Его Медвежество и прочие неприятности

Придворные затихли, как чуткая свора собак. Разорвать в клочья или облизать с ног до головы – только намек, большего и не нужно.

Ради интереса, Георг согласился, но на следующее утро жаждал забрать свои слова обратно.

– Ваше Величество, Вы согласились сами, - Георг едва успел схватить брошенный в него меч для тренировок, - что ж, посмотрим насколько крепко королевское желание.

Своими словами Медведь загнал его в ловушку. Отступить – признать слабость, начать раздавать приказы – первая попытка была пресечена веским:

– В драке нет королей и простолюдинов, есть живые и мертвые.

А потом обычный капитан гонял короля по плацу часа два, не меньше! Ярость в глазах монарха разбивалась о каменную морду и спокойное «еще». И Георг бы тем же вечером подписал приказ о казни, но перо валилось из рук. Так прошло два месяца. Азарт и злость стали его спутниками, весь двор уже точил ножи и копил яд, и, возможно, де Нотберга высекли бы прилюдно за какой-нибудь пустяк - поди, найди его в идеальных и вылизанных до блеска казармах!
– но случилось первое покушение.

Тонкий шрам на плече прострелило фантомной болью. Если бы не тренировки – пронзить лезвию меча королевскую грудь. Именно тогда Георг понял, какая драгоценность упала ему в руки. Глядя на разлетавшихся - в прямом смысле - заговорщиков, не мог не восхититься звериной мощью и ловкостью мужчины. Истинно – он был Медведем. Огромным, сильным и страшным в ярости. А еще умным и преданным их дружбе. Не потому, что Георг – король, совсем нет. Во всяком случае так ему казалось до того злополучного дня.

– Нам пора собираться.

– Элоиза!

Да что с ней сегодня! И что с ним? Ноги не шли в зал суда. И невозможно смотреть на свиток с обвинениями. Не то, что заставить себя взять его в руки… Предательство и Бьёрн не вязались между собой. Отталкивали друг друга, как вода отталкивает масло, но печать… Как личная печать де Нотберга оказалась на бумаге?

– Королева!

В кабинет ввалился стражник. Новый - охрану Бьерна Георг заменил сразу же. Но почему королева? Рот открыть не успел.

– Де Нотберг сбежал!

– Что?!

Элоиза взвилась с места, глаза потемнели в цвет темно-фиолетовому платью.

– Каким образом?! – рявкнула так зло, что Георг подавился приказом - его жена способна на такой голос?

– Ему помогла полоумная!

Но Аллелия уехала… Вместе со всеми своими слугами оставив прощальное письмо. Дурное предчувствие прошило в мгновение ока.

– Какого демона здесь происходит?!

– Стража!

Их слова прозвучали одновременно. А через секунду ему в грудь смотрели острия мечей его личной охраны. Детали головоломки защелкали, складываясь в цельную картину.

– Элоиза…

– Замолчи!

Маска послушания рухнула и перед ним предстала рыжая фурия в королевском венце. Сапфировые глаза зажглись огнем. Тем самым, что он так старательно тушил когда-то… Во рту пересохло.

– Проклятье, - алые губы недовольно искривились.
– Том! Пусть идут сюда, суда ждать не станем, и найдите Клайдена. Этот болван выпустил пленницу!

Клайден? Единственный Клайден, которого знал Георг, это бастард де Моублэйна. Старый хрыч решил взять реванш?! Но Бьёрн не мог быть с ними за одно… Отдельные части картины не желали складываться, и все же…

– За сколько продалась, Элоиза?

Девушка посмотрела на него, и впервые за долгое время Георг почувствовал, как вдоль позвоночника крадется озноб.

– Продаться – это по твоей части, любимый. Я предпочитаю договариваться. Присядь, скоро нам предстоит важная встреча.

Стражники не сдерживали смешков. Что ж, он заслужил их. Глупец, убравший защиту и подпустивший к себе врага. Но Творец, он и предположить не мог! И это покушение, в котором ее ранило…

– Полагаю, встреча будет короткой?

– Ах, Георг. Спросил бы прямо, я - не твои многочисленные дуры, перед которыми надо распускать словесный хвост. Нет, ты не умрешь. У меня на тебя иные планы.

Он почти был в этом уверен. Женщину не допустят к управлению государством. Тем временем Элоиза подошла к часам и потянула одну из фигурок. А Георг во все глаза смотрел, как девушка открывает потайной ход. Тайник, о котором знал только он! Как же… Откуда?!

– Не смотри так, платье прожжешь, - хмыкнула, не поворачиваясь к нему. Камень заскрежетал и одна из плит пола пошла вниз, открывая лестницу.
– Да я знаю много. Иногда очень полезно замолчать, как ты любишь приказывать, и просто понаблюдать. Или покопаться в библиотеке.

– Что ты задумала?

– Ничего особенного, - пожала плечами.
– Король вдруг тихонько повредится умом после нападения бывшего друга, а его верная жена через некоторое время подарит государству наследника и станет регентом. Будешь под присмотром, дорогой. А я буду тебя изредка навещать, чтобы ты, наконец, исполнил свой долг и заделал ребенка. Может, если перестанешь сливать семя направо и налево – тогда с тебя будет толк.

Она говорила спокойно, но невозможно было измерить глубину той ярости, которой была пропитана каждая буква. Элоиза ненавидела его. Георг отчаянно искал в глазах жены хоть крупицу прежнего расположения, но не находил. Восхищение, которое однажды ему польстило, превратилось в презрение.

– Решила меня использовать? – вытолкнул еле-еле, холодея от очередной улыбки-оскала. – Для этого подставила Нотберга?

– Какой догадливый... – Георг чуть не застонал от досады – Бьёрн действительно не при чем! – Да, решила. Чем мужчины хуже женщин? Это, конечно, трудно, но ты справишься с ролью орудия для производства детей. Ох, да что же с Вашим лицом, король? Держите себя в руках. В монастыре не так уж плохо. Молитвы, ручной труд, посты... Бороду сбрить придется. Раза два в месяц – плотские утехи, пока не выполните основную задачу. А потом извините – целибат.

– Ты не получишь ни оттиска печати, ни моей подписи, сумасшедшая, - пригрозил, но Элоизе было достаточно одного взгляда, чтобы объяснить – получит. Найдет способ надавить, но своего добьется.

Королева прошла к его креслу и нагло уселась, оглаживая атласные подлокотники. Осмотрела стол и вдруг схватила лежавшие в стороне четки. Ее подарок… Он так привык к нему. Размахнувшись, королева запустила их в стену. Сухой звук удара оглушил.

– Как угодно. Лучше быть сумасшедшей, чем рабой. Довольно приравнивать женщин к молчаливым игрушкам. Демон, где там Клайдена носит?