Ее тайная мечта

Фейт подумала, что надо бы ему помочь, но чувствовала себя такой уставшей, что не нашла в себе сил выйти под дождь. Она понятия не имела, как пользоваться гамаком, и ей понадобилось несколько минут, чтобы понять, каким образом забраться в него и не оказаться при этом на полу. Не выпуская из рук Чарити, она наконец смогла сесть в гамак, удобно в нем устроилась и, должно быть, задремала. Разбудил ее голос Котти:

– Ужин готов, госпожа Блэксток.

Фейт села, потерла кулаком глаза и, почувствовав запах жареного мяса, ощутила спазмы в желудке.

На перевернутой корзине Котти пристроил погнутую металлическую тарелку с кусочками мяса и разломанной черствой булкой.

– Негусто, но уж что есть, – немного смущенно признал мальчик и, сняв с пояса жестяную кружку, наполнил ее водой из ведра, висевшего на крючке у входа.

Дверь закрывать не стали, чтобы не есть в полной темноте, и, усевшись на землю вокруг «стола», принялись за еду.

– К сожалению, пить, кроме воды, нечего, – извинился Котти. – Вино раздобыть трудно, только ром – он здесь в изобилии, – но я подумал, что он вряд ли вам подойдет.

– Все замечательно! Мы такой еды не видели многие месяцы – только солонину, – возразила Фейт и добавила: – Вот достать бы молока… Девочки не видели его с тех пор, как мы покинули Англию, а оно им просто необходимо.

– С этим проблема. Почти все коровы, что привезли первые две флотилии, пали либо пошли на убой. Может, мне удастся где-нибудь раздобыть козу. Загон я сооружу позади хижины.

– Огромное тебе спасибо! Даже не представляю, как смогу отплатить за все, что ты для нас делаешь, – беспомощно развела руками Фейт.

– Научите меня грамоте – и этого вполне достаточно.

Было видно, что мальчику польстило внимание госпожи.

Когда с едой было покончено, Фейт заметила:

– Как давно я не чувствовала себя так хорошо! И мясо было замечательное.

– Это кенгуру, – улыбнулся Котти.

– Кенгуру? Что это такое? – полюбопытствовала Хоуп.

– Другого свежего мяса здесь просто нет, но даже его добыть очень непросто, потому что на животных охотятся и им приходится уходить все дальше и дальше. Это очень забавное животное с огромным карманом на животе, длинными задними лапами. Скачет, как заяц, такое же смирное и безобидное. Их жалко убивать, но людям нужно что-то есть.

– А я так надеялась, мы будем лучше питаться, когда приедем сюда, – с тоской заметила Фейт.

– К сожалению, здесь мало что можно вырастить: почва в самой гавани и в округе каменистая и песчаная, а правительству потребовалось немало времени, чтобы это понять. Сейчас вроде обнаружили более плодородные почвы на Норфолке, в Парраматте и на Роз-Хилле, так что скоро с голодом будет покончено, как обещают. А как условия во время путешествия – были очень скверные?

– Просто ужасные!

Фейт коротко рассказала о тех лишениях, которые им довелось перенести, на что Котти, покачав головой, заметил:

– Когда мы с отцом плыли с первой флотилией, все было не так плохо, но это все благодаря капитану Филиппу, который потом стал губернатором. Других осужденных перевозили частные подрядчики, которым было безразлично, каким доставить груз. Если кто-то по пути умирал, это было даже предпочтительнее: предназначавшуюся для него провизию продавали в колонии. Хоть губернатор и пытается как-то исправить положение, но пока безрезультатно.

Заметив, что Фейт непроизвольно широко зевнула, Котти вскочил.

– Ой, заболтался я – вам ведь пора спать, а то устали с дороги. Я принес пару одеял, они хоть и старые, но все лучше, чем ничего. Если погода позволит, завтра приду и починю крышу.

– Разве у тебя нет других дел? – удивилась Фейт.

– То, чем я занимаюсь, не зависит от времени, – усмехнулся Котти.

– Еще раз спасибо тебе, и спокойной ночи!

– Спокойной ночи, госпожа Блэксток, и вам, девчонки. – Он ласково взъерошил волосы Хоуп и нырнул в темноту.

Костер уже погас, и Фейт пожалела, что не узнала у Котти, где можно еще набрать воды: наверное, он принес оттуда, где река впадала в бухту.

Чарити уже спала, у Хоуп тоже слипались глаза, когда она обвила ручонками шею матери и пробормотала:

– Мамочка, у нас ведь все будет хорошо?

