Элемент Водоворота

Судя по сжатым в тонкую линию губам Итачи и громам и молниям, которые метал тяжёлый взгляд Саске, работа над Сусаноо продвигалась не так успешно, как они ожидали. Это настроение Саске и выражение лица, этот взгляд Кабуто знал слишком хорошо ещё со времён незабвенного Орочимару. Именно так он реагировал на медленное освоение новых техник и неудачные тренировки, на то, что что-то не получалось. После неудачных попыток, с молчаливого согласия Итачи, Саске с яростным шипением швырял кунаи в попавшееся под руку ни в чем не повинное дерево, но по одному лишь взгляду старшего брата брал себя в руки и, стиснув зубы и сдвинув брови, снова решительно принимался за дело.

Младший Учиха был упорным, а старший – терпеливым. Поэтому они пробовали снова и снова, пока, наконец, закованный в фиолетовую броню воин Сусаноо Саске не взмахнул изменившим форму мечом Кусанаги в победном жесте. Полупрозрачное вытянувшееся в разы лезвие клинка было как будто охвачено лиловыми языками пламени, лёгкий взмах – и меч срезал под корень несколько ближайших деревьев, прошёл сквозь древесину, словно раскалённый нож сквозь масло.

– Вот это мощь! – восхитился Саске, едва рассеяв технику и подбежав к перерезанным стволам, провёл ладонью по идеально гладкой, словно отполированной плоскости среза.

– Меч – сильному и храброму, – пробормотала Саюри, снимая защиту и устало вздыхая. – Послушай, мне пора идти, – обернулась она к Кабуто. – Вы ведь справитесь без меня, правда?

– Нам, наверное, тоже имеет смысл возвращаться, – кивнул ирьёнин, бросив взгляд на солнце, чтобы оценить прошедшее с начала тренировки время, и скользнув взглядом по подошедшим Учихам.

– Надо закрепить результат, – хором ответили Учихи и, переглянувшись, дёрнули уголками губ в сдержанной улыбке.

– Если верить легенде, этот меч не знает поражений, – пробормотал Саске, любовно оглядывая блеснувшее в солнечных лучах стальное лезвие Кусанаги.

– Вот это мы и проверим, – резюмировал Итачи, едва заметно улыбнувшись в ответ на запальчивый взгляд младшего брата.

– Какаши готов встретиться со мной на обратном пути с тренировочной миссии, на которую его отправили с новой командой, – заговорила Саюри, как только Учихи вернулись на площадку. – А такие новости, как наши, лучше сообщить лично, – она натянуто улыбнулась, оправила плащ, перекинула через плечо сумку и пошла по направлению к ферме.

– Они были близкими друзьями? – спросил через некоторое время шагавший рядом Кабуто.

– Лучшими, – коротко ответила она. – Наверное, ближе Обито у Какаши не было друзей. Гай всё-таки… – она замолчала, задумчиво закусив губу и нахмурившись. – Не знаю.

– Ты волнуешься, – полуутвердительно, полувопросительно проговорил Кабуто.

– Немного, – согласилась она. – Обито… Мне кажется, Какаши всегда считал, что смерть Обито – это его вина. И это было во многом определяющим фактором дальнейшего развития его характера. А теперь получается, что Обито не умер, понимаешь?

– Наверное, – с сомнением проговорил Кабуто. – Мне сложно судить, у меня никогда не было близких… людей.

– Прости, – она тронула его за локоть. – Я не хотела.

– Почему ты извиняешься? – с недоумением проговорил Кабуто, остановившись на ходу. – Это же не твоя вина.

– Мне жаль, что мои слова заставили тебя подумать об этом. Не хочу тебя расстраивать. – Саюри пожала плечами и продолжила путь.

Кабуто стоял какое-то время, наблюдая, как она уходила всё дальше, потом, словно опомнившись, нагнал её в несколько шагов и снова пошёл рядом.

– Хочешь, я пойду с тобой? – предложил он, сунув руки в карманы и посмотрев на мелькнувшую среди деревьев крышу фермы.

– Нет, – улыбнулась она. – Тебе нельзя появляться в людных местах. К тому же, Какаши слишком хорошо знает твою чакру, вряд ли тебе удастся остаться незаметным. И потом, – поспешно добавила она, заметив, как Кабуто недоверчиво нахмурился, – это совершенно неопасное путешествие и недалёкое.

– Дело не в опасности, – проговорил тот. – Я подумал, что, если кто-то будет рядом, тебе будет… легче?..

– Так и есть, – она снова улыбнулась, на этот раз посмотрев на профиль спутника. – Но рисковать твоей жизнью или свободой ради этого я не стану.

– Я сказал что-то смешное? – Он остановился на лужайке перед домом и с напускной суровостью посмотрел на неё, ощутив, как предательски краснеют щёки.

– Нет, – её улыбка стала шире, а пальчики вцепились в измятый рукав его рубашки. – Я не считаю, что ты сказал что-то смешное,– в зелёных глазах сверкнули лукавые искорки, – скорее милое.

– Милое, – повторил Кабуто автоматически. – Хорошо, что Орочимару-сама не дожил до этого момента, – усмехнулся он.

– И то правда, – хмыкнула она. – Мне пора. Не скучай, я скоро вернусь. Надеюсь, наши талантливые друзья не разнесут всё в округе.

– Можешь на меня положиться, – устало улыбнулся он.

– Как и всегда, – улыбнулась она в ответ.

Она помолчала немного, глядя ему прямо в глаза, как будто хотела сказать что-то ещё. Кабуто не успевал улавливать и расшифровывать мелькавшие в её глазах эмоции, отчего его неуверенная улыбка растворилась, уступив место встревоженному выражению. Саюри же просто улыбнулась, поправила сумку на плече и пружинистым шагом пошла к лесу, за которым скрывался проезжий тракт. Кабуто смотрел ей в след, не мигая, пока хрупкая фигурка не исчезла среди деревьев. Устало вздохнув, он опустился на ступени террасы, снял очки и закрыл ладонями лицо, с усилием протерев глаза.

– Милое, – повторил он наконец, поднялся и направился в дом.

Какаши вошёл в чайный дом, слегка поклонившись хозяину, и устроился за тем же столиком, где ждал сестру несколько месяцев назад перед их встречей после ранения Джирайи. Неприятное предчувствие давило на плечи, как и тогда. Почему Саюри решила встретиться лично? Почему не передала информацию через Паккуна, как и делала всё это время? Что такого важного она могла узнать, что не готова была доверить это надежному псу-ниндзя? Или, может быть, не хотела доверять. Может быть, хотела сказать лично, но тогда...

Мучиться ему пришлось недолго. Он даже не успел достроить цепочку беспокоивших его вопросов, отрепетировать суровую интонацию, с которой будет их задавать, и прислушаться к смутному чувству тревоги, когда дверь открылась и, приветливо улыбнувшись суетившемуся за стойкой хозяину, в трактире показалась Саюри. Подобно лёгкому летнему ветерку она проскользнула между рядами столов и лавок и приземлилась напротив Какаши. От брошенного на лавку дорожного плаща поплыл запах сырого ноябрьского леса.