Эффективная масса

— Вот и ты меня покинул, дружище, — пробурчал я себе под нос, переводя взгляд в даль туннеля.

Ханс и Лана уже ушли вперед метров на сто.

Но времени на слёзы не было. Этот одноглазый крокодил видел меня. И теперь он шел за мной. Я не мог его победить. Не сейчас. Не в этом состоянии. Но я мог уйти. Выжить. Набраться сил, чтобы вернуться и отомстить.

И я пошёл. Быстро, но не бежал. Потому что каждый шаг вперёд — это шаг прочь от дома, который больше не существовал. И каждый мой шаг был тяжелее предыдущего, будто я нес на плечах не только свою вину, но и смерть тех, кто остался позади. В голове снова и снова прокручивались лица.

Курт. Дагос. Занн. Нейт.

И все они исчезали, как свечи, потушённые одним порывом ветра.

«Все, кого я встречаю на своём пути, умирают. Просто так. Случайно? Неужели я несу за собой смерть?» - мои мысли были темнее ночи.

Я чувствовал себя как носитель чумы, только вместо болезни — это была война. Война, меняющая тех, кто рядом со мной. Убивающая их.

Я ускорился и перешёл на бег потому, что вспомнил слова Дагоса:

«К тому же, Нейт сейчас пробирается к реактору. Как только он доберётся до него и перегрузит систему этот город взлетит на воздух. Весь.»

Надо уйти до этого. Скорее, пока нас не придавило обломками. Когда я выбрался наружу, меня встретили Ханс и Лана.

— Где Курт? – спросила она.­

Я лишь молча покачал головой.

Лана подскочила, как раненое животное, и кинулась обратно внутрь.

— Курт!! Нет!!! — закричала она, голос сорвался, стал почти визгом боли и безысходности.

Я успел схватить её за руку. Остановил. Обнял. Сжал в объятиях. Почувствовал, как она трясётся. Как плачет. Как теряет связь с реальностью.

— Он пожертвовал собой, чтобы мы могли уйти, — сказал я тихо, стараясь говорить спокойно, хотя внутри тоже рвалось что-то болезненное. — Понимаешь? Он дал нам время. Он дал нам шанс. Мы должны его использовать. Иначе всё было напрасно.

Она дергалась. Пыталась вырваться. Но силы покинули её. Она просто упала на меня, продолжая рыдать.

Ханс молча указал рукой:

— За мной. Быстро. Здесь слишком близко.

Мы двинулись. Лана шла между нами. Еле держалась на ногах. Ханс вёл уверенно. Он знал эти места. Он провёл через них сотни людей, пока те ещё были живы. Теперь нас осталось только трое. Остатки.

По пути Лана не переставала плакать. Она всхлипывала, повторяла имя Курта, как мантру, как молитву, которая больше не будет услышана.

— Он бы не ушел… Он бы не оставил нас… Он бы вернулся... — шептала она, едва держась на ногах.

— Он сделал то, что должен был сделать, — ответил я, чувствуя, как слезы наполняют мои собственные глаза. — Он спас нас. Ты должна понять это.

— Нет! Он должен быть жив! Он всегда был жив! Он всегда возвращался! — она ударила меня кулаком в грудь, но удар был слабым. Без сил. Без надежды.

Ханс остановился. Обернулся. Посмотрел на нас.

— Прекратите, — процедил он, — или я вас здесь брошу. Это война. Они убивают всех. А вы ломаетесь. Он уже не вернётся. И если вы хотите остаться в живых — идём дальше.

Он не был жестоким. Просто знал цену времени.

Мы шли. Через лес. Через холмы. По тропам, которые раньше казались безопасными. Но ничего не было безопасным.

Где-то позади, под землёй, город людей содрогался, забирая с собой в могилу десятки, сотни тех, кто не успел уйти.

Нейт. Дагос. Остальные.

Их не стало. Просто не стало.

Когда мы спустились с холма, Ханс повёл нас в каменную пещеру, глубоко в ущелье.

— Здесь взрыв не достанет, — сказал он, оглядываясь. — Тоннели поглотят ударную волну. Мы выживем.

Лана опустилась на пол. Села, прижав колени к груди, закрыла лицо руками и плакала. Рыдала. Всхлипывала. Замирала. Я присел рядом. Не знал, что сказать. Что сделать. Как помочь.

— Он любил тебя, ты знаешь это? — прошептал я. — Он передал тебе это. Он знал, что ты сильная, что ты выдержишь.

Я сунул ей в руку гаусс-пистолет Курта.

— Я знаю… Я знаю… Но почему именно он?! Почему не ты?! Почему не я?! — её голос был разбитым, как стекло. Она сжала в руке рукоять пистолета. Посмотрела на него, а затем разжала пальцы. Пистолет упал на пол, лишь слегка звякнув.

— Потому что он был сильнее. Потому что он знал, что это конец. И потому что он любил тебя. Он хотел, чтобы ты жила дальше.

Она замолчала. Только плечи вздрагивали.

В этот момент раздался грохот. Пещера задрожала.

Сначала это был только звук, глубокий, будто где-то в недрах планеты проснулась древняя буря. Он шёл издалека, но быстро набирал силу.

Гул. Треск. Сдавленный стон камня.

Лана вскрикнула. Ханс ухватился за стену, пальцы впились в скалу, как когти. А я просто сидел, не двигаясь, облокотившись о камни.

— Они... они все умерли, — прошептала Лана, глядя на меня. — Курт… Дагос… Нейт… Все…

— Тише, — сказал Ханс, но его голос дрожал. — Не сейчас. Сейчас нельзя терять голову.

БА-БАХ!

Земля под ногами пошла волной, как море под ударом урагана. Стены заходили ходуном, по ним побежали трещины, будто сама порода начала разваливаться. Воздух сжался. Затем рванул обратно. Меня будто прижало невидимой рукой к полу, как будто сама смерть пронеслась рядом, задев плечом. А затем, так же неожиданно, как началось, все стихло. Лишь пыль продолжала сыпаться с потолка.

Я открыл глаза.

Пещера встретила меня холодом и тишиной, будто даже камни не решались шуметь. Вокруг — низкие своды, покрытые сталактитами, из которых капала вода. Капля за каплей. Как будто сама природа считала время, прошедшее с того момента, как мы ушли из города.

Посреди помещения горел костер, едва тлеющий, но всё ещё живой.Над ним качался котёл, полный чего-то горячего, ароматного. А рядом — Лана. Она стояла на коленях, аккуратно помешивая ложкой, глядя в огонь так, словно там можно было найти ответы на все вопросы. Ее волосы переливались в свете пламени, будто они тоже были частью огня.

Стены окружали нас со всех сторон. На полу — импровизированные лежанки из шкур животных, вытертых, местами залитых кровью. Я лежал на одной из них. Вчерашний вечер был еще свеж в голове. Земля задрожала. Город-призрак стал призраком на самом деле. Исчез. Растворился. Вместе с людьми. С Куртом. С Дагосом. С Нейтом.