– Конечно, милая.

– Я уже большая и буду тебе помогать.

– Да, моя хорошая. А сейчас поспи.

Фейт, глядя на спящих дочерей, порадовалась, что Хоуп, по-видимому, быстро приспособиться в этой чужой стране, а вот сама она вряд ли когда-нибудь сможет привыкнуть к жизни в Новом Южном Уэльсе. Какой бы тяжелой ни была их жизнь в Лондоне, только Англия навсегда останется для нее родным домом.

Дрожа от холода и сырости, Фейт тяжело вздохнула, забралась во второй гамак и потянула на себя одеяло. Гамак угрожающе закачался, и она затаила дыхание, опасаясь оказаться на полу, но еще до того, как ее ненадежная постель перестала раскачиваться, Фейт спала, не замечая доносившихся снаружи звуков оргий.

Котти Старк тоже слышал звуки, доносившиеся из питейных заведений, расположенных вдоль Скалистой дороги, но для него они были привычны и не вызывали раздражения. Покинув хижину, которую он нашел для своих новых знакомых, парнишка свернул к таверне «Корона», одной из приличных в Сиднее. Большинство подобных заведений в основном предназначалось для развлечения солдат и моряков с кораблей, изредка бросавших якоря в заливе, и их владельцы были людьми простыми, без претензий, но Уилл и Сара Мур, прибывшие сюда как свободные поселенцы еще с первой флотилией, значительно отличались от других владельцев. Уилл Мур, крупный дородный мужчина, поддерживал в своей таверне порядок и не допускал никакого безобразия. Его заведение посещали свободные поселенцы и даже представители городского высшего света. Его жена Сара, когда муки и баранины было вдоволь, выпекала хлеб и пироги и готовила прекрасные мясные паштеты. Уже немолодые Муры не имели собственных детей, и после смерти Генри Старка, с которым были знакомы еще в Англии, взяли его сына к себе, хотя и понимали, что парень он независимый и не позволит, чтобы им понукали: он дал им это ясно понять с самого начала. Разумеется, он выполнял кое-какие поручения в «Короне», чтобы компенсировать затраты Муров на его содержание, но всю жизнь перебиваться случайной работой в таверне не собирался, а был твердо настроен обзавестись собственным делом, причем уже в недалеком будущем.

Сегодня в сумерки Котти пробрался на кухню, стащил кусок мяса и булку, хотя и знал, что из-за недостатка продовольствия Сара бдительно следит за своими припасами. Да, он рисковал, но, если в благодарность госпожа Фейт научит его грамоте, оно того стоит. Впрочем, если бы Муры узнали, сколько всего он у них утащил, то пришли бы в ужас и, возможно, выгнали бы его взашей.

После смерит отца Котти привык ко всякого рода рискованным приключениям, изучил все подворотни и закоулки Сиднея и научился не попадаться во время комендантского часа. «Работа», о которой он вскользь упомянул при Фейт Блэксток, заключалась в торговле контрабандным ромом, который в этих местах был не менее ценной валютой, чем сами деньги.

Спиртные напитки категорически запрещалось выгружать на берег без разрешения губернатора Филиппа, а если таковое было получено, то хранить их полагалось на таможенном складе, который запирался на все замки и засовы и находился под круглосуточной охраной.

Покупать любого вида спиртное могли только те, кто имел на это право: офицеры, свободные поселенцы, а также владельцы постоялых дворов и таверн, но и для них существовали ограничения. Кроме того, на спиртное существовали портовые пошлины, которые без конца менялись и время от времени подскакивали до астрономических величин. Многих такие алкогольные законы не устраивали, и они находили, как их обойти. К таковым относились и осужденные, которым употребление спиртных напитков было вообще запрещено, но тем не менее пили они ничуть не меньше других. Осужденным наличная валюта была недоступна, поэтому офицеры и свободные поселенцы пользовались этим и при совершении торговых сделок рассчитывались ромом. Осужденных также нанимали для выполнения различных работ, помимо их официальной повинности, и оплатой служил ром. Спекуляция и контрабанда процветали, и хотя это влекло за собой множество наказаний, никого это не останавливало. В результате подпольной торговли ромом Сидней, а особенно район Скал, быстро превратился в место постоянного пьяного разгула и драк. В конце концов безобразия достигли таких масштабов, что губернатор приказал солдатам вести там постоянное патрулирование, причем ходить только парами.