Элирм VII
Шрифт:
— Пожалуйста… пожалуйста…
Я остановился.
— Еды… дайте еды… — жалобно пролепетал старик. — Я ничего не ел уже пару недель…
— У нас для тебя ничего нет, — грубо ответил Фройлин. — Ступай своей дорогой. И чтобы без глупостей.
Я, в свою очередь, подошел ближе. Заглянул в изможденное лицо, в мутные зрачки глаз и, ненадолго задумавшись, спросил:
— Сколько людей ты убил?
— А?
— Я говорю: сколько людей ты убил?
— Убил? А-а-а… да-да… — часто закивал старик. — Убивал, да… Лишал жизни. Но теперь жалею. Жалею о каждом.
— Да неужели?
— А почему нет? Убийство — это большой грех. Ты не знал? — приподняв
— Ты священник?
— Священник? — удивился тот. — Нет… нет-нет-нет… Зачем нам священники? Ведь бога нет. Тут нет.
— Тогда почему ты говоришь о грехах?
— Бога нет. Но жить надо так, словно он есть… — морщинистое лицо на мгновение озарила безумная блуждающая улыбка.
— И куда ты идешь?
— В этом мире меня ничего больше не держит. Я иду умирать.
— И несмотря на это ты просишь еды?
— Умирать можно долго. И я сказал, что иду. А не то, что хочу… — тяжело вздохнул старик. — Если у тебя ничего нет, то так и скажи. А я устал… очень устал…
Не дожидаясь ответа, дед развернулся и направился дальше, в то время как я пребывал в глубокой растерянности. Перебирал в голове увиденные ранее образы и, сопоставив несколько печальных фактов, неожиданно понял: все наше испытание — это одна большая метафора.
Схваченная бандитами Исида, обреченная на незавидную участь. Придавленный грудой мусора менеджер. Одинокий и никому не нужный старик, бредущий навстречу собственной смерти. Все эти люди — отражения самого Диедарниса. А также проверка. Проверка на наличие человеческих качеств. Сможем ли мы быть великодушными? Проявить доброту к тем, кто нам безразличен? Не имея практически ничего, поделиться едой с грязным, вонючим и уродливым стариком, пользы от которого нам никакой?
— Постой, — окликнул его я. После чего подошел ближе и протянул жестяную банку. Кильку в томатном соусе, что я старательно берег напоследок.
Странно, но получив консервы, тот не обрадовался и даже не улыбнулся. Лишь как-то рассеянно кивнул и продолжил шагать. Бубнил что-то вполголоса, удивляясь и сам себе не веря.
Затем, спустя минуту, он обернулся, а его взгляд вдруг стал глубоким и осмысленным.
— Быть хорошим человеком — это выбор. И выбор не из простых. Не так ли, Владислав Павлов?
Дед хотел сказать что-то еще. И я даже склонился, чтобы получше расслышать, что он бормочет, как неожиданно его речь прервал влажный хруст. Следом из груди старика показалось окровавленное острие ножа. Губы расплылись в довольной улыбке, и уже мертвое тело рухнуло лицом в острые камни. А прямо над ним возвышался Белар. Ловким движением убрал нож за пояс и подобрал с земли банку консервов.
— Ты что натворил, идиот?! — опешил я.
— Я натворил?! — злобно прошипел эльф. — Это ты что творишь?! Мы голодаем, тебе непонятно?! И в ближайшие сутки мы точно ничего съедобного не найдем! А что вместо этого делаешь ты?! Разбазариваешь нашу еду?!
— «Нашу»?! С хера ли она стала «нашей»?!
Окончательно потеряв голову, я изо всех сил врезал Фройлину кулаком по лицу. Мгновенно почувствовал отзеркаленную «Нитью» боль, однако не пожалел об этом ни на секунду. Лишь подобрал выпавшую из его рук банку и отошел подальше, всерьез опасаясь того, что на адреналине я могу хорошенько его покалечить.
