Элирм VII

— А вы, «двадцать первые», умеете выживать, — произнес паладин минут через десять. — Прибить гончую «волшебным магазином». Лечить химические ожоги ингалятором. Согреваться руной «Ингуз».

— Ты еще не видел, как мы добывали воду из «ледяных шипов». В жаркой пустыне, — ответил я и, снова почувствовав острую боль, спросил: — Что с ногой?

— Все нормально.

— Дай посмотрю.

— Сказал же, нормально! — огрызнулся эльф и, чуть снизив тон, добавил: — «Отец» просто меня поцарапал. Сильно, но не глубоко.

— А выглядело так, словно он вырвал из тебя кусок мяса.

— Просто дай мне лечебный гель, и к утру нога заживет.

— Ладно.

Порывшись в рюкзаке, я протянул «напарнику» тюбик и снова ушел в себя. Кутался в термоодеяло и гадал, куда же делся этот гребаный Неприкаянный?

Так мы просидели достаточно долго. Окончательно согрелись и более-менее успокоились, прежде чем Белар снова открыл рот.

— Тот пацан нас не сдал, — сказал он.

— «Малой»?

— Да. Погиб, но не сдал. Я видел, как после начала сражения он вернулся к своим, но при этом ни разу не указал в нашу сторону.

— И?

— Давай договоримся. Если действие «Связующей нити» внезапно закончится, то мы не станем друг друга убивать. По крайней мере до утра, — предложил Фройлин. — За последние несколько дней я спал от силы пару часов. И я устал… Очень устал…

— Что ж, хорошо, — согласился я. — Я не стану тебя убивать до утра. Но где гарантии, что ты не сделаешь того же?

Произнеся последнюю фразу, я прождал ответа еще пару минут, однако его так и не последовало. И вскоре я понял, в чем дело: «напарник» уснул. Отрубился, так и не дождавшись моей реакции.

— М-да… — тяжело вздохнул я. — Удивительные все-таки дела тут творятся. Сижу в одних трусах, бог знает где. Спиною к спине с остроухим засранцем, который только и мечтает о том, чтобы отправить меня на тот свет.

А, впрочем, ладно. Всяко лучше, чем умереть от рук Безликого, которого и след простыл. Будем надеяться, что отпрыск Белара не перережет мне глотку посреди ночи, ибо что-что, но я тоже помирал от усталости. Как, впрочем, и от многочисленных ран, не оставивших на моем теле ни единого живого места.

* * *

Глотку мне Фройлин так и не перерезал.

Это была хорошая новость. А вот плохая заключалась в том, что он вообще не проснулся.

Когда я продрал глаза и в следующее мгновение скорчился от нестерпимой боли в ноге, эльф потерял точку опоры и завалился на бок. Мокрый, горячий, в полной отключке.

Какое-то время я пытался его разбудить. Тряс, тормошил, влепил пару пощечин — тщетно. Паладин лежал без сознания. Хуже того — его лихорадило. Тело бил крупный озноб, а проверка пульса показала учащенное сердцебиение.

Глядя на это, я сразу же понял в чем дело. Довернул его правую ногу вбок и, осмотрев голень, грязно выматерился — лечебный гель не помог. Рана была глубокой. Гораздо более серьезной, чем я предполагал, и очень плохой. Воспаленной, с ветвящимися в разные стороны темными, почти черными венами и источающей приторный гнилостный запах.

— Да е-мае… — покачал головой я. — Только не говори, что ты снова решил заболеть! Сукин ты сын!

Вытряхнув рюкзак, я подобрал с пола последний «Травмпак». Поблескивающий хромом двухсекционный цилиндр с целительной «глиной» первых людей. Повернул верхнюю половину цилиндра на девяносто градусов, подождал десять секунд и, достав разогретую массу, большим жирным слоем налепил ее Белару на рану.

— Чтобы ты понимал, наши похождения мне влетают в копеечку, — вздохнул я. — Да и надоело, знаешь ли, без конца спасать твою шкуру.

Шагнув в сторону, я облачился в высохшую одежду. Затем сделал то же самое с «напарником», собрал все наши вещи и принялся ждать.

Час. Второй. Третий. На четвертый я понял, что эльф, видимо, просыпаться не собирается. Побродил по округе. Достал из завалов два достаточно длинных куска арматуры и при помощи одеял и веревки соорудил примитивные носилки.

Увы, сидеть на месте и дальше было нельзя — карта уменьшалась.

Огромная, мрачная, высотой в несколько километров стена из воды уже маячила где-то на горизонте. Медленно надвигалась на горы, на лес, на целые города и словно «стирала локации», не оставляя позади себя ничего. Ничего, кроме темного и безжизненного дна океана.

Так, выбиваясь из сил и проклиная все на свете, я тащил Фройлина до самого вечера. Часто останавливался, переводил дух, дошел практически до середины степи. Подбирал попадающиеся на пути дрова и съел последнюю банку тушенки.

Когда я соорудил шалаш и разжег костер, эльф наконец-таки пришел в себя. Попросил воды и, напившись, просто молча смотрел в звездное небо.

Примерно через час его стошнило, а тело вновь начала бить крупная дрожь. Я попробовал напоить его снова, но тот отказался.

Тогда же я понял, что что-то не так.

К сожалению, пускай «глина» изначальных вылечила жуткую рану, но какая-то часть инфекции все же осталась. И теперь упорно подтачивала его изнутри.

Отправляясь спать, я возлагал большие надежды на то, что его иммунитет справится, и к утру ему полегчает. Но не судьба. Паладин по-прежнему пребывал в полубессознательном состоянии, отчего мне снова пришлось волочить его на себе.

* * *

— Да что же это такое…

Протянув руку, я приложил ладонь ко лбу эльфа — горячий как печка. И потный. Потный настолько, что буквально вся его одежда промокла насквозь. Нехорошо. Очень нехорошо. Я бы даже сказал скверно.

Глубоко задумавшись и пытаясь понять, правильно ли я поступаю, я вытащил его из спальника. Раздел, обтер сухими тряпками. Затем и вовсе оттащил от костра.

— Что ты делаешь? — жалобно промычал он. — Решил поиздеваться надо мной, ублюдок? Холодно… Мне холодно…

— Знаю, все знаю. Утихни. У тебя очень высокая температура. Надо ее сбить.

— Откуда ты знаешь, что делать?..

— Оттуда, что я человек. А еще врач. Пластический кардио-нейрохирург, — соврал я. — Хотя, судя по твоей свистульке, тебе скорее бы подошел педиатр.

Склонившись, я протянул Белару горячую кружку.

— На, пей. Это бульон. Сварил из тех кубиков.

— Не хочу…

— Пей, говорю! Тебе обязательно надо пить!

Не сразу, но паладин послушался. Выпил все до последней капли и вскоре уснул. Однако наутро ему лучше не стало. Скорее наоборот: он был невероятно бледен, начал кашлять и часто бредил.