Эхо в Крови (Эхо прошлого) - 3

"Если когда-нибудь ты окажешься в самой сердцевине парадокса, можешь быть уверен, что ты стоишь на краю истины,"- сказал ему как-то приемный отец.

"Заметь, ты можешь даже не знать, что это такое,"- добавил он с улыбкой. "Но это так и есть."

Ректор Святого Стефана, доктор Уэзерспун, тоже имел в запасе несколько афоризмов, чтобы ими поделиться.

"Когда Господь закрывает дверь, он открывает окно."

Да. Проблема в том, что для него это окно открылось сейчас примерно на уровне десятого этажа, и он не был уверен, что Господь в таких случаях поставляет парашюты.

"Вы думаете?"- спросил он, глядя на плывущее куда-то небо над Инвернессом.

"Прошу прощения?"- сказал испуганный пономарь, выглянув из-за могильного камня, за которым работал.

"Простите." Роджер неловко развел руками. "Просто... сам с собой разговариваю."

Пожилой человек понимающе кивнул. "Ага, ага. Тогда не беспокойтесь. Вот когда вы ответы начнете получать, тогда и должны беспокоиться." Хрипло хохотнув, он снова согнулся в три погибели и исчез из виду.

Роджер спустился с высокого кладбищенского дворика на лежащую внизу улицу, и медленно побрел назад, к автостоянке.

Хорошо, первый шаг он сделал. Времени прошло достаточно, пора было что-то предпринять - до некоторой степени Бри была права; он просто трусил,- но он это сделал.

Еще не все трудности были решены, но было большим утешением просто иметь возможность переложить их тяжесть на кого-то, кто понял бы и посочувствовал.

"Я буду за вас молиться,"- сказал доктор Уэзерспун, пожав ему руку на прощание. Это тоже было утешением.

Нашаривая в кармане ключи, он стал подниматься по сырой, промозглой бетонной лестнице к автостоянке. Нельзя сказать, что он уже полностью примирился с самим собой, еще нет - но все же по отношению к Бри чувствовал себя настроенным куда более миролюбиво. Теперь он мог вернуться домой, и сказать ей...

Нет, черт возьми. Он не мог, еще нет. Он должен проверить еще раз.

Ему даже не нужно было проверять - он уже знал, что был прав. Но он должен был иметь что-то в руках, и должен был показать это Бри.

Резко развернувшись на каблуках, он проскочил мимо подошедшего к нему сзади озадаченного служителя автостоянки, спустился, перепрыгивая сразу через две ступеньки, и зашагал к Хантли-Стрит, так, будто ступал по раскаленным углям. Ненадолго остановился на Фокс, порылся в карманах в поисках монеты и через коммутатор позвонил в Лаллиброх.

Энни ответила на звонок в своей обычной хамской манере, сказав: "Слушшаю!?"- с такой резкостью, что слово превратилась в нечто большее, чем просто вопросительное шипение. Он даже не стал упрекать ее за скверные телефонные привычки.

"Это Роджер. Передайте хозяйке, что я еду в Оксфорд, нужно еще кое-что посмотреть. Там и заночую."

"Mммфм,"- буркнула она и повесила трубку.

***

ЕЙ ХОТЕЛОСЬ СТУКНУТЬ Роджера по башке каким-нибудь тупым предметом. Чем-то вроде бутылки шампанского, скорее всего.

"Он уехал - куда?"- спросила она, хотя то, что сказала Энни МакДональд, расслышала совершенно отчетливо.

Энни вздернула узкие плечики до самых ушей, указывая на то, что риторический характер вопроса ей понятен.

"В Оксфорд,"- повторила она. "В Англию!"

Тон ее голоса только подчеркнул явный эпатаж действий Роджера. Он не просто ушел, чтобы порыться в очередной старой книге - что само по себе было бы довольно странно, как будто хотел лишний раз убедить и их, и себя в том, что он ученый и ничего с этим поделать нельзя,- но ведь он бросил жену и детей, никого заранее не предупредив, и дал деру в другую страну, заграницу!

"Сам сказал, что приедет домой завтра,"- добавила Энни с большим сомнением. Она вытащила из хозяйственной сумки бутылку шампанского, осторожно, как будто та могла взорваться у нее в руках.

"Должна я теперь класть его на лед, как вы думаете?"

"На... о, нет, только не ставьте его в морозильную камеру. Просто в холодильник. Спасибо, Энни."

Энни исчезла на кухне, а Брианна так и стояла в холле на сквозняке, пытаясь взять чувства под жесткий контроль, прежде, чем пойдет искать Джема и Мэнди.

Дети есть дети, у них был какой-то ультра-чувствительный радар, во всем, что касалось их родителей. Они уже знали, что между нею и Роджером что-то случилось; идея, что ваш отец может вот так внезапно исчезнуть, не была рассчитана на то, чтобы придать их жизни ощущение уютной безопасности.

Неужели он даже с ними не попрощался? Не уверил их в том, что обязательно вернется? Нет, разумеется нет.

"Проклятый эгоист, эгоцентрик..." пробормотала она. Не в силах подыскать более подходящего определения, с тем, чтобы наконец завершить эту тему, она добавила -"крысиный штрейкбрехер, ублюдок!"- и сама нехотя фыркнула от смеха. Не только от глупости оскорбления, но и с неохотным признанием того, что получила то, что хотела. Так или иначе.

Раз смирившись, он уже не мог помешать ей выйти на работу - и теперь, когда вызванные этим неурядицы миновали, она думала, что хоть с этим у него все будет в порядке.

"Мужчины ненавидят менять образ жизни,"- когда-то сказала ей мать. "Если, конечно, идея не их собственная. Но мы можем заставить их думать, что это их идея... иногда."

Возможно, ей тогда не стоило действовать так прямолинейно; пытаться заставить Роджера почувствовать, что он хотя бы готов обсудить то, что она будет работать, если не решить, что это была его идея - это действительно могло его подтолкнуть. Однако она была совсем не настроении, чтобы хитрить. Или хотя бы постараться быть потактичней.

А то, что она с ним сделала... ну что ж, она продолжала мириться с его инертностью, пока могла, и наконец сама столкнула его с обрыва. Сознательно.

"И ни чуточки не чувствую себя в этом виноватой!" - сказала она вешалке. Она медленно повесила пальто, ненадолго задержавшись, чтобы проверить карманы на предмет использованных салфеток и скомканных рецептов. Так, если он ушел из-за больно задетого самолюбия - чтобы отыграться на ней за то, что она собиралась вернуться к работе? Или разгневанный тем, что она назвала его трусом?

Это последнее ему явно не понравилось; глаза у него потемнели, и он чуть не потерял голос - сильная эмоция душила его, в буквальном смысле, словно заморозив ему гортань. Хотя она сделала это нарочно, это правда. Она отлично знала, где находятся у Роджера все его слабые места - как он знал, где они у нее.

Губы ее крепко сжались, и как раз в этот момент пальцы нащупали во внутреннем кармане жакета что-то твердое. Выветренную ракушку, гладкую, в форме башенки, от солнца и воды выгоревшую до белизны. Роджер подобрал ее на галечном пляже Лох-Несса и протянул ей.