Эльфийский король

Заманить паладинов Скокреста на запад оказалось даже проще, чем она ожидала, почти так же просто, как подчинить себе Каламет. Чуть сложнее пришлось с орками, но и их вожди склонили перед Леннор свои головы. Кланы Рога, Копыта и Клыка — один за другим власть Фангороса проникала в их сердца.

Сейчас же осталось принести последнюю жертву, воззвать к силе свидетелей и распахнуть врата.

Когда начнется битва, когда прольется первая кровь и конструкт придет в движение, а ткань реальности начнет трещать по швам, ничто уже не сможет помешать ей. Леннор, как того и желал ее наставник и другие высшие колдуны из Пустошей, станет призывателем глубинного демона. С помощью этой твари Леннор возвестит начало новой эпохи правления слуг Темной Тройки, прекратит гонения против колдунов, а сама — навеки вознесется на самые вершины власти, как того и требовалось от Владыки Фангороса.

Женщина с мягкой улыбкой помогла Мордоку затянуть оставшиеся ремешки и лично водрузила на голову своей марионетки вычурный шлем с красным плюмажем. Бывший командующий Каламета наблюдал за ее действиями пустым взглядом, в котором изредка и пробивалась искра мысли, но так же, как и реальная искра — она так же быстро и тухла. От разума Мордока мало что осталось, ушла даже животная похоть, которая до недавнего времени обуревала воспаленный разум мужчины. Осталась лишь пустота и слепое подчинение, стремление исполнить свое предназначение. Будто бы где-то остатками своего разума Мордок понимал, что освободиться от оков контроля Леннор он сможет, лишь исполнив свою роль. Пусть освобождением для него станет и вечное забвения и проклятья грядущих поколений, которые будут поносить Мордока до скончания времен, пока будет жива людская память. Ведь если бы не он и его слабость, если бы его воля была чуть тверже, а малодушное стремление к власти — чуть слабее, Леннор бы никогда не смогла сломить его с такой легкостью, заполучив в свои руки величайшую крепость континента со всем ее войском.

— Время пришло, — с улыбкой, почти ласково произнесла Леннор, в последний раз проводя пальцами по впалой щеке Мордока.

Он не ответил. Безжизненно моргнул, после чего, ударив кулаком по нагруднику, быстро кивнул головой и, придерживая перевязь с мечом, решительно двинулся прочь.

Да, определенно, небольшая часть сознания Мордока уцелела, и сейчас он стремился вперед, на собственную смерть.

Глава 23 Воинство Света

Когда срок действия моего заклинания закончился, и время внутри стен Шивалора опять вернулось в общий поток мироздания, мы уже были готовы выезжать.

Местные с нами почти не контактировали, да и я сам не стремился решать проблемы горожан. Когда мы покинем бывший эльфийский форпост, они будут предоставлены сами себе, ведь на весь город почти не осталось бойцов или тех, кто умел бы обращаться с оружием. Это сулило неприятности для города — Западные земли были не самым спокойным местом и даже небольшая шайка бандитов сможет доставить немало проблем — так что моим последним наказом одному из уважаемых мастеров было связаться с пограничной стражей Н’аэлора. Если на западных рубежах несет службу эльф хоть вполовину столь же разумный, каким были Эрегор или Ирнар, через две-три недели в Шивалоре снова расквартируются темные эльфы, восстановив тем самым заведенный ранее порядок.

С каждой лигой мы продвигались все осторожнее и осторожнее. Чтобы колдуны, подчиняющиеся Леннор, да и сама Владыка Фангороса не учуяли меня раньше времени, от использования демонов-разведчиков пришлось отказаться. Вместо этого мы отправляли вперед по паре бойцов, которые сменяли друг друга раз в восемь часов.

В навыках эльфов я был уверен — ведь ими командовал Эрегор. Но вот все остальное казалось мне крайне зыбким и неясным.

Что нас ожидает под Каламетом? Как мне разрушить столь сложное и массивное заклинание? По уму, мне бы стоило погрузиться в книги и расчеты, провести несколько экспериментов, подсобрать сил. Но сейчас всё, что у меня было — мое мастерство и сила крови тысячелетнего Владыки Демонов. А еще — меч Элантриэль за моими плечами.

Как только это оружие появилось в нашем отряде вместе с Эрегором, Лиан опять потеряла сон. Девушка дремала урывками по полчаса, а иногда и меньше — после чего вскакивала в холодном поту с бешено колотящимся сердцем. Утаивать свое состояние от всего отряда она не смогла, так что у нас с ней состоялся серьезный разговор.

— Все точно так же, как по ту сторону границы? — спросил я у притихшей и осунувшейся эльфийки.

Лиан, вопреки моим ожиданиям, ничего не ответила. Не было едкой колкости или грубой насмешки, не было привычных оскорблений и упоминаний моей древности. Сейчас она была лишь тенью самой себя, замученная депривацией сна и не способная собрать свои мысли воедино, эльфийка только устало кивнула головой, едва не роняя подбородок на грудь.