— Плевать… — отхаркнув сгусток крови, паладин медленно встал. — Этому вонючему уроду жратва все равно ни к чему. Он
и так собирался подыхать. А вот его камень параметров может помочь.Склонившись над трупом, Белар вонзил клинок тому в грудь и сделал глубокий надрез, но ничего не нашел. Разочарованно покачал головой и в следующий момент испуганно свалился на задницу — старик вздрогнул. Изогнулся дугой, словно в мучительной судороге, и, снова обмякнув, тихо, очень тихо произнес:
— В крови, но не убитый… Повержен, но дышу… — разбитое о камни лицо исказилось зловещей гримасой. — Глупый… Глупый Фройлин… Несколько дней назад у тебя было все. Теперь ничего. Но ты так и не усвоил урок. Так и не понял, в чем заключается твое испытание.
Поразительно, но глядя на мертвеца, эльф пребывал в тихом ужасе. Замер на месте и даже боялся пошевелиться. Словно зверек, угодивший в ауру опаснейшего хищника. Словно мышь перед удавом, прекрасно понимающая, что в любую секунду может решиться ее судьба.
— Всю свою жизнь ты смотрел на людей свысока. Считал их чем-то навроде грязи… — продолжил старик. — Но теперь ты сам оказался на дне. Слабый, ненужный, нищий. Бесполезный придаток. Тот, кто в отличие от своего «напарника» так и не догадался, что это была проверка. Проверка на милосердие. На то, сможешь ли ты проявить доброту? Поделиться последним куском хлеба, не имея при себе ничего, и лучше понимать тех, кто в отличие от тебя не имел преимуществ. Увы. Это было очевидно. Лежало буквально на поверхности. Но ты все равно не справился. И теперь ты за это заплатишь…
Резко вскочив, старик преобразился в Эрдамона Белара. Опустил на паладина тяжелый осуждающий взгляд и грозно шагнул в его сторону.
— Жалкий, никчемный, слабак! — мрачной пугающей скалой «отец» медленно надвигался на «сына». — Я подарил тебе жизнь! Лишился бессмертия! И этим ты мне отплатил?! Ты — позор моего рода! Эгоистичная капризная тряпка и моя самая большая ошибка!
Содрогаясь от криков, Фройлин в ужасе искал пути спасения, сучил ногами и пытался отползти. Он будто бы не понимал, что это иллюзия. Подлый мираж, выворачивающий все его потаенные страхи наизнанку.
— Ты должен мне! Ты должен мне мою жизнь! И я заберу ее у тебя! — слова «Эрдамона» начали звучать хором тысячи голосов. Глаза стали черными, а голова принялась быстро-быстро трястись из стороны в сторону, словно крылья у мухи. — ОТДАЙ! ОТДАЙ МНЕ ЕЕ!!! Я НЕ ХОЧУ СОСТАРИТЬСЯ И ПОДОХНУТЬ В МАРАЗМЕ ИЗ-ЗА ТАКОГО ОТБРОСА, КАК ТЫ!!! ВЕРНИ МНЕ МОЮ ЖИЗНЬ!!! СЛАБЫЙ, НЕСНОСНЫЙ УБЛЮДОК!!!
Сорвавшись с места, старик резко ухватил эльфа за ногу. Ногти удлинились, пронзили кожу, паладин закричал от страха и боли. Затем «Эрдамон» с силой отнял руку, отчего кровь хлестнула так, что отдельные капли оросили деревья вокруг, и снова ухватил его за одежду, намереваясь подтянуть ближе и добраться до горла.
Я не дал ему этого сделать. Подоспев на подмогу, я выстрелил старику из обреза в лицо. Снес тому половину башки и болезненно сморщился, чувствуя жгучую практически нестерпимую боль в правой голени.
Однако это был не конец.
Спустя десяток секунд, мертвец снова встал на ноги, и на этот раз пришла очередь ужаснуться самому мне: «Эрдамон» преображался в Неприкаянного! Невероятно опасного и чрезвычайно живучего коллекционера проклятых душ, при взгляде на которого кричало буквально все мое естество! Ибо я слишком хорошо его помнил, а потому понимал, что борьба с подобным противником находится далеко за гранью наших возможностей. Нам ни за что не убить его! И не уйти!