставлять их, но путь мне преградил угрожающего вида туземец с копьем. Пришлось вернуться на то место, где остановился. Тут же я провалился в тяжелый сон, полный каких-то странных видений, а проснулся от странного звука, похожего на монотонное, без всяких пауз гудение или глухое рычание. И хотя это было крайне неосмотрительно, я сразу же опять погрузился в сон, а этот рев продолжал звучать у меня в ушах.

Уже три дня у меня во рту не было ни крошки и целый день ни капли воды. Возможно, это моя последняя осознанная запись, так как из-за слабости голова у меня наполнена странными мыслями и образами.

Я наконец-то понял, что туземцы вовсе не собираются мне помогать. Они, вероятно, следуют за мной по пятам просто из любопытства: хотят увидеть, как я умираю. Как ни странно, эта мысль не вызывала во мне горечи. Я использовал свою попытку обрести свободу и потерпел неудачу. Если бы мне довелось начать все заново, я бы сделал то же самое.

Я пишу эти строки, усевшись в углубление большого, отполированного до блеска камня, по форме напоминающего кресло или даже трон. Сегодня утром, заметив этот камень, я решил, что это будет мое последнее пристанище: слишком измучен я и слаб, чтобы двигаться дальше. В некотором смысле мне даже льстит, что я умру как король, восседая на троне, под взорами преследователей, которые прятались в кустах и не сводили с меня темных горящих глаз. Одно радует: хоть умру не в одиночестве».

Глава 6

– Теперь твоя очередь, Котти, – сказала Фейт Блэксток, протянув ему потрепанную книгу.

Мальчик при свете свечей начал запинаясь читать, а она с улыбкой наблюдала за ним. Уже почти год она обучала их с Хоуп грамоте, отдавая занятиям каждую свободную минуту, которую удавалось выкроить после долгого дня работы в мастерской Симона Марша. У дочери дела шли очень неплохо, учитывая ее возраст, но гораздо больше Фейт радовали успехи Котти. Просто поразительно, как быстро мальчик все схватывал! Он еще немного терялся, когда его просили читать вслух, но Фейт была уверена, что это скоро пройдет.

Котти читал, а Фейт смотрела на его сосредоточенное лицо, и теплое чувство наполняло ее. За последний год она много раз благодарила Господа за встречу с этим пареньком. Без него они вряд ли выжили бы в этих жестоких местах.

Этот мальчик не только нашел для них жилище, но и сумел за несколько дней привести полуразвалившуюся хижину в пригодное состояние – починил крышу, заделал дыры в стенах и заново все обмазал белой глиной. Потом он смастерил простой стол, четыре табурета и некое подобие буфета, в котором можно было хранить съестные припасы. Обе девочки просто обожали Котти, и как только он появлялся, цеплялись за полы его вечно расстегнутой рубашки. Вот и сейчас они подсели к нему поближе в надежде услышать одну из невероятных историй, которых он знал великое множество и с удовольствием рассказывал. Постепенно Фейт привыкла думать о нем как о члене их семьи.

Пока Котти читал, она оглядывала их скромное жилище, которое стало для них в большей степени домом, чем та грязная комнатушка, в которой они последнее время жили в Лондоне. Да, здесь приходилось нелегко, она частенько страдала от одиночества, но и там было не лучше. Плохо здесь было и с питанием, и Фейт благодарила Бога за то, что послал им Котти, который пополнял их рацион дичью и прочими продуктами. Работа в мастерской была тяжелой, она очень уставала, зато воздух здесь выгодно отличался от лондонского отсутствием дыма и копоти, вода была чистой, но главное – оставалась надежда на то, что жизнь со временем станет легче.

С момента своего прибытия в Сидней Фейт слышала много хорошего о губернаторе Филиппе. Осужденные, прибывшие с первой флотилией, которую он возглавлял, жили намного лучше тех, кого доставили следующие корабли.

В отношении города Сиднея губернатор строил грандиозные планы, так что жизнь, без сомнения, со временем должна была улучшиться. По истечении срока ссылки сама Фейт уже будет дряхлой старухой, зато дочери к тому времени вырастут, а их поселение, возможно, превратится в настоящий культурный город. Женщин, особенно порядочных, здесь мало, так что девочкам не составит труда удачно выйти замуж – ведь они обе настоящие красавицы! А уж Фейт постарается воспитать их так, чтобы обладали всеми качествами истинных леди, были образованными и порядочными.

Что же касается ее судьбы, то Фейт, можно сказать, повезло: у ее хозяина была единственная страсть – деньги, и все силы он прилагал к тому, чтобы заработать как можно больше. Ни для кого не было секретом, что почти все осужденные женщины не только работали, но выполняли и другие требования своих хозяев. Остальные мужчины считали, что она тоже находится в таком положении, и не докучали ей. Если же какому-нибудь пьянице или бездельнику приходило в голову пристать к ней с непристойными предложениями, она с негодованием их отвергала и грозила пожаловаться хозяину. После всех тягот и страданий, которые выпали на ее долю, у нее пропало всякое желание вступать в отношения с мужчиной.

– Я уже закончил, – прервал Котти ее размышления.

– Ты молодец! – улыбнулась Фейт, взяла у него книгу и передала Томасу Моргану, угрюмо сидевшему напротив.

Стоило вскользь упомянуть, что она владеет грамотой и намерена обучать Хоуп и Котти, как к ней потянулись и другие дети. Фейт не могла уделять много времени занятиям: надо было работать в ткацкой мастерской, но и те несколько часов в неделю не только приносили ей удовольствие, но и были подспорьем для ее семьи. Ученики расплачивались за уроки продуктами или какими-то нужными вещами.

Томаса, неуклюжего, толстого и туповатого, привел к ней его отец – владелец таверны, и Фейт не могла отказать. Она считала, что каждый должен выучиться чтению и письму, поэтому старалась найти подход к мальчику и пробудить в нем интерес к учению.

– А теперь ты, Томас, прочитай нам несколько строчек.

– Не буду я читать, пусть вон девчонки! – заявил, надувшись и сложив руки на своей широкой груди, Томас.

– Но твои родители хотят, чтобы ты был грамотным, – терпеливо принялась уговаривать его Фейт. – Они платят мне, чтобы я тебя научила читать.