— Не смей меня отсылать, — наконец-то пробубнела девушка. — Я смогу сражаться, если придется.

— Даже не думал, — ответил я, поднимаясь на ноги и окидывая взглядом наш лагерь. — И не смог бы, даже если бы и захотел.

Мы с Лиан обменялись короткими взглядами.

— Стоило держаться от Н’аэлора подальше, — усмехнулась эльфийка.

— Кто ж знал, — пожал я плечами. — Скоро вернемся домой, сходим на охоту.

— Надо будет, — согласилась Лиан. — Давно я не охотилась.

Мы устроили привал в небольшой рощице в шести часах до точки назначения. Завтра, еще до рассвета, мы отправимся к месту старого сражения. Благо, мне не придется рыться в земле в поисках костей или расспрашивать местных — в моем отряде был современник и непосредственный участник событий пятисотлетней давности. Можно ли было найти проводника лучше?

В груди же шевельнулось неприятное чувство. Я еще раз бросил взгляд на Лиан, после — на мое одеяло, расстеленное чуть в стороне под кривым стволом старой ели. Где-то там, под тканью, притаился сверток с мечом Элантриэль. Я даже не хотел доставать этот клинок, не желал смотреть на него, прикасаться к истертой рукояти. Этот меч был напитан древней силой эльфийской крови, и пусть выглядел клинок совершенно обычно, в умелых руках этот меч творил поистине жуткие вещи.

Он был настолько ценен, что Элантриэль пожертвовала собственной головой и остатками армии, чтобы я вывез его обратно в Н’аэлор — под защиту тенистых ветвей Вечного Леса, дабы святоши не смогли до него добраться. Он был одним из последних и самых ярких доказательств того, что темные эльфы не всегда поклонялись Нильф. Но что больше всего раздражало меня в этом оружии — сама Третья не желала связываться с его силой. Нильф не желала уничтожения клинка или его пропажи, ведь иначе я бы не смог подчиниться приказу Элантриэль и спасти реликвию. Точнее, у меня бы ничего не вышло без поддержки Нильф. В те годы мои долги были столь велики, что Третья в любой момент могла вырвать мою душу из тела, навечно похоронив клинок воинственной королевы Вечного Леса в каком-нибудь овраге по пути из Армина в Брим.

Но я довез клинок в целости и сохранности — и навечно, как я думал, закрыл в королевском хранилище в Налоре, превратив грозное оружие в музейный экспонат.

Если Элантриэль была непобедима с ним, если она, слово божество во плоти рубила своих врагов на части с помощью этого клинка, то какова же будет его мощь, если он попадет в руки Лиан?

Я точно знал, что моя воспитанница не обычная девушка. Начиная от истории ее возникновения в моей жизни и заканчивая тем, что меч буквально тащил ее к себе волоком, требуя взять себя в руки — все говорило о том, что я стал частью чьего-то огромного замысла, игры, масштаб которой я, скорее всего, не смогу постигнуть.

Даже обычно невозмутимые эльфы сегодня спали беспокойно. По всему нашему небольшому лагерю то и дело слышалось, как кто-то ворочается, отходит по нужде, спотыкаясь в кромешной темноте о древесные корни, либо же просто недовольно бубнит, поглядывая на звезды. Когда же небосвод начал едва-едва сереть, мы все уже были на ногах. Эльфы выглядели нервно и еще более раздражительно, чем обычно — хотя, казалось бы, как такое вообще возможно? — я же ощущал тень надвигающейся беды.

Сотни пройденных битв и сражений не позволяли мне сейчас расслабляться. Я точно знал, что в бою может случиться всякое, и если мы схлестнемся с охраной печати — а она там должна быть — прольется кровь. Так может случиться, что никто из нашего отряда вовсе не выживет, и от этих мыслей я только раздраженно отмахивался, в очередной раз сожалея, что не оставил назойливую девчонку где-нибудь в Мибензите, под присмотром того же Ирнара. Всегда тяжело наблюдать за смертью молодых, даже если речь идет не о юнцах, подобно моей воспитаннице, а о столетнем эльфе. Ирнар был чрезвычайно молод, талантлив и силен, возможно, сейчас в моих учениках ходил следующий великий лорд-командующий войск Н’аэлора, а я столь бездарно рисковал подобным ценным ресурсом.

Через несколько часов после того, как мы снялись с лагеря, вернулась последняя группа разведки, которую возглавлял лично Эрегор. Старый эльф выглядел немного хмуро — если вообще можно судить о его настроении по выражению лица — но при этом собранно.

— Учитель, есть важные новости, — наконец-то сказал эльф, после того, как я скомандовал всей группе остановиться на последний привал.

— Только не говори, что там стоит весь гарнизон Звездной крепости, — я устало потер переносицу, готовясь к тому, что нам придется прорубаться через воинов Мордока.